– Скатертью дорога, – смеетсяхозяйка «Шар-тура» и спокойно уходит.

Но в машине ее спокойствие уступает местоярости. Эвелина пересекается с Асей и заявляет:

– Значит, ты решила на меня невесткунатравить!

– Что? – пугается Ася.

Между бывшими подругами детства происходитнеприятный разговор, и Ася понимает – от Светы следует избавиться немедленно!

Чтобы отравить невестку, Ася, химик пообразованию и переводчик, совсем недавно подготовившая к печати книгу«Королевские дворы Европы и придворные отравители», поступает оригинально. Онапропитывает ядовитым составом тюльпаны и ставит их в комнате обреченнойневестки. Выделяясь, яд вызывает угнетение сердечной деятельности. Обнаружитьпотом токсины в теле практически невозможно. Большинство медиков диагностируюткончину от банального инфаркта. Тюльпаны быстро завянут и перестанут бытьопасными для жизни окружающих. Но букет лучше выбрасывать в перчатках, возможнопоявление аллергии.

– Вот почему у меня кожа стала слезатьлохмотьями, – закричала я.

– Именно! – кивнул Вовка.

– Но с какой стати Лев Яковлевич, то естьПетя, отрыл букет, посмотрел на него и снова забросал землей?

Вовка пожал плечами:

– Он говорит, что не делал ничего такого.

– Я очень хорошо его видела.

– А он отрицает.

– Но…

– Послушай, Лампудель, – перебилменя Костин, – это самый несущественный момент из всего произошедшего.Лично я абсолютно уверен, что ученый хорошо знал о всех совершенных женой поступках.Он читал книгу «Королевские дворы Европы и придворные отравители», она лежит унего на столе. Более того, в его библиотеке полным-полно подобных изданий: «Ядыи противоядие», «Смерть цезарей» и так далее. Я подозреваю, что вдохновителем,так сказать, идейным руководителем спектакля был Глоткин, именно он толкал Асюна убийства. Но слепо влюбленная в него Курочкорябская никогда не выдастсупруга. Петр-Лева выскочит сухим из воды.

– А книга? – напомнила Юля. –Ну та, про яды. Разве она не улика?

– Нет, конечно, – улыбнулсяВовка, – тираж издания десять тысяч, оно свободно продается в магазинах. Ипотом, если человек приобретает книгу про оружие, это не означает, что онсейчас начнет стрелять по своим друзьям и врагам. Я, например, обожаю жюльен изгрибов, которым ленивая Лампа балует нас раз в год. Но ведь это никому не даетповода говорить, что я начну употреблять галлюциногенные грибочки. Вам понятно?

– А капсулы с рыбьим жиром? –напомнила я. – Меня что, тоже хотели отравить?

– Да нет пока, – скривилсяВовка, – хотя в отношении нашей семьи у Курочкорябской имелисьдалекоидущие планы. Но о них позднее. Нет, ты, Лампудель, повстречалась собычной мошенницей. Эта Вера Ивановна втюхивает наивным особам под видомчудо-пилюль элементарные капсулы с рыбьим жиром. По идее, ничего плохого спокупательницей произойти не могло. Но, желая мигом похорошеть, ты слопаласлишком много «эликсира молодости» и от этого покрылась пятнами.

– Значем же «профессор» полез запузырьком?

– Ну… небось хотел проверить, что этотакое, и потом задать жене пару вопросов. «Академик» вообще-то хорошо слышалвсе, что говорилось в доме, он боялся за себя, контролировал жену, проверял,насколько тщательно закопан букет. Понимаешь, получив от тебя деньги за дом илишившись своего местожительства, «историк» начал постепенно вкладывать вголову жены мысль: хорошо бы избавиться от Романовых. Глупое семействозаплатило башли, переехало в коттедж и успокоилось, доверив оформление сделкимилой Асеньке. Вот если они все сейчас в результате какого-нибудь несчастьяпокинут сей мир, тогда и дом останется у Глоткина, и денежки. Думаю, дело быобернулось для нас плохо! Но к рыбьему жиру Ася отношения не имеет!

– А откуда Вера Ивановна знает проБелявского? – насторожилась я.

Вовка потер затылок рукой:

– Юрий Белявский, которому был задан этотвопрос, долго мучился, а потом припомнил, что в их лаборатории когда-тоработала уборщица, выгнанная за воровство. Это оказалась Вера Ивановна. Она,чтобы получше охмурить потенциальных покупательниц чудо-пилюль, жонглироваласловами «профессор Белявский», «лаборатория». А когда ты вдруг воскликнула:«Белявский! Да я его знаю!», тут же сориентировалась, «позвонила ему» и сказалатебе:

– Вам, как знакомой, велено продать соскидкой.

Тетка вообще-то не рассчитывала слупить с тебятриста баксов, ей и сотни было достаточно. Ясно?

– Это да, – кивнула я, – но уменя другой вопрос.

– Какой?

– Зачем медсестра звонила ОлеКурочкорябской и сообщила той о состоянии здоровья настоящего Льва? Ольга развебыла в курсе?

Вовка хмыкнул:

– С какой стати ты решила, что сиделкахотела поговорить с Олей?

– Ну… телефон… мобильник у нее как уменя. Оля сидела на кухне, потом уехала на работу, аппарат она забыла!

Костин пожал плечами:

– Ты торопишься с выводами. Да, сотовыйзабыла на столе, но не Ольга, а Ася. Это ей звонила тетка из Опушкова. Агоспожа Романова по ошибке схватила чужую трубку…

– Случайно! Она точь-в-точь как моя.

– …затем, по непонятной причине,посчитала мобильный Олиным, – спокойно продолжил Костин.

– А почему Света сказала подруге, чтоузнала об Оле что-то неприглядное? – спросила я.

– Ну мало ли что бывает в жизни человека,может, что-то о ее тайном романе проведала. Света ведь ничего конкретного неговорила, а ты решила, что злодейка – Оля, – заявил Костин. – Когдая, занявшись этим делом, добрался до Опушкова и допросил медсестру, то велел ейпозвонить Курочкорябской, но трубку взяла Лампа, она же и явилась на зов.

Тогда я предпринял другую попытку и до отъездав Москву с Лампой приказал медсестре связаться с Курочкорябской, но уже сказатьтой, кто подойдет к телефону: «Больной неожиданно выздоровел, пришел в себя,вспомнил, что он Лев Яковлевич Глоткин».

– Так ты все уже знал к томумоменту? – заорал Сережка.

– Да, – отмахнулся Костин, –естественно. Так вот, медсестра должна была испуганно говорить: «Лев Яковлевичсобрался в Москву, он необычайно энергичен и полон сил».

– Бред, – подскочила Катя, –любой врач поймет, что это ложь!