разговор о том, что, может быть, стоит сделать что-то опять, собрать еще денег, потому что, когда нам показывали город, мы увидели музыкальную школу, и она была в ужасающем состоянии. Вроде прохудившегося сарая, холодная и заброшенная, и мы решили: надо что-то предпринять. Первым делом, вернувшись домой, мы отправили им множество гитар, барабанов и всего остального. Кроме того, мы сочинили и выпустили парочку песен, чтобы помочь построить новую школу – вот для чего был сингл «Out Of My Mind».

Для начала мы собрались с Яном у меня дома. Я написал музыку, а он – слова. Мы хотели привлечь кого-то еще, и Ян упомянул о Джоне Лорде. Я сказал, что это было бы замечательно.

Я предложил кандидатуру Нико МакБрейна, а потом мы взяли басиста Джейсона Ньюстеда и гитариста Линде Линдстрёма. Получилось превосходно, мы отлично провели время, пока записывались. Песня получилась классная, и на этот раз мы собрали довольно приличную сумму. С тех пор мы выпустили еще и Who Cares, альбом с ранее не изданными песнями или выходившими в некоторых странах только как бонус-треки. Я отдал песни с альбома, записанного с Гленном Хьюзом, а Ян Гиллан – треки со своих сольников или из каталога Deep Purple. И конечно же, там была песня «Out Of My Mind». Так что получилась сборная солянка. Нам до того понравилось работать вместе, что мы всерьез подумывали о том, чтобы преобразовать проект в настоящую группу.

Но чем бы я ни занимался, так или иначе в итоге всегда на моем пути всплывает Black Sabbath. В день похорон Ронни мы с Марией ужинали с Эдди Ван Халеном и его женой. Зазвонил телефон. Я поднял трубку, чтобы ответить, даже не взглянув, кто звонит, а на другом конце провода – Шэрон Осборн.

Чтоб мне провалиться!

Я не разговаривал с ней больше года. Она сказала:

– Ой, номером ошиблась. Другому Тони звонила.

Когда она поняла, что это я, выразила сожаление по поводу Ронни. А потом говорит:

– Позвонишь Оззи? Ты должен с ним пообщаться!

Спустя несколько дней я позвонил ему. Он сказал:

– Я бы хотел встретиться, поболтать.

– Ну, я через пару дней вернусь в Англию.

– Отлично. Я тоже приеду в Англию, давай тогда и увидимся.

Мы поддерживали связь, приехал Гизер, чтобы послушать кое-что из моих набросков, а во время рождественских каникул ко мне домой наведались Оззи с Шэрон, и снова зашел разговор о воссоединении.

В январе 2011-го мы наконец решили собраться и поиграть вместе. Я прилетел в Лос-Анджелес, и, когда наш первый состав встретился в студии отеля Sunset Marquee, чтобы прослушать около сорока идей для треков, которые я напридумывал, дело начало принимать серьезный оборот. Мы составили список наиболее понравившихся нам кусков и опробовали их в доме у Оззи. У него в подвале оборудована студия, поэтому мы спокойно работали, и никто на нас не пялился.

Все это вдохновляло, идеи рождались, и все тут же получалось.

Работали так же, как я в Heaven & Hell. Моя первоначальная идея могла раззадорить ребят, и они, к примеру, могли разобрать ее на части, использовав изначальный рифф одной из песен, добавить еще партии, уйти в совершенно другое русло и из этого собрать новую песню.

Потом мы стали разучивать новый материал. Билл долгое время не играл, поэтому поначалу был не в форме, но все прошло превосходно. Качество музыки было неплохим еще до того, как мы начали, но, конечно, когда Гизер внес свою лепту, снова вернулся старый звук. Мои наброски превратились в песни Black Sabbath.

Обсуждая возможность воссоединения, мы подумали, что не мешало бы найти того, кто взял бы в свои руки бразды правления и выжал из нас лучшее. Звукозаписывающей компании приглянулась идея привлечь Рика Рубина. Конечно же, мы встречались с ним в 2001-м или в 2002-м, когда подумывали о новом альбоме. Мы поехали к нему домой, точно так же, как много лет назад. Тогда это выглядело, будто мы пришли к самому Будде, а в этот раз мы были на одном уровне.

Встреча длилась недолго, и большую часть времени Рик прокручивал нам первый альбом Black Sabbath, который мы записали в далеком 1969-м. Ему нравилась энергетика и атмосфера, и он убеждал нас написать побольше материала в таком ключе – поджемовать, как раньше.

Я полагал, что продюсеру желательно присутствовать, когда вы пишете материал, участвовать в процессе и предлагать идеи, давать какие-то наставления. Но Рик так далеко не заходил. Он все оставил нам. Я считаю, это хорошо, за годы мы сочинили достаточно для того, чтобы знать, как это делается. Когда мы работали в студии Оззи, я был на связи с Риком, и он лишь просил:

– Дайте знать, когда будет что послушать.

И как только у нас появлялась одна-две песни, я звонил Рику, и он приезжал. Так было пять или шесть раз, именно так мы с ним и работали. Проигрывали ему материал, а он говорил:

– Это мне нравится, это – нет, это – нравится…

Конечно же, мы в ответ спрашивали:

– Почему не нравится? А что ты бы мог предложить?

Вот так он и работал.

Рик приехал в лос-анджелесский клуб Whisky A Go Go, где мы собрались 11 ноября 2011 года, чтобы объявить о выпуске нового альбома и устроить в его поддержку тур. Генри Роллинз провел собрание с прессой и сказал в наш адрес несколько приятных слов, после чего мы на весь мир поведали о своих планах. Это было особенное событие, конечно же, по той причине, что четверо участников первого состава Black Sabbath объявили о том, что собираются сочинять новый студийный альбом, первый со времен Never Say Die 1978 года.

Когда в начале 2011-го мы были дома у Оззи, Шэрон спустилась в студию и упомянула о нескольких предстоящих выступлениях. Это был фестиваль Coachella в апреле 2012 года в Калифорнии, а после него – европейское турне. Мы все хотели заниматься новым альбомом, а не гастролировать, но реакция на наше воссоединение была настолько потрясающей, что мы решили повременить с альбомом и съездить немного поиграть, а потом вернуться в студию. Однако еще в ноябре 2011-го я несколько дней был в Нью-Йорке на презентации первого издания этой книги, и по пути в Лос-Анджелес почувствовал боль в паху с левой стороны. И заметил опухоль шириной примерно в два с половиной сантиметра. Обратился к врачу, и он прописал антибиотики. И сказал:

– Похоже на инфекцию. Принимай это в течение двух недель и, если не пройдет, сходи к другому врачу, когда будешь в Лос-Анджелесе.

В Лос-Анджелесе я встретил Оззи, и он мне сказал:

– Что-то ты хреново