обжигал. Чёрная бархатная шерсть волка странным образом отчерняла ночь. Из его лба ветвились рога, закручиваясь, как горящая береста. Волк тёрся рогами об крышу, и дом засыпало скрипучим громом духового оркестра.

– Агния, проснись! – тормошил её за плечи Астра. – Неужели ты не слышишь?

– Кто здесь? – с горловым хрипом – просонье глушило его – вскрикнула Агния. Астру этот вскрик напугал поболее, чем прибившийся к ним рогатый волк.

– Агния, посмотри в окно!

Она приподнялась на локтях, с растрёпанной шерстью на мордашке, разлепила глаза – и сна как не бывало! Кинокефалка тут же юркнула под одеяло, слепив из него сугроб.

– Агния, что ты делаешь? – недоумевал Астра.

– А сам не видишь? Прячусь, – промямлила она из-под одеяла.

– Ты же понимаешь, что это тебя не спасёт? – безысходно усмехнулся Астра. А что ещё оставалось делать, когда за окном стоит чудовище величиной с дом?

– В детстве только так и спасалась. Как видишь, ещё жива. Лучше проверь, не торчит ли из-под одеяла моя нога или хвост?

– Агния, перестань дурачиться и вылезай! – вышел из себя Астра.

– Для начала скажи, что он там делает?

Астра посмотрел в окно, стараясь не заглядывать в огромные глаза волка, что было довольно сложно.

– Ну, он… сидит.

– Сидит? – мордашка Агнии показалась из-под одеяла. – Может быть, он хочет гулять?

При слове «гулять» рогатый волк запрыгал от радости – затряслась земля, дом заходил ходуном, задребезжали стёкла, а с потолка посыпались пыль и труха. На столе опрокинулся градусник, прокатившись по кратчайшей дуге, и фиолетовая жидкость, словно опавшими цветами сирени, обнесла скатерть расползающимися и сливающимися воедино пятнами. Астра с Агнией вцепились в кровать, и, только когда зверь успокоился, кинокефалка сказала:

– Да, он определённо хочет… слово на букву «гэ».

– И, кажется, я догадываюсь, для кого на стене висит ошейник, – добавил Астра, встал и пошёл к волчьей амуниции.

– Астра, я же это не серьёзно… Ты что, собрался его?.. – возбуждённо проговорила Агния, намеренно и вовремя не закончив вопрос, чтобы ветхий дом не рассыпался, как выложенный из карт.

– Возможно, это наша единственная надежда вернуться к своим. И я не собираюсь её упускать, – непреклонно произнёс Астра, снимая ошейник с ржавого гвоздя. И Агнии нравилась его непреклонность. Но она тревожилась за него, а он – за неё и за себя; за себя – лишь оттого, что, если он найдёт свою смерть в волчьей пасти, Агния останется одна. Жажда защитить и быть защитником правила его и ослепляла страх.

– Я пойду с тобой! – крикнула Агния, вскакивая с постели.

– Нет, оставайся в доме, – остановил её рукой Астра, другой придерживая на плече волочащийся по полу хомут и сложенный в несколько раз длинный, как бич, поводок.

– Ещё чего! – возмутилась Агния и упёрла руки в боки. – Если до тебя не дошло: больше всего я не терплю, когда мне указывают, – это первое! А второе: когда со мной обращаются как с маленькой. А ты сейчас делаешь и то и другое, а значит, ты бесишь меня в два раза больше! Как ты так умудряешься?

– Иди, упрямая! Что мне с тобой делать, – отмахнулся Астра, усмехаясь через волнение.

Дверь медленно отворилась, и душный воздух сцепился с домовой, почти подвальной, прохладой. В лесу ещё стояла ночь – не было и намёка на рассвет.

Астра не сводил глаз с рогатого волка, а волк светил двумя семафорами на Астру. Юный кинокефал действовал с опаской, неторопливо, чтобы не разозлить зверя.

Разрывающее тишину завывание бури – Астра отпрыгнул назад, приложившись головой об дверь, и та с грохотом захлопнулась, а он опустился по ней, согнув ноги и цепляясь растопыренными пальцами за её неотёсанные доски. «Забыл про ступеньки, будь они неладны!» – подумал он и выругался вслух, как умел, – кротко и безобидно. Агния не сдержала смеха.

Рогатый, подняв уши, с любопытством следил за кинокефалом, но враждебности не проявлял.

– Пошли вместе, – предложила Агния, подавив последний смешок, взяла Астру за руку, и они вместе, под аккомпанемент сезонов года, спустились по ступенькам с крыльца.

Заплутавшие искатели робели, но уверенно обступали с двух сторон рогатого. Рогатый всё сидел у окна, поглядывая то на Астру, то на Агнию. Когда они застёгивали на волчьей шее ошейник, у обоих дрожали руки, но предок кинокефала вёл себя прилежно.

– Хороший мальчик! – сиплым от пересохшего горла голосом произнесла Агния. – Репрев терпеть не может, когда я его так называю. А мне нравится доводить его до белого каления, хе-хе!..

– Ты ведь не умеешь говорить, да, мальчик? – вкрадчиво спросил у рогатого Астра, согнувшись и заглядывая в его слепящие глаза.

– Конечно, не разговаривает, – усмехнулась Агния. – Иначе он бы не простил нам такую наглость: взять на поводок!

Дёргая тот самый поводок, Астра спросил:

– Почему он не идёт? Может, сказать ему слово на букву…

– Нет, Астра, даже не думай! – перебила его Агния. – Скажешь, и он нас затопчет. Дай я попробую повести!

Астра передал ей поводок, и, как только их руки дотронулись до него вместе, зверь, фыркнув, пошёл.

– Идёт, идёт! – с чистой радостью воскликнул Астра.

Покинув ветхий дом, так и не познакомившись с его ушедшим на охоту хозяином, они прошли мимо вишнёвого сада и ступили на тот же путь, по которому и вышли сюда. Рогатый волк освещал глазами дорогу: пугливые тени мелькали между деревьев, расползаясь по ним, и мерещилось, будто лес расступается перед искателями.

– Если ты такой большой, чем же ты питаешься? – задумалась Агния, заметно осмелев с грозным спутником на поводке. – Не кинокефалами ли случайно?

– Агния, не усугубляй, а! – проскрежетал Астра.

– Уже и пошутить нельзя… А как фары горят, ты посмотри!

– Благодари судьбу, что сохатый не тянет, а ведёт. А то бы давно отправил нас в полёт… Ты чего остановился, сохатый?

Рогач встал, низко опустил голову, закашлял и закряхтел. Нависла тьма – волк-рогач закрыл глаза и сжал пасть, лишь из его губ сочился порывистыми полосками свет. Дуя ноздрями, зверь раскидывал сухие, как мумии младенцев, листья у себя под лапами.

– Что с ним, Астра? – заметалась Агния, подбежала к морде зверя – его дыхание шквальным ветром рвало и вздымало её платье, раздёргивало шёрстку.

Агния щурилась и прикрывала ладонью глаза, выкрикивая:

– Ему плохо?! Астра, ну сделай же что-нибудь!

– Не уверен, но подозреваю, что он задыхается… – еле слышно выдавил Астра.

– Раскрываем ему пасть! – собравшись с духом, скомандовала Агния, с натугой взялась за верхнюю губу – толстую, шершавую, мокрую, – и снова осветилась чаща, но лишь слабыми, нарезанными сполохами.

– Агния, не думаю, что это хорошая…

– Раскрываем, говорю! Помогай, Астра,