– Умбра, – позвал его Репрев, – обязательно осмотри нашему тигру макушку: не осталось ли там вишнёвой косточки, а то ещё дерево вырастет, ха-ха!

– М-да, рогатых волков мы уже видели, – медленно проговорила Агния.

– Рогатые волки? – удивлённо переспросил Репрев.

Агния ничего не ответила, только скрытно улыбнулась, и продолжила кричать на Умбру:

– Умбриэль, зачем ты разукрасил Алатара, отвечай мне!

– Хотел вас рассмешить… – приуныл он.

– Ты вишню ел? – вздохнула Агния.

– Нет.

– Ну и чудесно. А Репрева всё равно не жалко.

– Эй! Я требую к себе уважения, Агния! – возмутился Репрев.

– Помирать так вместе, – ответила Агния и принялась объяснять Умбре: – Никогда не пытайся напугать Алатара. Алатар гораздо больше и сильнее тебя и может ненароком, не желая того, тебе навредить.

– Агния, мы всё поняли, – поспешил ответить Алатар за Умбру, натужно улыбаясь.

– А ты, – Агния оглядела Репрева, – иди и умойся в реке! А это тебе награда – ты заслужил, – она подняла его за передние лапы, вытянув во весь рост, и он принялся неуклюже переступать на задних лапах. Но Агния перестаралась – дёрнула, не рассчитав силы, и Репрев сдавленно проскулил. И, поцеловав его в лоб, отпустила. – Твоя награда. И что ты плачешь, герой?

Репрев стеснённо увёл в сторону взгляд, всё ниже опуская нос, и сказал:

– Ты мне чуть лапы не вывернула, Агния!

– Ну ладно тебе! В следующий раз буду обращаться с тобой, как с хрустальной вазой.

– Только попробуй, – брехнул Репрев.

– И даже не думай целовать меня в ответ. У тебя и так из пасти смердит, а теперь… Как Ямма не отравился от твоих слюней?

– Агния, ты язва похуже меня будешь!

– Да, я знаю! – зловредно ухмыльнулась она и премило хихикнула, проскользила по чёрному пупырчатому носу пальчиками, прикрыв улыбку. – И мне ни капельки за это не стыдно.

– И не записывай меня больше в герои, лады? Не хочу я быть героем. И пусть меня все оставят в покое.

– Все? Даже я? – показушно удивилась Агния, раскрыв глаза и показывая на себя.

– Вот чего ты допытываешься, если знаешь наперёд, что я отвечу? – рассердился Репрев.

– Мне приятно услышать твой ответ ещё разочек, – не утратив весёлости, призналась Агния.

И тут Репрев словил на себе взгляд Астры. Грабящий, тонкий, как лезвие, обесцвеченный, серый взгляд.

– Не нравится мне, Астра, как ты смотришь… – протянул Репрев и с дразнящей усмешкой надвинул брови. – Что, завидно стало, что мне награда досталась, а тебе нет?

– Каким бы ни был мой ответ, он тебе понравится куда меньше, чем то, как я смотрю на тебя, – дерзко ответил Астра. На мгновение на его почерневшем лице выступило смятение, но тут же исчезло; скулы словно свела судорога, и подбородок раскачивался подобно камню над крутым утёсом, грозясь в любую минуту сорваться в пучину.

– И каким же он будет, твой ответ?

Репрев обходил Астру кругом. Астра стоял и смотрел в крайне недовольные глаза Агнии, как бы говорящие: молчи и не доводи до черты, не доводи! Но юный кинокефал уже источал нечестную, наглую улыбку.

– Я получил награду гораздо выше твоей, – тщательно выговаривая каждое слово, переслащенным голосом сказал он и, наконец, во всей красе продемонстрировал свою лощёно-коварную ухмылку.

Репрев встал напротив Астры и всмотрелся в его глаза, в которых через край лилось вызывающее, хихикающее низкими «хи-хи» бесстыдство.

– И что это была за награда, давай, скажи мне, Астра?

Репрев сжимался, мёл хвостом землю, губы волнисто шелестели, а из-за них желтели зубы, и казалось: ещё немного, ещё одно обронённое Астрой слово, и Репрев разожмётся, набросится на него, вцепится ему в шею. Но зная температуру кипения крови Репрева, где-то в уголке сознания Астра посчитал, когда это неверное слово уже нельзя будет сказать; он вёл с Репревом подлую игру, и эта игра приносила юному кинокефалу истинное наслаждение.

– Мы с Агнией… – он словно нарочно разделил предложение, безрассудно завозился нагловатым взглядом в сужающемся взгляде Репрева и закончил предложение: – …мы с Агнией спаслись. Разве может быть награда выше, чем жизнь?

Прервал подлую игру Алатар, выпрыгнувший между ними. С его спины на шею к Астре перебрался Умбра.

– Астра, да что на тебя нашло? – басил бенгардиец. – Мы все устали и проголодались, но нужно доделать начатое!

Астра прижал к себе Умбру, и что-то щёлкнуло в голове у юного кинокефала, а в глазах его уже потягивалась совесть.

– Астра, смотри, что я нашёл! Ну, посмотри! Я нашёл, сам. Ты мне веришь? – тараторил Умбра, незаметно вложив Астре в ладонь какой-то предмет. Ещё не очнувшись от наваждения, Астра раскрыл ладонь и увидел листок тысячелистника – он лежал на ней, как стрелка часов на циферблате. – Та лечительная трава! Нет, ну ты представляешь?

– Не лечительная, а лечебная, – исправила его Агния беспокойным голосом.

– Астра, ну-ка помоги мне с раной! – крикнул, подозвав его, Алатар, и крик этот был ничем иным, как вынужденной мерой приспособить разбушевавшегося кинокефала к делу. – Мне без твоей помощи не справиться.

– Алатар, я могу тебе помочь! – вызвался Умбра, когда Агния забрала его с рук Астры. – Ну можно, можно, можно, можно? Ну, пожалуйста!

– Нет, Умбра, позволь Астре, это дело взрослых, – сказала Агния разъясняющим тоном. Умбра согласно смолк у неё на руках, но завистливо, с интересом разглядывал через плечо, что там делают Алатар с Астрой.

– Слушай сюда, Астра, – с расстановкой начал объяснять Алатар, – видишь, у меня из сумки торчит, как петушиный хвост, лист папоротника? Там же, в сумке, должна быть красная ягода вишни, которую вы с Агнией украли у охотника. Вытащи всё. Теперь, как я скажу, выжимаешь из ягоды сок и рисуешь на листе папоротника продольную линию. Понял? Нет, Астра, не сейчас, а по моей команде! Ты меня слышишь? Возьми свой лоскуток от комбинезона, опрометчиво оставленный тобой на берегу. Принёс? Хорошо. Разотрёшь в пальцах лист тысячелистника, посыплешь им вдоль красной линии папоротника и этой же стороной приложишь лист к ране. Потом перевяжешь шею повязкой. Всё понятно?

Астра тупым, вывороченным взглядом вперился в три синеющих царапины на шее Ямма и пробормотал:

– Он её не заслуживает…

– Астра, позже мы с тобой всё обсудим. Я не оставлю тебя без совета. Но сейчас мы должны завершить испытание. Кивни, если ты меня понял, и тогда мы начнём.

Астра, после недолгих раздумий, кивнул. Алатар закрыл глаза и, сомкнув губы, затянул песню, очень похожую на ту, которую исполняли бенгардийские привидения. Астра долго возился, и Алатар, видимо, не смея открыть глаз и даже подсмотреть, продолжал петь, к концу песня обогатилась гневно-бурлящими нотками.

Когда, наконец, дело