берег пруда. Его взгляд был таким пристальным, что от напряжения глаза наполнились влагой. Слеза упала с ресниц на щеку, но он этого не заметил.

– Это все? – спросил хриплым голосом, когда я замолчала.

– Да.

– Кто-то может подтвердить твои слова?

– Конечно. Айзен и те маги, которые были в его палатке.

– Люди Айзена скажут все, что он им прикажет. Еще свидетели есть?

– Только те, кто тебя утащил. Но я не видела их лиц и не знаю имен.

– Это могла быть только личная охрана отца, – Эль кивнул своим словам. – Если все было, как ты говоришь, то вряд ли он привлек к твоему похищению кого-то еще.

– Что ты теперь будешь делать?

– Найду свидетелей твоих слов.

– То есть ты мне не веришь?

Он медленно повернул голову и взглянул на меня.

– А ты бы поверила, если бы я сказал, что твой отец пытался меня убить?

В его глазах стояло отчуждение.

В тот миг я поняла: как бы Эль не злился на отца, как бы не пытался ему насолить, он его любил. И даже сейчас, услышав правду, продолжает любить.

Проще поверить, что тебе лгут. Чем принять, что отец, перед которым ты преклонялся, чьего внимания пытался добиться любыми способами, оказался не так хорош, как ты думал.

– Я тебя поняла, – ответила тихо и поднялась. – Надеюсь, ты найдешь доказательства, которые хочешь.

Он промолчал, но махнул рукой и убрал полог тишины.

На меня обрушились звуки. В первый миг слух воспринял их слишком остро, я даже вздрогнула. И мысленно усмехнулась самой себе: привыкай, Таша. Это теперь на всю жизнь.

Кстати, о жизни. Она продолжалась.

Я жила в комнате с Изабеллой, в смежной обитали Ферлисс и Арика. Вскоре к нашей компании присоединилась Марцелла. А следом за ней подтянулась и Фаселия. Однажды она подошла и попросила отойти для важного разговора. А потом, пряча взгляд, краснея и заикаясь, попросила прощения. Разумеется, я простила ее. Ведь давно все забыла. Та история с магической пудрой казалась мелочью на фоне событий, которые мне пришлось пережить.

Однако эта встреча всколыхнула воспоминания об Эльзе. Странно, что никто о ней никто не говорил. Ребята, которые спаслись в Дормерваре, разве они не должны были ее увидеть? Это же ее дом!

Но, как выяснилось, ни Эльзы, ни Эрики, ни их матери графини Амалии Дормер там не было.

Насчет Эрики-то понятно, она во дворце. А куда подевались Эльза и графиня, да еще в такой опасный момент?

– Может, граф отослал их, чтобы не пострадали? – предположил Зиг, когда я поделилась своими мыслями.

– То есть он заранее знал о нападении? – недоверчиво хмыкнула я. – Это исключено, Айзен его лично проверил.

Сам Айзен все это время присылал мне записки.

Сначала от него доставили почтовый артефакт в виде шкатулки. Очень дорогую вещицу. Но ее главная ценность была не в материале, а в том, что она работала даже в руках обычных людей.

Каждое утро эта шкатулка светилась, показывая, что внутри лежит письмо от любимого. Я вскакивала с постели и бежала читать. А потом, высунув язык, строчила ответ. Шкатулка отправляла его обратно адресату.

Айзен мало упоминал о расследовании, да и я тоже. Вся наша переписка состояла из милых глупостей, которые говорят друг другу влюбленные. Они не несли никакой информации, но делали нас ближе друг к другу.

Тем временем близился новый учебный год. В Академию начали потихоньку возвращаться студенты, которые после практики разъехались по домам.

Вернулась Миркула. Увидев меня во дворе, шагнула с улыбкой, но вдруг замерла и помрачнела, заметив стоящую за моей спиной Изабеллу. Я даже поздороваться не успела, как боевичка резко отвернулась и ушла.

– И что это было? – спросила я в шоке.

Изабелла тоже выглядела недовольной этой встречей, но промолчала. А вечером Миркула постучалась к нам в комнату. Вошла, делая вид, будто Изабеллы не существует, и… заявила, что тоже обязана мне жизнью, а значит, я должна принять ее клятву верности.

Да, должна – и никак иначе.

Вот так у меня появилась вторая Тень. А кроватей в комнате стало три.

Одновременно с этим из столицы поступали новости, которыми со мной делился Драмиэль.

Ортред наконец-то очнулся от магического сна, в который его погрузили целители. Узнал, что он больше не маг и не дракон и впал в ярость. А когда ему сообщили, что совет кланов признал его нелегитимным, и вовсе взбесился. Разгромил свою спальню, выгнал слуг и даже пытался покончить с собой. А потом закрылся у себя в покоях и пригрозил, что убьет любого, кто посмеет туда войти.

Что интересно, Айзена он ни в чем не обвинял. Наоборот, признал его своим законным преемником. Этого же мнения придерживался и совет.

Одна королева настаивала на расследовании. По ее приказу была создана комиссия из десяти дознавателей, которые начали допрашивать всех, кто был причастен к состоянию короля.

Мы с Драмиэлем ждали, когда они прибудут в Академию, и сочиняли нашу собственную версию событий. Ведь говорить о фениксе было нельзя.

Ортред тоже ни словом не обмолвился ни о фениксах, ни о темной магии, ни об артефактах, которыми так хотел владеть. По крайней мере, к нам такие слухи не поступали.

С Эльсаниром я встретилась еще раз. Он ведь тоже получал вести из дворца и знал, что в рассказах отца нет ни слова о фениксах. А значит, либо я вру, либо бывший король.

– До начала занятий еще полно времени, – сказал Эль. – Я отправлюсь в столицу, и сам все выясню.

– Тогда используй тот ход, о котором рассказывал. Вдруг это поможет вернуть тебе память?

– Может быть, – согласился он. – А может, и нет.

Он и его фавориты покинули Академию.

Это случилось примерно через месяц после возвращения из Оренволда. А еще неделю спустя поняла, что со мной происходит что-то не то. Мой организм явно дал сбой…

– Мне надо в лазарет, – сказала я вслух.

В комнате кроме меня были обе Тени, Ферлисс и Арика. Миркула читала учебник по рукопашному бою, Изабелла полировала клинок, а Ферлисс и Арика спорили о вреде и пользе каких-то настоек.

– Зачем? – тут же спросила последняя.

Она и Ферлисс обменялись быстрыми взглядами.

– Затем. К целителю пойду.

– У тебя что-то болит? Давай мы посмотрим, мы тоже целители, – засуетились они.

Я отметила эту странность, но пожала плечами:

– Пожалуйста. У меня не пришли женские дни, зато живот стал болеть, от запахов тошнит и…

…И застыла с открытым ртом.

Подруги тоже замерли, причем все четыре. Стало так тихо, будто