— Не можете вы вот так уйти! — воскликнул он. " —"Я хочу услышать все до конца!

А Эдди, который медленно проигрывал борьбу с собственнымвесом и все больше превращался в Толстого Эдди, ответил, как я и ожидал, как мывсе знали. Ответил, глядя на Неда, и в его глазах не читалось дружелюбия:

— Ты уже все услышал, парень. Просто этого не знаешь.

Нед проводил его взглядом, потом повернулся к нам.

Только Ширли смотрела на него с искренним сочувствием, ядумаю, жалела парня лишь она.

— Что значит я все уже услышал?

— Если что и осталось, так несколько эпизодов, — ответил я,— которые ничего не меняют и не добавляют к общей картине. Они не болееинтересны, чем шелуха на дне миски с поп-корном. А в рапорте Джордж написал,что «патрульные Морган и Джейкобю поговорили с задержанным и убедились, что онне находится в состоянии алкогольного или наркотического опьянения. Задержанныйотрицал нанесение побоев своей подружке, и патрульный Джейкобю подтвердил, чтоподружка ни на что не жаловалась. Поэтому задержанного отпустили».

— Но Липпи сапогами выбил заднее окно патрульной машины!

— Правильно, но при сложившихся обстоятельствах Джордж иЭдди не могли подать заявку на компенсацию ущерба за счет полицейскогоуправления.

— И что?

— Деньги на замену стекла пришлось брать из фонданепредвиденных расходов. Фонда непредвиденных расходов на «бьюик 8», если ужрасставлять все точки над i. Мы держим его там же, где и тогда, в стекляннойбанке из-под кофе на кухне.

— Да, деньги мы взяли оттуда, — кивнул Арки. — За эти годыбедной банке из-под кофе пришлось не раз и не два расплачиваться за «бьюик». —Он встал, тоже потянулся. — Должен идти, мальчики и девочки. В отличие отнекоторых из вас у меня есть друзья.., так говорят о личной жизни в дневныхток-шоу. Но прежде чем я уйду, хочу спросить тебя, Нед, может, ты хочешь узнатьчто-то еще? О том дне?

— Все, что вы мне расскажете.

— Они похоронили Ди. А рядом похоронили те инструменты,которыми убили существо, отравившее его. В том числе и бур, а на новый денег изфонда непредвиденных расходов мне не дали!

— Ты не заполнил форму Сэ-эн один, вот почему и не получилденег, — вставила Ширли. — Я знаю, эти бумаги — головная боль, но… — Она пожалаплечами, как бы говоря:

«Но так уж устроен этот мир».

Арки нахмурился, подозрительно посмотрел на нее.

— Эс-эн один? Что это за форма?

— Список невезения, — ответила ему Ширли, вся из себя оченьсерьезная. — Ее заполняют раз в месяц и отсылают капеллану. Господи, никогда невидела такого твердолобого шведа. Тебя ничему не научили в армии?

Арки замахал на нее руками, но губы разошлись в улыбке. Задолгие годы он привык к приколам.

— Издеваешься?

— Просто шутит. — Я тоже улыбался. Нед — нет. Вед непонимал, что все эти подшучивания — средства, с помощью которых мы возвращалисьиз прошлого к настоящему.

До него это не доходило.

— А где были вы, Арки? — спросил он. — Где в этот день быливы?

Эдди Джейкобю уже завел двигатель своего пикапа и включилфары.

— В отпуске, — ответил Арки. — На ферме брата в Висконсине.Так что убираться в гараже пришлось другим. — В голосе слышалось глубокоеудовлетворение.

Эдди проехал мимо, помахав нам рукой. Мы, в том числе и Нед,ответили тем же. Но с его лица не сходила тревога.

— Пожалуй, мне тоже пора. — Фил затушил окурок, поднялся,поправил ремень. — Парень, давай закончим вот на чем: твой отец был отличнымпатрульным, гордостью взвода Д.

— Но я хочу знать…

— Что ты хочешь знать, не важно, — мягко оборвал его Фил. —Он умер, ты — нет. И это факт, как любил говорить Джо Фрайди. Спокойной ночи,сержант.

— Спокойной ночи, — ответил я и проводил взглядом их обоих,Арки и Фила. Автомобильную стоянку уже заливал свет луны, и я отметил, что ниодин даже не повернул головы в сторону гаража Б.

На скамье остались Хадди, Ширли и я. Плюс, разумеется,мальчишка. Сын Кертиса Уилкокса, который приходил, чтобы косить лужайку,сгребать опавшую листву и убирать снег в холодную погоду, когда Арки нехотелось выходить из дома; сын Керта, который бросил футбол и вместо игрприходил сюда, чтобы подольше удержать память об отце. Я помнил, с какойгордостью он показывал письмо из Питтсбургского университета, и стыдился своейзлости на него, учитывая, что он пережил и кого потерял.

Но, с другой стороны, не он один оставался без отца, и покрайней мере Керта Уилкокса похоронили с почестями, а его имя выбили намемориальном камне перед зданием базы, рядом с именами капрала Брейди Пола,патрульного Альберта Риццо и патрульного Сэмюэля Стэмсона, который погиб всемидесятых. В ПШП его еще звали Помповиком. До смерти Стэмсона помповые ружьямы возили на специальной подставке, закрепленной под крышей патрульной машины:если требовался помповик, ты поднимал руку и брал его. В машину патрульногоСтэмсона врезался сзади другой автомобиль, когда он стоял на разделительнойполосе автострады, контролируя скорость движения. За рулем сидел пьяный, имчался он со скоростью сто пять миль в час. Патрульную машину смяло в гармошку.Топливный бак не взорвался, но помповик в паре с подставкой снесли патрульномуСтэмсону голову. С 1974 года мы закрепляем помповики под приборным щитком. С1973-го на мемориальном камне выбито: «Сэм Стэмсон». «На камне», — говорим мы.Эннис Рафферти числится в пропавших без вести, поэтому на камне его нет. Поофициальной версии патрульный Джордж Морган погиб, когда чистил револьвер (тотсамый «ругер», с помощью которого он оборвал страдания мистера Диллона), апоскольку умер он не при исполнении служебных обязанностей, его имя и фамилиютоже не выбили на камне. «Ты не попадешь на камень, если умрешь в результатесвоей работы, — как-то раз сказал мне Тони, увидев, что я засмотрелся на нашмемориал. — Возможно, это и хорошо. Иначе пришлось бы поставить дюжину камней».

Последним на камне значится Кертис К. Уилкокс. Июль 2001.Погиб, исполняя свой долг. Не очень приятно видеть имя своего отца, высеченноев граните, когда ты хочешь… когда тебе нужен живой отец, но это уже хотьчто-то. Эннису Рафферти тоже самое место на камне, тогда бы его сучка-сестрамогла приходить и смотреть на него. Но такой строки нет. И что в результате онаимеет? Репутацию склочной старухи, из тех, кто, увидев, что ты горишь, даже непописает на тебя, чтобы спасти. Она доставала нас многие. годы, ни о какойлюбви не могло быть и речи, но мы поневоле жалели ее. Ей повезло гораздоменьше, чем этому пареньку, который хотя бы знал, что его отец умер, что он невойдет в дом со стыдливой улыбкой и не будет объяснять, почему карманы у негопустые, кожа желтая и ужасно больно мочиться.