Настя положила трубку рядом с собой, стараясь, чтобы Лешкане услышал, что она плачет. Он отказался от поездки. Отказался сразу, нераздумывая. И ей даже не сказал об этом. Мол, Саша хочет подарить тебе поездку.Тебе. А не нам. Лешка хочет, чтобы она поехала, искренне хочет. Он переживаетза нее, за ее здоровье, он видит ее усталость и сочувствует. Но разве сам он неустал? И разве у него самого такое уж могучее здоровье? Он точно так жевкалывает долгие годы, хватаясь за любой приработок вплоть до репетиторства,читает какие-то бесконечные лекции в коммерческих вузах, он тоже вымотан допредела, и ему тоже нужен этот отдых - десять дней сплошных положительныхэмоций в обществе родных и любимых людей. Но он отказался. Так неужели Настясможет бросить его здесь и поехать?

- Леш, - тихонько позвала она мужа.

- Ау, - так же негромко откликнулся он.

- Я тебя очень люблю.

- А ревешь почему?

- Я не реву.

- А что же ты делаешь?

- Тебя люблю. Это занятие, требующее эмоциональногонапряжения.

- Асенька, если ты меня любишь, то поезжай, пожалуйста,с ребятами. Я тебя прошу.

- Леш, поскольку я тебя люблю, я хочу провестипраздники с тобой. Неужели это так сложно понять? И вообще, я тут распинаюсь, влюбви к тебе признаюсь, а ты хоть бы слово в ответ сказал, мол, я тебя,дорогая, тоже очень люблю. Джентльмен ты или как?

- Я почтальон Печкин. Принес заметку про твоегомальчика.

- Про какого мальчика? - оторопела Настя.

- Про Игоря Лесникова. Он тебе письмо прислал.Наверное, любовное. Распечатать или вслух прочитать?

- Читай.

Наверное, у судьбы какой-то другой отсчет суток, не с нулячасов до полуночи, а с десяти вечера или даже с восьми. Неудачный деньзакончился. То, что читал вслух Чистяков, мгновенно высушило Настины слезы изаставило ее широко улыбаться. Ничего не понятно, но, главное, она попала вточку. Значит, она еще ничего, рано ее в тираж списывать!

Лиля Стасова злилась, расстраивалась и недоумевала, причёмделала это одновременно. С Кириллом все складывалось совсем не так, как пишут вкнижках и показывают в кино. Сколько захватывающих историй она читала и слышалао том, как находят друг друга зрелый мужчина и молоденькая девушка и как,несмотря на разницу в годах, любят друг друга до гробовой доски. Да вот хотя бывзять мировую классику - «Джейн Эйр» или знаменитого кинорежиссера Соловьева,который со своей женой познакомился, когда она еще вообще школьницей была,классе в девятом, что ли, или в десятом, и у них сразу сделался роман. Историиэти не вызывали у Лили ощущения необычности или неправдоподобности, ониказались естественными, редкими исключительно в силу своей красивости, нонормальными. И вот когда она начала встречаться с Кириллом, в ее переполненнуюпрочитанными книжками голову стали закрадываться сомнения.

Нет, первые несколько встреч и совместных поездок в институтбыли просто замечательными, как замечательными были и их вечерние посиделки вмашине в минувшее воскресенье. Лиле казалось, что разговорам не будет конца,общаться с Кириллом было легко и интересно. Но вот уже к концу этой неделидевушка почувствовала некоторое не то напряжение, не то неудобство. Кирилл всебольше молчал, хотя и улыбался ей приветливо и ласково, и не похоже было, что унего настроение плохое или он чем-то озабочен. Но как-то так получалось, что имвроде бы и разговаривать больше не о чем. Нашлись какие-то общие темы, которыеони с пылом и увлечением обсудили в первые две-три встречи, и оказалось, что наэтом все и закончилось. Может быть, дело в ней, в Лиле? Она, глупая, и Кириллус ней не интересно? Она просто еще маленькая для такого взрослого мужчины.Сколько ему лет? Около тридцати, наверное. А ей только в декабре исполнитсявосемнадцать. Так уж получилось, что она приносит ему удачу, и он поэтомустарается каждый день, кроме выходных, встретиться с ней, чтобы дела потом шлихорошо, но вообще-то ему с ней скучно. А ей с ним? Лиля с удивлением понимала,что и ей тоже.

Вот ведь ужас-то! Пока она высматривала Кирилла в метро, онказался ей удивительным и замечательным. Когда он познакомился с ней ипредложил по утрам отвозить в институт, Лиля была на седьмом небе от счастья,она казалась себе ужасно взрослой, вот ведь какого замечательного мужчину,красивого и умного, сумела заинтересовать. Но уже к середине второй неделивосторги ее поутихли, всю дорогу до института, сидя рядом с Кириллом в машине,она маялась, а к пятнице отчетливо поняла, что эти утренние поездки внезапнопревратились для нее в повинность, которую нужно отбыть, потому что обещала, норадости никакой они не приносят.

«Да почему же так? - мучилась девушка. - Вон сколько девчоноккрутят романы с мужиками намного старше себя, и ничего, им не в тягость.Правда, Кирилл предупредил, что у нас будет не роман, а дружба, но все равно жеэто общение, так почему же оно мне надоело? Им не надоедает, а мне надоело. Даеще так быстро! Наверное, дело во мне, что-то со мной не так».

В голову то и дело приходило отвратительное слово«пробросаешься», почерпнутое из какой-то давно прочитанной книги. Лиля гналаего прочь, слово казалось ей совершенно неуместным, ведь его говорили тогда,когда девушка отвергала жениха и рисковала остаться одной и не выйти замуж.Кирилл - не жених, ни о какой свадьбе и речи нет, и слово это сюда ну никак неподходит. Лиля испытывала неловкость, ей почему-то было немного совестно передКириллом. Она не могла бы четко сформулировать, чего именно ей совестно иотчего так неловко, но ощущения были сильными и вполне определенными. Она нехочет этих встреч.

Ей скучно. Конечно, в машине ездить куда комфортнее, чем вметро с пересадками, но зато в метро Лиля обычно читала или учебники, иликонспекты, или художественную литературу, а тут… Сорок минут потерянноговремени.

Лиля в детстве ужасно завидовала своей подружке, той самой,с которой мама не разрешала водиться, потому что у нее был старший брат.

Разница в возрасте примерно такая же, как у нее с Кириллом.И размышляя над странными своими чувствами, так быстро вспыхнувшими и таквнезапно потускневшими, она все чаще припоминала, как однажды, когда они еще вшколе учились, подружка сказала:

- Дети в семье должны быть однополыми, иначе этосплошная морока.

- Почему? - удивилась тогда Лиля. - Вот у тебя старшийбрат, разве это плохо?

- А чего хорошего-то? Толку мне от этого братаникакого, - фыркнула подружка. - И ему от меня, кстати, тоже. Если бы у менябыла старшая сестра, она бы мне свою косметику давала, учила бы еюпользоваться, подсказывала бы, как одеться поприкольнее, я могла бы с нейнасчет мальчиков советоваться, сигаретки бы у нее стреляла и всякое такое… А сбратом что? У него всю жизнь на уме пацанские дела, футбол там, спорт, рыбалка,машины, оружие, ему только это и интересно, ни о чем другом он неразговаривает, а мне оно надо? Мы даже по телику разное смотрим, ему однибоевики и стрелялки подавай. Нам даже музыка разная нравится, он же старше меняна одиннадцать лет, это вообще другое поколение. Ну просто ничего общего! Былаб я пацаном, он бы меня на футбол таскал, на рыбалку, машины обсуждал бы сомной, а так я ему зачем? Ну ты сама подумай, мне сейчас пятнадцать, а емудвадцать шесть, я еще упражнения по русскому пишу и Пушкина учу, а он ужефирмой руководит. Между нами пропасть в буквальном смысле слова. Но это я ужечто-то соображаю, а когда мне было десять, а ему двадцать один? Или мне пять, аему шестнадцать? Я еще в садик хожу, а он уже девок трахает. Вообще катастрофа!