— Почему безвестному эмигранту, вождю кучки экстремистов, удалосьтак легко осуществить свой гигантский замысел? Знавшие его в эмиграциирассказывали: еще в январе семнадцатого он даже не помышлял об этом, твердил,что вводить социализм в России было бы величайшей нелепостью, его надо толькопроповедовать. Но уж пятый год Ленин правит Россией. Образовавшийся хаосназывается социализмом. Хороша проповедь! Власть маленького вождя держится наозверении, одичании, на низведении человека к уровню обезьяны. Вот вам иДарвин, господа! Может, Дарвин виноват? Или Маркс? Немцы, щедро оплатившиебольшевистский переворот? Англичане и французы, втянувшие Россию в ненужную ейвойну, потом предавшие, бросившие на произвол судьбы белую армию? Латыши сосвоими беспощадными стрелками? Поляки, евреи? Расстрелянный император? Студенты?Интеллигенция?

Михаил Владимирович заметил, что бормочет вслух этотстранный, отчаянный монолог, лишь когда автомобиль подкинуло на ухабе и он едване откусил себе кончик языка. Испугался, потом засмеялся, вспомнив, как Таняпересказывала утром трамвайный диалог двух мужичков, молодого и старого.Молодой говорил, что ему точно известно, скоро французы и англичане придут насосвобождать от большевиков. Старый с ним спорил, уверял, что освободят немцы.Немец давно уж нами правит, цари, царицы все немцы были. Молодой возразил, чтои Ленин немец, а потому освободят англичане с французами. Кончилось тем, чтокакая-то баба шепнула им: «Тише, вы, умники, ишь, разболтались! В Чекузахотели?»

Мужички замолчали, стали испуганно озираться, хлопатьглазами.

— А может, мы со своей наивной и такой удобнойубежденностью, будто кто-то чужой нами правит и чужой во всем виноват, и чужойпридет освобождать, заслужили то, что сейчас имеем? — пробормотал МихаилВладимирович. — Глупо винить во всем одного Ленина. Тем более теперь, когда онслабеет и свора сподвижников готовится загрызть его.

Он жалел Ленина, хотя бы потому, что всегда был на сторонепациента. В силу профессии или характера Михаил Владимирович относился ковсякому человеческому страданию с жалостью и уважением.

Автомобиль подъехал к подъезду. Была глубокая, холодная,непроглядная ночь. Подморозило. Лед хрустел под ногами.

Дома все спали. Профессор на цыпочках прошел в лабораторию,зажег керосинку.

В двух отдельных банках обитали молодые крысы, однояйцевыеблизнецы, для удобства названные X и Y. Несмотря на абсолютную идентичность,они отличались по характеру и темпераменту. Х был агрессивный, хитрый,прожорливый. Y добродушный, общительный, любопытный. Обоим профессор ввелвытяжку из гипофиза старой крысы, умирающей от атеросклероза. Такая прививка всеми случаях из десяти приводила к преждевременному старению и атеросклерозу.

Через пару недель у Х и Y отчетливо проявились ожидаемыепризнаки. Пять суток назад близнецы получили вливание препарата. Профессорпочти не удивился, обнаружив, что Х издох, а Y поправляется. Кормушка и поилкапусты. Аппетит отличный. Шерсть вылезла, но кожа стала эластичней и глаже.Реакции живые, бойкие. Трепетали розовые ноздри, жадно принюхивались кхолодному ночному воздуху, льющемуся из открытой форточки. Рубиновые глазкиблестели, с любопытством глядя на профессора.

Вуду-Шамбальск, 2007

Утро было пасмурным, тихим, без ветра и снега. Соня селавперед, Диму заставила улечься на заднее сиденье и поспать. У Фазиля вбагажнике нашлись подушка и плед. Дима не ожидал, что заснет мгновенно. Емуказалось, он только закрыл глаза и сразу открыл, а джип уже въехал в ворота.Эти два часа крепкого сна были весьма кстати. Он окончательно пришел в себяпосле тяжелой странной ночи и бурных утренних переживаний.

По дороге к лабораторному корпусу и в самом корпусе неоказалось ни души, никого, кроме Орлик. Она в своем кабинете возилась скакими-то черепками.

— Скажи, что ты делал ночью? — спросила Соня, когда ониостались вдвоем в лаборатории.

— Я залез в твой ноутбук, — честно признался Дима. — Агапкинпопросил меня прочитать все, что он тебе туда закачал.

Она не удивилась, не рассердилась.

— Бедняга, там такая сумасшедшая путаница, клубок проблем,вопросов без ответов. Понял что-нибудь?

— Разумеется, нет. Но я стараюсь. Я успел прочитать небольше трети, там очень много всего. Скажи, ты веришь, что Хот не изменился с1913 года, что это тот же человек?

— Не знаю, человек ли, — задумчиво произнесла Соня. — Вот мысейчас и посмотрим.

— Не человек? Что ты имеешь в виду?

— Есть такое понятие в биологии — химерный организм. Частьклеток содержит измененный ген. Искусственно измененный. Вот только кем и зачем?

Пока они говорили, она успела достать из холодильникапробирки с образцами крови и включить микроскоп.

— Это возможно определить сразу? По крови? — спросил Дима.

— Не знаю. Подожди. Молчи, не сбивай меня. — Она нервнозаметалась по лаборатории, открывала шкафы, распечатывала какие-то упаковки.

— Но если, допустим, все правда и он живет лет триста, зачемему паразит? — пробормотал Дима.

— Триста, четыреста ему мало. Как сказал Федор Федорович,господин Хот бесконечно жаден. И он готов рисковать потому, что он бесконечносамоуверен. Но тут есть противоречие. Если он самоуверен, почему он постояннопытается доказать свое превосходство? Дима, ты меня отвлекаешь, я не могусосредоточиться! — Она доставала и выкладывала на стол коробки, пробирки, склянки.

— Я молчу, это ты говоришь.

— Надень, пожалуйста, — она положила перед ним упаковку сзащитной маской, — достань из шкафа перчатки, халат и шапочку. Там должны бытьлюбые размеры. Найди подходящий и надевай.

— Зачем?

— На всякий случай. Я сейчас раскупорю эти чертовы пробирки.Мало ли, какая дрянь может оказаться в крови, с которой я буду работать? Лучшеперестраховаться.

— Ты хочешь, чтобы я тебе помогал? — удивился Дима.

— Только этого не хватало! Вот, спиртовку разожги и сядьсюда, посиди смирно и помолчи. Ничего не трогай. Так. Экспресс анализаторотличный, ох, какие гениальные у нас приборы. Всю жизнь мечтала поработать стакими приборами. Ну, что скажешь, мой умный друг?

— Что скажу о чем? — спросил Дима.

— Извини, я не с тобой разговариваю.

— А с кем?

— С анализатором. Показатели вроде бы в норме. Как там писалреволюционный поэт? «В наших жилах кровь, а не водица…» Эритроциты, лейкоциты,тромбоциты. Ци-ты ци-ты, фу-ты, ну-ты, аты-баты, шли солдаты. Замечательно.Ретикулоциты. Шли солдаты на войну. Гемоглобин высокий. То есть практическифетальный гемоглобин. Ладно, дружок, пока работай, посмотрим, что там у нас сокрашенными мазками.