гневе я ударил кулаком по столу, разломав его пополам.

— Хватит! — закричал я, глядя на них. — Я решил, и мне плевать на ваше мнение!

Я снова проснулся в своей комнате, чувствуя дежавю. Всё повторялось, но стало ещё страннее. Ханна пришла снова, но в этот раз тот парень у гильдии отсутствовал.

Всё шло, как и раньше, пока я не вернулся домой. Мои родители встретили меня у порога с суровыми лицами.

— Ты женишься, — заявил отец.

— На дочке купца, — добавила мать. — Она обеспечит тебе жизнь, которой ты заслуживаешь.

— Что? — спросил я, отступая на шаг. — Нет, я…

— Ты всегда был эгоистом, — сказала мать. — Ты ничего не добьёшься сам. С ней тебе будет обеспечена хорошая жизнь. Как только сделаешь нам внуков, можешь делать всё, что хочешь!

— Слушай своих родителей!

Их голоса становились всё громче, и в этот момент я почувствовал, как что-то внутри меня разрывается.

Вспышка боли пронзила мой разум, и вдруг всё стало кристально ясным. Часть воспоминаний, что была запечатана, нахлынула, и с ней вернулась сила, что дремала внутри.Я рассмеялся, чувствуя, как магия течёт по моим венам.

— Как забавно. А он хорош… — выдохнул я, сжимая кулаки.

"Мать" и "отец" замерли, их лица исказились.

— Что ты делаешь, сынок? — прошептала "мать".

Но я уже не слушал. Магия, которую так долго держали взаперти, хлынула наружу.

Их тела разлетелись в кровавые клочья, и иллюзия рассыпалась.

Я снова стоял в зале. Моё тело дрожало, а магия бушевала вокруг меня. Древний вампир стоял напротив, его лицо выражало смесь ужаса и удивления.

— Ты разорвал мою ловушку… — прошептал он.

Я усмехнулся, глядя на него:

— Благодарю за помощь. Без твоей ловушки я бы ещё долго возился с этим.

Его лицо исказилось от ярости.

— Ты не понимаешь, с кем связался!

Но я уже двигался. Магия вспыхнула, и я нанёс удар, от которого зал содрогнулся.

— Это ты не понимаешь, — прошипел я, сжимая кулак, из которого вырвался поток тьмы. — Ты пробудил не того, кого стоило.

Моё последнее заклинание разорвало его на куски. Его тело рассыпалось в прах.

Я стоял в центре разрушенного зала, а моя магия всё ещё пульсировала вокруг меня. Нек осторожно подошёл, его взгляд был полон ужаса и любопытства.

— Ты вспомнил, кто ты, мяо? — спросил он тихо.

— Пока что только обрывки. Но этого уже достаточно.

Я вытер кровь с лица и тяжело вздохнул.

— Пошли, мне нужно подышать.

Мы покинули зал, оставляя за спиной лишь трупы и воспоминания о вампирах и охотниках, но сейчас меня мало это волновало сейчас мне больше всего хотелось разобраться в своей голове.

Скала возвышалась над тёмным лесом, словно трон, с которого открывался величественный вид на кроваво-красный закат. Я сидел, погружённый в раздумья, переваривая те крупицы воспоминаний, что удалось вернуть. Теперь я помнил своё настоящее имя.

Тишину нарушил женский голос, мягкий и мелодичный, но одновременно проникающий до самого сердца: — Никогда бы не подумала, что наша встреча окажется такой, Самаэль.

Я напрягся. Это имя... Оно звучало во мне, как древний раскат колокола, и пробудило нечто спящее. Я обернулся, глядя на силуэт, вырисовывающийся на фоне заката.

Передо мной стояла женщина. Её ярко-красные волосы ниспадали на плечи, а из них плавно выбивались тонкие золотые рога. Её глаза, сияющие, как жидкое золото, смотрели прямо на меня. Величественная красота в сочетании с необъяснимой силой делали её похожей на сущность из древних легенд.

— Мама? — вырвалось у меня прежде, чем я успел осмыслить свои слова.

Она рассмеялась, низким, чарующим смехом, который казался одновременно насмешливым и тёплым.

— Нет, пожалуйста, не называй меня так, — сказала она, уголки её губ изогнулись в игривой улыбке. — Это звучит слишком... странно.

Я нахмурился, но не успел ничего сказать. Она огляделась вокруг и произнесла: — Здесь слишком неудобно для такого разговора.

С этими словами она щёлкнула пальцами, и мир вокруг меня словно распался. На мгновение я почувствовал, как земля уходит из-под ног, а затем всё прекратилось.

Теперь мы стояли на зелёной поляне, возвышающейся над бездонной пропастью, залитой мерцающими золотыми огоньками. Небо было густым, почти чёрным, а воздух вибрировал от магической энергии, как от дыхания живого существа.

— Вот так гораздо лучше, — сказала женщина, усаживаясь в кресло, появившееся из ниоткуда. Она указала на кресло напротив, и я, немного настороженно, сел.

Она внимательно посмотрела на меня и тихо сказала: — Прежде чем продолжить, позволь мне завершить то, что уже началось.

Протянув руку, она ткнула пальцем мне в лоб.

Острая, обжигающая боль пронзила мой разум, будто копьё. Воспоминания, образы, мысли — всё хлынуло, заполняя пустоты, оставленные печатью. Я вспомнил. Я вспомнил всё.

Когда боль утихла, я тяжело выдохнул, положив руку на лоб.

— Ну, как? — спросила она, улыбаясь, будто наслаждаясь моим потрясением.

— Я… я всё вспомнил, — ответил я.

Нек, который всё это время сидел рядом, удивлённо глядел на нас, его золотые глаза буквально светились от любопытства.

— Может, и мне расскажешь, мяо? А то я сейчас сгорю от интереса, мяо.

Я усмехнулся, оглядывая женщину напротив.

— Меня зовут Самаэль, — начал я. — Я наполовину светлый, наполовину тёмный бог. Мой отец, светлый бог, создал меня в лаборатории, желая то, что для богов невозможно — завести ребёнка.

Нек удивлённо хлопнул хвостом по земле, но промолчал.

— Светлые и тёмные боги бесплодны, — продолжил я. — Никто из них не мог бы помочь ему в этом. Тогда он обратился за помощью к своей давней подруге… — я кивнул в сторону женщины.

Она слегка улыбнулась, но ничего не сказала.

— Используя её божественную сущность и свою собственную, он создал меня. Это было экспериментом, результатом множества проб и ошибок. И я родился.

Нек прищурился: — Экспериментальным богом быть не больно, мяо?

— Очень смешно, Нек, — отрезал я. — Отец прятал меня триста двадцать лет, потому что само моё существование было высшим грехом. Всё это время отец обучал меня всему, что только мог. Но однажды светлые боги обо мне узнали.

Я замолчал, вспоминая.

— Они схватили моего отца и выбросили его в Пустоту. Это худшая участь для бога — вечное одиночество и тьма, пока ты не сойдёшь с ума и не уничтожишь