Мне вспомнились слова Ширли: «Мы убили разумное существо», —и ответ Джорджа: «Чушь собачья». Только Ширли несла не чушь. При «летучей мыши»и «рыбе» не нашлось предметов, напоминавших транзисторный радиоприемник, потомучто они были животными. Сегодняшний наш гость, которого мы разорвали на кускисадовыми инструментами, разительно отличался от них. Каким бы отвратительным оннам ни показался, какую бы ни вызывал у нас ненависть, Ширли говорила правду:это было разумное существо. Мы тем не менее его убили, продолжали рвать икрошить, даже когда он лежал на полу, простирая к нам обрубленный хобот и просяо пощаде, хоть он и знал: мы его не пощадим. Не могли пощадить.

Но ужаснуло меня не это. Перед моим мысленным взоромвозникла прямо противоположная ситуация. Я увидел Энниса Рафферти, оказавшегосясреди вот таких существ, с желтой кожей, розовыми отростками на голове, хоботомс глазами на груди, молящего о пощаде, задыхающегося в непривычном ему воздухе.И когда он лежал перед ними, мертвый и уже начавший разлагаться, достал ликто-нибудь его револьвер из кобуры? Стояли они, глядя на револьвер под чужимнебом неведомо какого цвета? Удивил их револьвер точно так же, как меня удивило«радио»? Сказал кто-нибудь: «Мы только что убили разумное существо», — на чтодругой ответил: «Чушь собачья»? И когда я думал об этом, в голове звучаладругая мысль: я должен немедленно убраться отсюда. Если только мне насобственном опыте не хотелось получить ответы на мои же вопросы. И чтопроизошло потом? Я никогда об этом не говорил, но теперь могу сказать: мнеказалось глупым отступать, пройдя столь длинный путь.

Я решил залезть в багажник.

Видел, что такое возможно. Места в нем хватало. Вы знаете,какие большие багажники в этих старых автомобилях. Когда я был маленьким, мыговорили, что гангстеры отдают предпочтение «бьюикам», «кадиллакам» и«крайслерам», потому что в багажнике достаточно места для двух поляков или трехмакаронников. Места хватало. Старина Хадди Ройер мог влезть в багажник, лечь набок, протянуть руку и закрыть крышку. Мягко, без стука. А потом лежал бы, дышазатхлым воздухом через «пафф-пэк», прижимая «радио» к груди. В маленькомбаллоне оставалось не так уж много воздуха, но его хватило бы. Старина Хаддилежал бы, свернувшись, улыбаясь, а потом.., очень скоро…

Произошло бы что-то очень интересное.

Я не думал об этом долгие годы, разве что во снах, которыене помнишь, когда просыпаешься, но знаешь, что тебе снились кошмары, по гулкобьющемуся сердцу, пересохшему горлу и отвратительному, будто кошки насрали,вкусу во рту. Последний раз я осознанно вспоминал, как стоял перед багажником«бьюика роудмастера», когда услышал, что Джордж Морган покончил с собой.Представил себе, как он сидел на полу в собственном гараже, может, слышалголоса детей, играющих в бейсбол на поле Макклурга в том же квартале, а потомпиво закончилось, он взял револьвер и пристально посмотрел на него. К томувремени мы все уже перешли на «беретты» <"Беретта" — пистолетитальянского производства, один из лучших в своем классе, в конце восьмидесятыхгодов принят на вооружение полицией США.>, но Джордж сохранил «ругер».

Говорил, он лучше ложится на руку. Я буквально видел, как онвертит револьвер из стороны в сторону, потом смотрит ему в глаз. У каждогопистолета или револьвера есть глаз.

Любой, кто смотрел в него, это знает. Вот он вставил стволмежду зубами, возможно, коснулся мушкой неба. Ощутил вкус масла. Может, дажелизнул дуло кончиком языка, как лижут мундштук трубы перед тем, как дунуть внее. Сидел в углу гаража еще со вкусом пива во рту, к которому прибавился вкусмашинного масла и стали, облизывая дыру в стволе — глаз, из которого пулявылетает со скоростью, в два раза превосходящей скорость звука, подталкиваемаярасширяющимися горячими пороховыми газами. Сидел в углу, ощущая запах травы,прилепившейся к днищу газонокосилки, и разлитого бензина. Слыша радостные крикидетей на бейсбольном поле. Думая о том, что он почувствовал, когда патрульнаямашина весом в две тонны превратила старушку в кровавое месиво, когда кровьбрызнула на ветровое стекло, а в решетке радиатора что-то застряло, как потомвыяснилось, одна из ее туфель. Я живо себе это представил и знаю, именно таквсе и происходило, знаю, потому что сам пережил подобное. Я понимал, как ужасновсе будет, но особо не тревожился: что-то в этом было и забавное. Я улыбался.Не хотел дать задний ход. Думаю, Джордж тоже не хотел. В конце концов решитьсяпойти на такое — все равно что влюбиться. Или жениться. Обратного пути нет. Арешение я уже принял.

Спас меня не колокольный звон, а крик Ширли. Поначалу онаиздала громкий вопль, потом последовали слова:

«Помогите! Пожалуйста! Помогите мне! Пожалуйста, пожалуйста,помогите мне!»

Меня будто вывели из транса. Я отступил от багажника«бьюика» на пару шагов, шатаясь как пьяный, не в силах поверить, на грани чегооказался. Ширли закричала снова, а потом я услышал голос Эдди: «Что с ним,Джордж? Что с ним случилось ?»

Я повернулся и побежал к двери гаража.

Да, спасенный криком. Это про меня.

Снаружи было лучше, намного лучше, и когда я спешил заДжорджем, случившееся в гараже Б уже казалось мне дурным сном. Конечно, немогло там быть монстров с розовыми отростками на голове, хоботом с глазами,волосатыми когтями. Реальность — это наш задержанный и находящийся на заднемсиденье патрульной машины номер 6 дебошир, поднимающий руку на женщину. Вот им,Брайаном Липпи, дамы и господа, нам и следовало заниматься. Я все еще боялся«бьюика», боялся, как никогда раньше или позже, и я знал, что на то у меня естьвеская причина, хотя более не мог вспомнить, какая именно. И полагал сие засчастье.

Я прибавил шагу, чтобы догнать Джорджа.

— Послушай, я, наверное, не соображал, что делаю.

Если я…

— Дерьмо, — вырвалось у него, и он так резко остановился,что я чуть не ткнулся ему в спину. Замер на краю автостоянки, уперев руки вбока.

— Ты только посмотри, — и тут же крикнул:

— Ширли!

Ты в порядке?

— Все нормально, — ответила она. — Но Мистер Д… извини,вызов по радио. Я должна ответить.

— Только этого нам и не хватало, — пробурчал Джордж.

Я шагнул в сторону и увидел, отчего он так расстроился.

Заднее окно нашей патрульной машины вышибли, безусловно,парой ковбойских сапог с крепкими каблуками.

Двух или трех ударов на такое бы не хватило, даже и дюжины,но мы предоставили моему школьному «дружку» Брайану предостаточно времени. Вотон им и воспользовался.

Солнце отражалось от тысяч осколков, разбросанных поасфальту. Что же касается мсье Брайана Липпи, то его и след простыл.