— Знаешь, кое-что из сказанного Джесси правда.

Я настолько была занята тобой, Пам и Мэтью, что на них уменя почти не оставалось времени.

— У тебя теперь пятеро детей, работа, большое домашнеехозяйство и я. Чего еще ты можешь ожидать от себя, Мел?

— Думаю, большего. — Но эта мысль доконала ее;

— Какую еще ношу ты можешь взвалить на свои плечи?

— Не знаю. Но, очевидно, я делаю недостаточно, иначеэтого никогда не случилось бы с Вал. Мне следовало заметить, что происходит. Ядолжна была понять без всяких слов.

— Что ты хочешь сделать? Играть роль полицейского? Уйтис работы, чтобы возить детей в школу и обратно?

— Хотя Анна делала именно это, не так ли?

— Да, но вы совершенно разные. Мел. И если хочешь знатьправду, я думаю, она понимала, что не раскрыла себя как личность. А ты нашласебя, и поэтому ты счастливый человек. — Ей были приятны его слова. Она сулыбкой повернулась к нему, они лежали в темноте, и только лунный свет бросална них мягкие тени.

— Знаешь, Питер, ты помогаешь мне по-новому взглянутьна многие вещи. И даже на самое себя.

— Надеюсь. Ты тоже вселяешь в меня уверенность. Я знаю,что ты с уважением относишься к тому, что я делаю. — Он глубоковздохнул. — Анна никогда не одобряла моего увлечения трансплантациейсердца. — Он с едва заметной улыбкой посмотрел на Мел. — Она считалапересадки сердца кощунством.

Это результат домашнего воспитания. Ее мать была религиознойженщиной и всегда с недоверием относилась к профессии врача.

— Тебе, наверное, было нелегко. — Он впервыекоснулся этой темы. Его признание явилось для Мел полной неожиданностью.

— Да. Тяжело осознавать, что любимый человек неразделяет твоих взглядов.

— Я понимаю тебя, Питер, и одобряю все, что ты делаешь.Ты ведь знаешь.

— Конечно, моя дорогая. И для меня это много значит.Именно это понравилось мне в тебе в первую очередь. Мы уважали друг в другепрофессионалов. — Он улыбнулся и поцеловал ее в кончик носа. — Апотом я влюбился в твои сексуальные ножки и великолепную попку, и вот к чемувсе привело.

Мел нежно засмеялась, поражаясь, какой странной бывает поройжизнь. Всего несколько часов назад она билась в истерике, едва не потеряв дочь,а сейчас они лежат в темноте и мирно беседуют, доверяя друг другу свои тайны.Но она поняла то, чего не знала прежде. За последние несколько месяцев они сПитером стали друзьями, самыми близкими друзьями. Он сломал стены, которые онавозводила годами, а она даже не заметила этого.

— Я люблю тебя, Питер Галлам, и намного сильнее, чем тыпредполагаешь. — С этими словами она зевнула и заснула в его объятиях, акогда он посмотрел на нее, то увидел, что она улыбается во сне.

В воскресенье вечером Питер увез Марка, Пам, Джесс и Мэтьюдомой, а Мел осталась в Траки с Вал.

Она отказалась от коттеджа и сняла номер в мотеле и каждыйдень ходила в больницу. А в среду доктор сказал, что девочка может возвращатьсядомой. Время, проведенное Мел с дочерью, оказалось приятным и полезным для нихобеих. Они подолгу разговаривали о жизни, о мальчиках, о Марке, о сексе, обраке и Питере, о Мел. И Мелани почувствовала, что теперь знает Вал намноголучше, чем прежде. Ей хотелось, чтобы у них чаще появлялась возможность для общения,но, разумеется, без таких трагических обстоятельств.

Вал тяжело пережила аборт, но понимала, что, родив ребенка вшестнадцать лет, она разрушит всю свою дальнейшую жизнь. Мел не могла несогласиться с этим. Девочка призналась матери, что была готова на некотороевремя отвлечься от Марка и встречаться с другими мальчиками. Глубина ихвзаимоотношений пугала Вал, и ей не хотелось, чтобы подобное повторилось. Мелпорадовалась выводам дочери и надеялась, что этот урок пойдет ей на пользу.

— Мне так жаль, малышка.

— Мне тоже, мамочка… Прости, пожалуйста…

Она вернулась в Лос-Анджелес раскаявшейся, и в тот вечер заужином Мел заметила, что теперь она обращается с Марком скорее как с братом, ион, похоже, не имел ничего против. В их отношениях уже наметились едва заметныеперемены, и это было к лучшему. Питер поделился своими наблюдениями с Мел.

— Я знаю. — Она кивнула. — Думаю, большойроман закончился.

— Вот и хорошо. — Питер устало улыбнулся.

У него выдался тяжелый день, он пять часов провел в операционной. —Теперь мы можем выпустить его на свободу и пожелать ему удачи. Я никогда непредполагал, какое мучение иметь дочерей. — Хотя ему порой было нелегко сПам, но это ни в какое сравнение не идет с тем, что довелось пережить Вал. А всемувиной ее соблазнительная фигура. — Как жаль, что она не уродина.

— Мне ли говорить об этом, — усмехнуласьМел. — Из-за этого за последние годы у меня прибавилось много седых волос.

Но, явившись на следующий день на студию, она поседела ещебольше. Она попросила дать ей больничный на три дня. Пока она отсутствовала,Стивенс изо всех сил старался дискредитировать ее. К счастью, режиссер знал,что он ненавидит Мел, поэтому его происки не могли причинить ей реальноговреда.

Однако было неприятно слушать сплетни, которые он распустило ней Мел в тот же вечер рассказала об атмосфере, в которой ей приходитсяработать на студии, Питеру, и он был взбешен.

— Почему этот подонок… — Он сжал кулаки, а Мел усталоулыбнулась его реакции.

— Он действительно подонок.

— Мне жаль, что тебе приходится терпеть такое.

— Мне тоже. Но так уж получилось.

— Почему он так ненавидит тебя?

— Главным образом из-за разницы в оплате, а еще потому,что ему не хочется делиться своей популярностью. Он много лет был гвоздемпрограммы. Я тоже вела программу одна, но я понимаю, что надо приспосабливатьсяк ситуации Больше всего мне бы хотелось избавиться от него, но, как я понимаю,из-за этого не стоит раздражаться.

— Плохо, что он этого не понимает.

— Ты прав.

Атаки Стивенса продолжались весь следующий месяц, отчего Мелпочти все время плохо себя чувствовала. У нее появились головные боли, и она немогла без страха ходить на работу. Мел старалась как можно чаще брать интервью,чтобы меньше бывать на студии. Она больше времени выкраивала для девочек, особеннодля двойняшек. Обвинение, брошенное Джессикой после аборта Вал, не прошлобесследно.

И сейчас Мел пыталась быть одинаково внимательной ко всемдетям. Но она почувствовала, что Пам считает себя обделенной заботой и вступалав сговор против Мел с миссис Хан всякий раз, когда подворачивалась такаявозможность. От всех неприятностей у Мел просто опускались руки, трудно былоугодить всем. А в последнее время она чувствовала себя настолько плохо, что ейстало не под силу удовлетворить не только их потребности, но и своисобственные.