«У него бешенство, — подумала я. — Эта тварь заразила Дибешенством».

Но выглядел он не бешеным, а очень несчастным. Его глазаумоляли помочь ему, вылечить. Действительно, к кому он мог обратиться запомощью, как не к человеку?

— Ди? — Я опустилась на одно колено, протянула к нему руку.Я знаю, мой поступок кажется глупым, опасным, но тогда я думала только ободном: как ему помочь? — Ди, что такое? Что с тобой? Бедненький мой, что стобой?

Он двинулся ко мне, очень медленно, повизгивая и дрожа. Икогда оказался совсем рядом, я увидела ужасное: ожоги на морде курилисьтоненькими струйками дыма. Дым поднимался и над ожогами на теле, шел из уголковглаз. Я увидела, как глаза его начали светлеть, словно изнутри их заполнялтуман.

Я коснулась его головы. Когда почувствовала, какая онагорячая, вскрикнула и отдернула руку, как бывает, когда подносишь ее квключенной горелке электроплиты, думая, что она не включена. Мистер Д дернулголовой, будто хотел меня цапнуть, но едва ли у него были такие намерения. Онпросто не знал, что еще он может сделать. Потом повернулся и побрел к двери.

Я в??тала, на мгновение перед глазами у меня все поплыло.

Если б не схватилась за стол, упала бы. Пошла за ним (менянемного качало), говоря: «Ди? Вернись, сладенький».

Он уже миновал половину дежурной части. Повернулся один разна звук моего голоса, и я увидела.., о, я увидела, что дым идет у него из пастии из ноздрей. Да и из ушей тоже. Кожа с обеих сторон пасти оттянулась назад, ссекунду казалось — он пытается мне улыбнуться, как делают собаки, когдасчастливы. Потом его вырвало. Главным образом не пищей, а собственнымивнутренностями. И они дымились.

Вот тогда я и закричала: «Помогите! Пожалуйста! Помогитемне! Пожалуйста, пожалуйста, помогите мне!»

Мистер Д отвернулся, словно все эти крики причиняли боль егогорящим ушам, и двинулся дальше. Должно быть, увидел дыру в сетчатой двери,зрение еще окончательно не подвело его, потому что направился к ней и проскочилв нее. Я, крича, шла за ним.

— Что с ним, Джордж? — прокричал я. Мистер Диллон сумелвновь подняться на лапы. Медленно поворачивался вокруг оси, дым курился надожогами, серыми клубами вырывался из пасти. — Что с ним случилось?

В дверях появилась Ширли, по щекам текли слезы.

— Помогите ему! — крикнула она. — Он горит!

К нам присоединился Хадди, тяжело дыша, словно прибежализдалека.

— Что тут происходит?

И все увидел сам. Мистер Диллон повалился на асфальт.

Мы осторожно подошли к нему с одной стороны. С другой Ширлиспустилась по ступеням. Она была ближе и добралась до него первой.

— Не трогай! — предупредил Джордж.

Она проигнорировала его слова, положила руку на шею Д, но несмогла удержать. Посмотрела на нас, глаза блестели от слез.

— Он горит изнутри.

Скуля, Мистер Диллон опять попытался подняться. Ему удалосьвыпрямить передние лапы, он переступил ими в сторону дальнего концаавтостоянки, где стояли «белэр»

Керта и «тойота» Дикки-Дака Элиота. Но к тому моменту он,наверное, уже ослеп, глаза напоминали сваренный белок. Однако все тянул себявперед передними лапами, таща по асфальту задние.

— Господи, — прошептал Хадди.

Слезы градом катились по лицу Ширли. Горло так перехватило,что я едва разобрал слова: «Пожалуйста, ради Бога, неужели ни один из вас неможет ему помочь?»

Перед моим мысленным взором возник четкий, яркий образ. Яувидел, как достаю шланг, который Арки держал в специальном шкафчике у стеныздания, поворачиваю кран, подбегаю к Мистеру Диллону, направляю струю воды емув пасть, в горло. И вижу, как дыма становится все меньше и меньше.

Но Джордж уже направлялся к нашему умирающему псу, доставаяна ходу револьвер. Д, ослепший, в облаке дыма, продолжал пытаться ползти кзазору между «белэром» и «тойотой». Я подумал: а огонь вырвется наружу иохватит собаку, как буддийских монахов, сжигавших себя во время войны воВьетнаме?

Джордж остановился, поднял револьвер, чтобы Ширли могла еговидеть.

— Это единственное, чем можно ему помочь, дорогая.

Понимаешь?

— Да, поторопись, — вырвалось у нее.

Я повернулась к Неду, который сидел, опустив голову, волосыупали на лоб. Сунула руку ему под подбородок и подняла голову, чтобы он смотрелна меня.

— Ничего другого мы сделать не могли. Тебе это ясно?

С мгновение он молчал, и я испугалась. Потом кивнул.

Я повернулась к Сэнди Диаборну, но он смотрел не на меня, ана сына Кертиса, и такую тревогу на его лице мне доводилось видеть крайнередко.

Потом заговорил Эдди, и я стала слушать. Забавно, знаете ли,как близко от настоящего иной раз находится прошлое. Иногда кажется, чтодостаточно протянуть руку, чтобы прикоснуться к нему. Только…

Только кому в действительности этого хочется?

На том мелодрама и закончилась, остался патрульный в серойформе, в шляпе с широкими полями, бросающими тень на лицо, наклоняющийся ипротягивающий руку, словно собравшийся утешить плачущего ребенка. Когда стволревольвера уперся в дымящуюся голову пса, Джордж нажал на спусковой крючок.«Бах» — и Мистер Диллон мертвым повалился на бок.

Дым продолжал подниматься.

Джордж сунул «ругер» в кобуру, отступил на шаг. Закрыл лицоруками и что-то выкрикнул. Не знаю, что именно. Руки заглушили звук. Хадди и яподошли к нему. Ширли тоже. Обняли, все вместе. Стояли посреди автостоянки,патрульная машина 6 — позади, гараж Б — по правую руку, а наш взводный пес,который никому не причинял хлопот, лежал перед нами мертвый. Мы чувствовализапах его горящей плоти и, не сговариваясь, молча переместились вправо, из-подветра, не отрывая ног от асфальта, потому что еще не могли расцепиться. Неразговаривали. Ждали, вспыхнет он или нет. Но, похоже, огонь не хотелразгораться, а может, не мог разгореться в мертвом теле. Он чуть раздулся,потом изнутри донесся какой-то звук, словно лопнул надутый бумажный пакет.Наверное" сложилось одно из легких. Как только это случилось, дым началрассеиваться.

— Чудовище из «бьюика» отравило его, не так ли? — спросилХадди. — Отравило, когда он его укусил.