- Ну а то! Я ж думал, ты во вторник приедешь, старалсяуспеть, а ты меня продинамила, как первокурсника.

- Ну ладно, Юр, я же извинилась. Так что тамполучилось?

- А то и получилось, что ничего не получилось.

- Это как же?

- Да вот так. У меня память пока еще не отшибло, я тебесразу сказал, что накануне этих убийств ничего эдакого не происходило, кромедевушки с розовым бантиком, а ты мне: проверь, проверь, сводки прошерсти. Небыло ничего. Депутата Корякина взорвали, это да, а во всех остальных пятислучаях ничего такого не происходило.

- Понятно. А сводки по стране ты посмотрел?

- Ну ты, мать, даешь! Я что, двужильный? Откуда они уменя, эти сводки-то? Их еще добывать надо. И потом, сводки по Москве нужны былиза три месяца, а по стране ты за три года запрашиваешь.

- Юра, ты что, не начальник? Тебе поручить некому?

- А кому я могу поручить? Что я буду объяснять? Чтонашей Каменской для диссертации сведения нужны? Меня сразу пошлют и будутправы.

- Ну при чем тут моя диссертация? Тебе убийство девушкис розовым бантиком надо раскрывать. Или не надо?

- Не надо, - сердито отозвался Коротков. - Оно не наше.Я его на всякий случай имел в виду, потому что с серией непонятно. У меня студентки,задушенные удавками, а девушку с розовым бантиком руками задушили.

- Ну и исключи его из серии. Оно не твое.

- Думаешь? - с надеждой спросил Юра. - Точно?

- Почти точно. И менеджера из магазина исключи. И«папину дочку» тоже. Слушай, Коротков, я тебе из шести убийств оставила три. Язаслужила благодарность?

- Ты ж не пьешь, - усмехнулся он.

- Зато я пишу диссертацию. С данными по стране я самаразберусь, Лесникова попрошу, он не такой зануда, как ты. Но хотя бы в областьты можешь позвонить? У тебя там знакомых три кучи. А мне нужен только ноябрьпрошлого года, в моем списке одно убийство, совершенное в Московской области. Идаже не весь ноябрь, а примерно неделя до убийства. Ну? Сделаешь?

- Ладно, - проворчал Юра. - Веревки из меня вьешь.

- Из тебя совьешь, - засмеялась Настя. - Разве чтоудавку.

- Да тьфу на тебя! Не напоминай мне, и без того тошно.

Ученый секретарь освободился около четырех часов. Бравыйподполковник вышел из его кабинета расстроенный, красный и вспотевший, и Настена мгновение стало не по себе. Может, не входить?

Но она все-таки вошла. Сергей Петрович быстро ответил на всеее вопросы, дал образцы документов и напомнил о необходимости получитьофициальную справку о том, что аналогичные темы больше нигде раньше неутверждались и диссертации такие не писались и не защищались. Еще однаинстанция, где тоже нужно ждать. А может быть, и просить… Черт возьми, да гдеже во всем этом собственно наука? Сплошные оргвопросы. Разговор на десятьминут, а сколько она прождала? С десяти до четырех, шесть часов. Кошмар!

Выйдя, наконец, из здания академии, Настя мысленно похвалиласебя за последовательность, иными словами - за то, что сегодня снова поехала наЛешкиной машине. Сделала она это исключительно в рамках борьбы за освоениеновых вершин, но теперь автомобиль оказался как нельзя более кстати. В немможно хотя бы сидеть. Конечно, ехать во второй половине дня через центр Москвы- удовольствие ниже среднего, больше в пробках стоишь, нежели движешься, носидя же, сидя! А то пришлось бы идти до метро, а потом стоять всю дорогу. Ниноги, ни спина этого не вынесут. А еще можно по пути купить какой-нибудьфаст-фуд и пакетик сока, потому что до дому она точно не доедет, в обморокупадет от голода. А можно еще одну штуку сделать… А что? Очень даже можно, еслиправильно выбрать маршрут. Надо только, чтобы немножко повезло. Ей повезло.Игорь Лесников был на работе.

- Можно, я подскочу к тебе минут на двадцать? -спросила Настя.

- Когда?

- Если в пробках не застряну, то минут через тридцатьпять. А если застряну, тогда не знаю.

- Лучше застрянь, - очень серьезно посоветовал Игорь.Он вообще был ужасно серьезным. - У нас через десять минут начинаетсясовещание. Сколько оно продлится - никто не знает. Будешь ждать?

- Буду.

- Что, очень надо?

- Позарез, - абсолютно искренне ответила она.

- Ну, тогда говори, что надо.

- Сводки по стране за три года.

- Я же тебе все убийства посылал, - удивился Игорь.

- Так то убийства. А мне теперь нужны вообще всетяжкие.

- Погоди, я не понимаю. Убийства тебе нужны для научнойработы. Так?

- Так, - подтвердила она.

- А теперь еще и остальные тяжкие преступления?

- Да, остальные. Любые.

- А почему не вообще все преступления?

- Ну, если тебе проще все - давай. Я хотела, чтобы тебеработы меньше было.

- Да мне в общем-то все равно, все преступления илитолько тяжкие. Просто дурную работу делать не хочется. Ты хотя бы можешьобъяснить, зачем это все? Ну, убийства - это я еще могу понять, твой профиль,диссертация и все такое. Но другие-то тяжкие тебе для чего?

Пожалуй, она погорячилась, когда заявила Короткову, чтоИгорь Лесников не такой зануда, как он. Ох, погорячилась! Конечно, Игоря тожепонять можно. Все-таки сводки - материал не то чтобы совсем уж открытый, ипосылать его электронной почтой на частный компьютер… Н-да, одно дело убийства,которые точно нужны для чистой науки, и совсем другое дело - полная сводка,которая неизвестно к кому попадет и неизвестно как будет использоваться.

- Слушай, если у тебя есть пять минут, я тебесформулирую конкретные вопросы. И тогда можешь вообще ничего не посылать, сампосмотришь и мне все скажешь, если тебе времени не жалко.

- Да, так будет лучше, - суховато ответил Игорь. Настяприпарковалась, вытащила из сумки список, который уже третий день возила ссобой.

- Бери ручку и бумагу, пиши. Меня интересуют любыетяжкие преступления, совершенные…

И начала медленно диктовать. Апрель 2002 года, Рязанскаяобласть… Июнь 2002 года, Воронеж… Телефон предательски забибикал, предупреждая,что садится батарея. Только бы заряда хватило!

Ей снова повезло, телефон не подвел, дал Насте возможностьзакончить разговор. Лесников обещал посмотреть и позвонить или прислать ответпо электронной почте.

Но на этом везенье закончилось. Дороги оказались наглухозабиты автомобилями, и домой Настя добиралась больше двух часов. Хорошо хоть напути попался «Макдоналдс», где можно было купить еду, не выходя из машины.Настя въехала в какой-то тихий заброшенный дворик, выключила двигатель и сжадностью набросилась на двойной чизбургер и картошку «по-деревенски», запиваяих довольно противным на вкус кофе. В тот момент ей казалось, что ничеговкуснее она в жизни своей не ела, а котловой кофе был просто-таки амброзией.Однако в виде компенсации за полученное удовольствие судьба подбросила ей ещеодно невезенье, которое, правда, обнаружилось уже тогда, когда Настяподнималась в лифте к себе домой и искала в сумке ключи. Ключи-то она нашла, авот кошелька не было. Он совершенно точно был, когда она покупала еду в«Макдоналдсе», Настя вынимала из него деньги и расплачивалась. Ну и где он?Вытащить из кармана или из сумки никто не мог, она ведь не выходила из машины.Значит, обронила. Забирала одновременно сдачу, пакеты с едой и пластиковыйстакан с кофе, сделала неловкое движение, а про кошелек забыла, и он упал. Илежит там, бедненький, на мокрой холодной земле… Впрочем, это вряд ли,наверняка кто-нибудь уже подобрал. Денег в нем, правда, было не так много,рублей семьдесят, что ли, или восемьдесят, Настя отчетливо помнила однупятидесятирублевую купюру и две или три десятки. Ну, еще мелочь в отделении длямонет. Не бог весть какое богатство. Но! Во-первых, кошелек был Лешкинымподарком на Новый год, фирменный, кожаный, жутко дорогой. Во-вторых, в немлежали квитанции из химчистки, куда Настя сдала два своих свитера и костюмЧистякова, и из мастерской по ремонту сумок, где должны были починить Лешкинпортфель, который он очень любил, не мог с ним расстаться и поэтому все времяотдавал в ремонт, вместо того, чтобы выбросить и купить новый. Теперь придетсяидти в химчистку и в мастерскую, писать заявление, подробно описывать в немвещи… Короче, дополнительная морока. И в-третьих, в кошельке лежали нескольковизитных карточек с телефонами, которые Настя так и не удосужилась переписать взаписную книжку. А телефоны были нужные. Ну почему она такая растяпа! Почемуникогда ничего не делает вовремя!