– С чего бы? Я не связан вашими понятиями чести. Здесь, в Аккаре, у меня есть деньги и связи, с Файерном покончено, и мнение вашей аристократии обо мне меня не волнует.

Он шагнул к двери.

– А посему – прощайте.

Он уходил! Он действительно собирался уходить! И что, он будет жить дальше, отбирать чужие звёзды, калечить и убивать невинных людей? Да хоть и виноватых, кто дал ему право! Я ещё ему не отомстила за одеколон и фляжку Патриса, между прочим!

Я бросила отчаянный взгляд на изувеченное лицо мужа.

И бросилась к камину.

Рапира сошла с подставки так легко, словно сама попросилась мне в руку. Я судорожно схватила эфес и вытянула остриё в сторону объёмного живота Хмаля, преграждая ему путь.

– Ваша карта бита, – твёрдо сказала я. – Я – не дипломат, и мне ничего не будет, если я проткну вас прямо сейчас. А уж Росситеру – тем более. Или деритесь честно, или мы забудем про любые правила. Вы пытались убить моего мужа, так что пощады не будет. Вон, трость у Росситера всегда под рукой.

Патрис хрипло рассмеялся:

– Кажется, Таннис, вам и впрямь повезло с супругой.

– А кто-то в этом сомневался? – поднял бровь мой муж. – Ваше слово, Хмаль.

Вместо ответа Хмаль пнул стул так, что тот отлетел в противоположный конец комнаты. Ещё жест – и овальный стол, за которым уместились бы шестеро, отлетел к окну. Я невольно отступила. Я подозревала, что Хмаль был сильным мужчиной, но настолько…

– Бросьте ему рапиру, миледи, – подсказал Росситер. – И отойдите в сторону, вот сюда, мне за спину.

Хмаль пренебрежительно фыркнул:

– Боитесь, что я возьму девчонку в заложницы?

Вместо ответа мой муж обнажил рапиру.

– Довольно слов, – коротко сказал он. – Дуэль до смерти. Если вы побеждаете, вы уходите невозбранно.

– И всё? – хмыкнул Хмаль. – Дуэль или убийство? А если я всё же сломаю рапиру и лягу на пол?

– Тогда мне придётся подать милорду рапорт об отставке и приступить к делу самому, – бесстрастно произнёс Росситер. – Я обещал беречь жизнь и здоровье милорда и миледи, а вы и ваша дочь крайне невежливо мне в этом мешаете.

– Тогда я выбираю своё условие, – коротко сказал Хмаль. – Если я ухожу, я забираю Годда и Фрину. Они мне нужны.

Надо же. Он всё же заботился о союзниках.

– Принято, – устало сказал муж. – Надеюсь, вы понимаете, что после вашей смерти они вернутся в Файерн и будут преданы суду.

– А я говорила, – пробормотала я. – Надо было сразу арестовать их к чертям, и всё!

Если честно, мне очень хотелось, чтобы Хмаль был мёртв – прямо сейчас. Никакого суда, никакого пожизненного заключения. Я сама немного ужасалась своей кровожадности, но…

…Но если кто-то пытается сжечь твоего мужа заживо, он должен умереть. Конец. Без вариантов.

– Кстати, – хрипло сказала я, – если бы огненный шар попал в нас обоих, сгорели бы мы оба. И как бы вы тогда получили звезду, господин Хмаль?

– Исцелил бы тебя ровно настолько, чтобы ты выжила, разумеется, – пожал плечами Хмаль. – Собственно, именно это и планировалось.

Всё. Он признался. Он наконец-то, без дураков, прозрачных намёков и экивоков, признался!

Тётя Фрина прерывисто вздохнула. Она тоже всё поняла. И поняла, что дороги назад не было.

Мужчины выхватили рапиры одновременно. Я затаила дыхание, вспоминая блестящую дуэль между мужем и Патрисом. Только бы Хмаль не оказался отличным фехтовальщиком!

Хмаль и лорд Таннис медленно шли друг против друга по кругу.

– Одно я хотел бы знать, – произнёс мой муж. – Зачем вам моя звезда? Чтобы исцелять себя снова и снова и дожить до ста лет? Только и всего?

– А вам мало? – фыркнул Хмаль. – Знаете, сколько аристократов из вашего кабинета министров хотя бы держали в руках полную баночку мази? Хоть раз в жизни?

– Немного, – спокойно сказал лорд.

Они обменялись ложными ударами и отскочили.

– В Аккаре это вообще невозможно, если ты не принадлежишь к касте чиновников, – выплюнул Хмаль. – Против них могут пойти только безрассудные идиоты вроде Бакари. Мне обещали содействие, если я открою для них звёзды Файерна.

– Но самую ценную звезду, конечно, вы хотели оставить себе.

– Конечно, – ухмыльнулся Хмаль.

Оба противника владели рапирами весьма искусно, и выпады пока уходили в пустоту. Но я очень надеялась, что это ненадолго.

Тем временем тётя и сутулый Годд обменялись странными взглядами, и я заметила, как тётя еле заметно кивнула. Я нахмурилась. Это ещё что?

Тётя Фрина вдруг вскочила:

– Хватит! Тео, посмотри на меня, опусти рапиру!

– Сзади! – одновременно закричал Годд.

Мой муж не шевельнулся. Лишь рапира замерла в его руке. В этот же момент глаза Хмаля жадно блеснули, и мгновением позже его рапира сверкнула змеёй, целясь моему мужу в горло.

Подлец!

Но я не успела выдохнуть это слово вслух. Мой муж просто и без затей рухнул на пол, не выпуская эфеса, и, не прерывая движения, воткнул рапиру снизу вверх прямо Хмалю в живот. Клинок вошёл так глубоко, что окровавленное остриё показалось из спины между позвонков.

Я почувствовала, как мне делается дурно, и оперлась о косяк.

– Всё будет хорошо, миледи, – шепнул Росситер. – Всё закончилось.

Хмаль издал короткий хрип.

– Не чувствую… ног, – выдавил он. Из его рта полилась струйка крови. – Это… нечестно… звезда подняла тебя… на ноги. Почему никто… не поднимет… меня… на ноги? Я не хочу… умирать…

Его мутный взгляд встретился с моим.

– Майя… – хрипло сказал он.

– Я засажу её в тюрьму, если смогу, – произнесла я деревянным голосом.

– Но не… убьёшь?

– Нет.

Майя-то не сжигала никого заживо, в конце концов. По крайней мере, я на это надеялась.

Я вдруг поняла, что очень устала. А вся кровожадность куда-то испарилась. Неужели мы сейчас будем смотреть, как Хмаль умирает?

Мой муж несколько секунд очень задумчиво смотрел на Хмаля. А потом кивнул Росситеру:

– Здесь четверо свидетелей, достойных доверия, и ещё двое, которые не очень-то его достойны, – произнёс он. – Росситер, я хочу, чтобы вы перевязали господина Хмаля и дали ему обезболивающее. А он даст краткие показания, как он прибегал к шантажу, подделке документов, похищению и насилию, чтобы обручить меня со своей дочерью или убить и распорядиться моим состоянием с помощью матери Лизы.

– Он ещё и меня хотел заставить ему помогать, – мстительно произнесла я. – И весьма гнусно шантажировал!