так изменилась, посвежела, повеселела. И при этом ничего не рассказываешь.

– Ну мне пока нечего рассказывать. Я езжу на собрания анонимных алкоголиков постоянно, когда каждый день, когда пару раз в неделю. Это путь, Надь. Но, кажется, мой путь.

– Слава богу! – выдохнула Надя с таким облегчением, что Света рассмеялась.

– Да не дергайся. Сначала, конечно, было странно. Я почему-то совсем не ожидала, что они там начинают с молитвы. Я как-то даже убежала и выпила опять. Ты же знаешь, у меня к религии отношение сложное. Но потом вернулась. Это на физическом уровне ощущается, что спасение – там.

– Моя дорогая, – выдохнула Надя.

– Да. Важно просто каждый день выбирать трезвость. Пока у меня получается.

– Свет, я в тебя очень верю! Ты справишься. Обязательно! И кстати, ты до последнего собираешься хранить интригу, кто этот твой «плюс один»?

Света посмотрела на Надю очень пристально.

– Знаешь, если честно, я боюсь тебе говорить, – сказала она голосом, в котором не было ни малейшего волнения.

– Свет? – Надя нахмурилась.

– Надь, не дергайся. Все будет хорошо. Обещаю.

* * *

Леша появился за полчаса до открытия выставки – он по этому поводу даже костюм надел.

– Мам, ты выглядишь просто… – он поискал слово, – чудесно. Я бы даже сказал, фантастически.

– Спасибо, сын! – Надя чмокнула его в щеку. – Ты один?

– А, нет, попозже будет кое-кто, – туманно ответил он и в десятый раз взглянул на экран телефона.

«Светка?! Я их убью обоих, – вдруг подумала Надя и с ужасом почувствовала, как лицо начинает гореть. В нарядном платье и невесомых туфлях цвета экрю она вдруг ощутила себя нелепо разряженной куклой. – Если бы я была в нормальной одежде, на меня бы никто и не взглянул. А в этом блестящем ужасе я сияю, как елка, и все будут разглядывать мою покрасневшую физиономию».

Вадим, как всегда в черном, подошел к ней мягким шагом.

– Надя, ты выглядишь потрясающе, – и он со старомодной учтивостью наклонился, чтобы поцеловать руку жены.

– Спасибо. Майя Васильевна будет?

– Естественно. Мы приехали вместе, она отошла попудрить нос… У тебя новые духи?

Она знала его чувствительность к запахам и была рада, что он заметил: сегодня она выбрала не тот аромат, к которому он привык.

– Да. Juliette Has A Gun[6]. – Она подмигнула или ему почудилось?

Надя взглянула за спину мужа и увидела, как свекровь, цокая каблуками, плывет к ним от входа, пока закрытого для посетителей.

– Здравствуй, Надя, – церемонно поприветствовала Майя Васильевна невестку, с которой не разговаривала ни разу с тех пор, как сын поменял место жительства. – Ты так эффектно одета сегодня. Не похоже на тебя.

– Спасибо, Майя Васильевна, – ответила Надя, стараясь не выдать бешенства, которое странным образом перемешивалось со смехом. Видимо, нервное.

«Черт меня дернул согласиться на это Светкино платье!» – она понимала, что это глупо, но никак не могла перестать думать о том, как выглядит. Будто это было самым важным сейчас.

– Может, вы проведете меня, покажете, как организована выставка? – И Майя Васильевна двинулась вперед, не оставляя им выбора, кроме как последовать за ней.

Они неспешно двинулись вдоль стен, разглядывая развешанные вперемежку размашисто-геометричные, дерзкие и непонятные большинству работы Вадима, в которых он передавал ритмы и стрессы мегаполиса, и яркие, наполненные множеством деталей, дышащие ароматом цветов и ветра полотна Нади. Совмещение таких непохожих картин действительно получилось очень эффектным, они словно задавали зрителю ритм: вдох – выдох, вдох – выдох…

Майя Васильевна удовлетворенно кивала каждой картине сына – пусть она и не понимала ничего в такой живописи, но могла оценить и масштаб работы, и наконец пришедший к Вадиму успех. Пестрых Надиных девочек свекровь оглядывала мельком, как ничего не значащую безделицу. Вадим сопровождал экскурсию негромкими короткими репликами, а Надя молча шла рядом, чувствуя себя участницей бессмысленного и странного спектакля.

Она оглянулась в поисках Леши, но того нигде не было. Зато наискосок по залу двигалась огромная атлетичная фигура Фомина. Блеснули стекла очков, бритый череп и белозубая улыбка:

– Ах, вот вы где. – Он быстро подошел, протянул руку Вадиму, затем почтительно приветствовал обеих дам. – Семейство Невельских в полном составе, как приятно это видеть.

Надя мгновенно поняла, что Фомин забыл имя и отчество вдовы, что было неудивительно, и произнесла:

– Валерий, мы как раз показываем Майе Васильевне развеску.

– Разумеется, – благодарно подхватил куратор, быстро оглядывая Надю с ног до головы с выражением горячего одобрения.

Он придвинулся поближе к вдове и начал что-то объяснять про взаимное притяжение стилей, их единство и соперничество в пространстве выставки.

Надино беспокойство по поводу платья внезапно куда-то испарилось. С тех пор, как Фомин одобрил ее новые работы, она в его присутствии вообще как-то сразу успокаивалась. Этот огромный, медведеобразный доктор искусствоведения, казалось, одним своим присутствием гасил все завихрения эмоций.

«С ним как в сердце урагана, – подумала она. – Уютно и тихо. Хотя и электричество чувствуется».

Маленькая экскурсия успела продвинуться всего на несколько метров, когда в зале появилась Марго, одетая в стильный костюм яркого цикламенового цвета.

«А Светка-то была права! – сразу подумала Надя, наблюдая, как Вадим развернулся и быстро пошел к своей новой пассии, а Фомин, внезапно оставшийся наедине со вдовой, старается скрыть растерянность. – Если бы я оделась в черное, стала бы невидимкой на этом блистательном фоне».

И она, издалека кивнув Марго, легким шагом пересекла зал.

– Майя Васильевна, давайте продолжим вдвоем. Валерию и Вадиму нужно пообщаться с Марго, – проговорила Надя светским тоном и потянула свекровь вглубь экспозиции, стараясь не смотреть на соперницу.

– Ну что, повторяется та же история, что и летом? – брюзгливо завела Майя Васильевна и уточнила: – Опять у Вадима выставка, ты приходишь, и возникает какой-то неприличный любовный треугольник.

Надя остановилась, заставляя вдову замедлить шаг и развернуться.

– Майя Васильевна, вы это серьезно?

– Абсолютно, Надя! Я вообще удивляюсь тому, что с тобой происходит. С тех пор, как не стало Галины Дмитриевны, ты превратилась из достойной жены художника в… – Она замешкалась, явно не находя точного слова.

– В художника? – подсказала Надя.

– Может быть, и в художника, – парировала свекровь. – Но семью ты разрушила, деточка. Уже почти до основания.

Надя вздохнула.

– Майя Васильевна, ну давайте честно. Вы правда считаете, что в этом виновата я?

– В таких ситуациях, Надя, всегда виновата женщина! Ты слышишь? Всегда! Ваши имена на афишах рядом, ты носишь фамилию Невельская, при этом твой муж не живет дома! Где это видано?

– О боже! – раздался сзади голос Светы. – Саш, посмотри, эта картина висит вверх тормашками!

Обернувшись, Надя увидела подругу, одетую в шикарный брючный костюм из черного бархата, и с