— Вы не лопнете? — осторожно спросил Федор, увидев, как сочередной тарелки исчезают приторные восточные сладости.

— Не волнуйся, дорогой. Я много энергии трачу, мне нужнохорошо кушать.

— Скажите, что вы с ними делаете? Зачем вам это нужно? Зачемэто им?

Князь повернул к Федору лоснящееся, красное лицо. Усыслиплись от жира, на них висел листик петрушки.

— Запомни, дорогой. Каждый делает, что хочет. Никто не можетему помешать. Но люди не умеют хотеть. Я учу их понимать себя и свои желания.

Барышне-мопсу стало плохо. Она сползла со стула и калачикомсвернулась на ковре. Федор подошел, поднял ее. Она что-то лопотала поанглийски, прижимая ладонь к правой стороне живота. Скорее всего, ее мучилапеченочная колика. Пианист тоже свалился, стал дергаться и задыхаться. Пожилоймаленький мужчина пополз на четвереньках, пытаясь поймать за подол платьямолодую рыжеволосую женщину, которая с пьяным хохотом скакала и увертывалась отнего.

— Нужно вызвать карету «скорой помощи», да не одну, — сказалФедор, вернувшись к князю.

— Ничего не нужно, дорогой, — князь вытер салфеткой жирныеусы, поднялся и трижды оглушительно хлопнул в ладоши.

Звон прошел по маленькому залу. Смолкли всхлипы, стоны, пьяныйхохот. Через пару минут все, включая барышню-мопса и тощего пианиста, смирносидели на своих местах и с выражением рабской преданности смотрели на учителя.Только старушка мисс Купер уютно дремала в уголке, в пухлом кресле.

— Мало у кого из людей есть душа, — негромко произнес князь,— ни у кого нет души от рождения. Душу надо приобрести. Те, кому это неудается, умирают. Атомы распадаются, ничего не остается. Некоторые приобретаютдушу лишь частично, и тогда они подвергаются чему-то вроде перевоплощения, чтопозволяет им продвинуться вперед. Лишь немногим удалось достичь бессмертиядуши. Но таких всего несколько человек.

Ученики слушали, затаив дыхание. Федор уже заметил, чтопонимают по-русски далеко не все. Среди двенадцати учеников были англичане инемцы. Точного соотношения Федор пока не определил.

Князь сделал очередную паузу, поработал глазами. Выпученный,налитый кровью взгляд завораживал учеников. Они сидели смирно и почти недышали.

— Женщины могут приобрести настоящую душу лишь в контакте исексуальном единстве с мужчиной, — произнес князь, громко рыгнул и сел.

Пиршество продолжилось. Опять прилетели белые повара, настоле появились медные открытые кофейники, маленькие чашечки. Князь пилкрепчайший турецкий кофе, курил и больше ничего не ел, кроме гущи, которуювыгребал ложкой со дна каждой выпитой чашки.

— Скажи, дорогой, ты знаешь всех главных большевиков? — тихообратился он к Федору.

— Вы имеете в виду членов Политбюро? — осторожно уточнилФедор.

— Я имею в виду ближний круг Ленина. Самых главных, кто всерешает.

— Как вам сказать? Я врач, но, в общем, мелкая сошка.

— Не ври, дорогой. Не бойся, никто нас тут не слышит. Тылечишь Ленина. Других ты часто видишь. Троцкий, Бухарин, Сталин, Рыков, Зиновьев,Каменев. Этих ты должен знать.

— Ну, допустим.

— Хорошо. Вот теперь я загадаю тебе загадку, — князь закурили дал прикурить Федору, — кто из них, когда был маленький, весело пошутил,запустил свинью в синагогу? Не спеши, подумай. Потом ответишь.

Князь приложил палец к губам. Федор заметил, что все застолом опять притихли, повернули головы. Старушка мисс Купер проснулась, срешительным и бодрым видом ковыляла к своему месту у стола, по правую руку отучителя. Рядом встала молодая рыжеволосая женщина. Она оказалась русской, звалиее Зинаида. Трясущимися ручками старушка извлекла из своего объемного ридикюлястопку помятых листков.

— Господа, прошу внимания, — сказала Зинаида, — сейчас миссКупер прочитает нам небольшой отрывок из своего труда о графе Сен-Жермене.

— Теперь у нас литературные чтения? — спросил Федор.

— Молчи и слушай, — сердито прошипел князь, — это не простобабка, это великая бабка. С самой Еленой Петровной дружила.

— Кто такая Елена Петровна?

— Потом объясню. Молчи!

Старушка высоким дребезжащим голосом принялась читать смятых листочков по английски. Рыжая Зинаида прилежно переводила на русский и нанемецкий.

— Редкая ученость, неведомые большинству людей озарения,великая сила. Великая миссия привнести в материальный мир часть незримойдуховной жизни — вот что такое граф Сен-Жермен. И вот что доказывает его связьс Великим Центром, откуда он пришел. И хотя он никогда не искал славы и неруководил каким-либо массовым движением, следы его влияния можно найти вомногих обществах. Дело его не удалось, и он исчез бесследно. Прекратилась лиего деятельность? Нет! Некоторым, особенно развитым личностям, выпадает доляоказывать воздействие непосредственно, тайно, на физическом или насверхъестественном уровне. В прошлом веке попытка не удалась. Но графпродолжает свое дело. Он явится, как только решит, что это необходимо, то естьв нашу эпоху, в эпоху, которая своими смутами и волнениями отмечает конец циклаи начало нового периода человеческого существования.

В пансион Федор вернулся на рассвете. Шел пешком, благо былонедалеко. Знобило, мучила изжога. Он так устал, что не сразу заметил бредущегоследом серого призрака в шляпе, а когда заметил, помахал ему рукой как добромуприятелю. Призрак наверняка устал не меньше него.

Пришлось долго звонить. Хозяйка в банном халате ипапильотках открыла минут через десять. В ответ на извинения нахмурилась ипроворчала, что если постоялец возвращается, когда все спят, ему следуетзаранее попросить ключ от входной двери.

Оказавшись в своей комнате, Федор заставил себя умыться ипочистить зубы. Наконец залез под перину, свернулся калачиком, подумал, чтозагадка князя слишком уж проста. Он сразу понял, кто из ближнего круга мог вдетстве так мерзко нашалить.

— Но вдруг я ошибаюсь? Я ведь не так хорошо их знаю.Интересно, на какие средства князь устроил это пиршество? Почему на меня недействует его выпученный взгляд? Господи, какое счастье, что не действует,Господи, спасибо, что я не поддаюсь, — бормотал он в подушку, пока не заснул.

Вуду-Шамбальск, 2007

Часов до четырех утра Дима прилежно изучал содержимоеСониного компьютера, лавина непонятной информации ошеломила его, он не знал,как к этому всему относиться.

Он видел собственными глазами ожившего и вставшего на ногистарца Агапкина, хрустальный череп и самих тварей, танцующих под музыку Равеля.Он не мог просто отмахнуться от всего остального и сказать себе: чушь, бред.