Юрский купил жетон и опустил его в прорезь телефонногоавтомата, висящего на стене. К сожалению, здесь, в маленьком почтовомотделении, не было кабины, которая гарантировала бы хоть какую-токонфиденциальность разговора. Набирая номер, он подумал: интересно, дойдет ликогда-нибудь прогресс до того, что телефоны сделаются совсем маленькими, меньшедаже настольных аппаратов, такими, чтобы их можно было носить с собой впортфеле? Вот было бы великое подспорье для секретных агентов! А то развевозможно соблюсти конспирацию, когда звонишь – и всякий случайный человек можеттебя слышать? Конечно, на такие случаи среди агентов существует особый условныйязык, код, но все равно – иметь переносной, карманный, портативный аппарат былобы верхом удобства. А впрочем, навряд ли подобное возможно, сам себе ответилЮрский, вслушиваясь в гудки. Ведь телефон непременно связан с проводом, так чтоже, целую катушку с собой таскать? Очень конспиративно, ничего не скажешь!

– Алло… – послышался приглушенный голос Доктора, и Юрскиймигом смекнул, что сразу получил главный ответ на свой вопрос: Хромой все ещетам.

– Это контора мсье Левенталя? – задал он по-французскиусловный вопрос: вокруг туда-сюда сновали посетители почты, и совершенно ни кчему было привлекать их внимание, разговаривая на чужом языке.

– Да, да, вы не ошиблись, – взволнованно проговорил Докторпо-русски. Ответ означал, что ему ничто не мешает разговаривать. Неужели Хромойеще спит?

– Как ваши дела? – спросил Юрский.

– Все спокойно. Мы можем говорить. Он храпит так, что стекладрожат.

– Что, с самого утра? – усмехнулся Юрский.

– Нет, проснулся ненадолго, потом снова уснул. Проснувшись,опять рыдал по своей Татьяне, проклинал ее. И говорил, что теперь ни за что невозьмет ее с собой в Россию. Ни ее, ни дочку. Кричал: «Пусть остаются впроклятом загнивающем мире, а я вернусь домой!»

– Значит, намерения его не изменились?

– Нет, нисколько! Кажется, даже еще окрепли! – оживленнодоложил Доктор.

– Хорошо. Оставайтесь на месте. Во второй половине дня к вамприбудет мсье Жонкиль с новыми инструкциями.

Мсье Жонкиль – французский псевдоним Сергея Цветкова.

– Хорошо, только передайте ему, чтобы он появился ближе квечеру. У меня такое ощущение, что Хромой проспится еще не скоро.

И Доктор тихо, дребезжаще рассмеялся.

Юрский тоже позволил себе улыбнуться, прежде чем повесилтрубку.

Ну что ж, кажется, здесь все чисто.

И все-таки…

Юрский вышел из bureau des postes и привычно проверился, нетли слежки. Впрочем, он обрубил все возможные хвосты, еще направляясь в салонБланки. В любом случае, даже если за ним увязались флики, приставленные почти ккаждому советскому торговому или политическому представителю, ничего нового длясебя они не обнаружат. Юрский не предпринимает никаких необдуманных или хотя бымало-мальски опасных действий. Ферзь не совершает рискованных шагов, на то естьладьи и пешки. Нужно непременно сказать Цветкову, чтобы отрядил одну из своихпешек последить за бывшей женой Хромого и за… как его там… ее блудливымфранцузским кузеном. Ле Буа! Вот именно… Вроде бы и придраться не к чему,однако Юрского не оставляло беспокойство. А вдруг все это игра, затеяннаяХромым лишь для того, чтобы спасти семью? То ли он почуял что-то неладное, толи принял всерьез слова Ренаты о той опасности, которой теперь подвергается егосемья (Цветков сам себя переиграл, получается, когда подсунул ее Хромому!), толи…

Юрский не мог забыть об «Опеле», угнанном от самого крыльцамедонской виллы. Нет, конечно, его воображение сделало бы честь какому-нибудьбеллетристу, но его снова и снова преследовала одна картина: Хромой каким-точудом оказывается около «Myosotis», подслушивает разговор о себе, угоняет«Опель» (ему несложно и без ключа зажигания обойтись, контакты напрямуюсоединить, он ведь бывший шофер, роль водителя предусмотрена для него и впредстоящей операции «Расплата»), приезжает к своему кузену, уговаривает егосыграть роль любовника жены…

Да ну, глупости, фантазии и бред, сущий бред! Какого былешего Хромому мчаться в Медон, если он не имеет ни малейшего понятия осуществовании виллы «Myosotis»? Цветков сказал ему, что Рената живет поблизостиот Люксембургского сада, а проследить такси Хромой не мог. Но даже есливообразить, что буйная фантазия Юрского имеет отношение к реальности и именноХромой украл «Опель», с чего ему бросать машину на въезде в Париж? Бензина вбензобаке ни капли, на спидометре прибавились как раз те двадцать километров,которые отделяют Медон от Парижа. Оттуда, с окраины, на чем мог бы Хромой«дохромать» среди ночи до площади Мадлен, где живут Ле Буа (Юрский уже уточнилэто), сговориться с кузеном, потом вернуться домой? А «Опель» он что, потом отвелобратно в пригород?

Глупости. Угнанный «Опель» и семейные дела Хромого – дверазные истории, и смешивать их, пытаться найти между ними хоть что-то общее –только мозги попусту засорять. Единственное, что, конечно, стоит сделать, – этопроверить, как будут складываться дальнейшие взаимоотношения жены Хромого ибеспутного французика.

А может быть, и не стоит тратить на них время? Как говорятфранцузы, le chat échaudé craint l’eau froid: ошпаренный котбоится холодной воды. Кажется, Юрский выступает сейчас в роли того самогоошпаренного кота. Никак не может забыть, сколько хлопот Хромой, connu aussisous le nom de