— Отравило — мягко сказано, — ответил я. — Этотрозововолосый членосос залил в него напалма. — Тут я вспомнил, что рядом Ширли,которая ругательств терпеть не могла. — Извини.

Она вроде бы меня и не слышала. Смотрела на Мистера Д.

— Что же нам теперь делать? — спросила она. — Есть идеи?

— У меня нет, — ответил я. — Ситуация полностью вышла из-подконтроля.

— Может, и нет, — качнул головой Джордж. — Ты прикрыл еготентом, Хад?

— Да.

— Значит, первый шаг сделан. А как дела в Потинвиле, Ширли?

— Дети вне опасности. Водитель автобуса погибла, ноучитывая, что поначалу… — Она замолчала, губы сжались с такой силой, чтослились друг с другом. В горле забулькало. — Извините меня, парни. — Нанегнущихся ногах направилась к углу здания, прижимая руку ко рту.

Держалась, пока не скрылась из виду, осталась только тень, ауж потом ее вывернуло наизнанку. Мы молча стояли рядом с дымящимся трупомсобаки, и через несколько минут она вернулась, мертвенно-бледная, вытирая ротбумажной салфеткой. И продолжила разговор с того места, где он и оборвался,словно отвлекалась, чтобы откашляться или убить муху.

— ..казалось, что трупов будут десятки. Вопрос, сколькотрупов у нас.

— Свяжись по радио с сержантом или Кертом, — предложилДжордж. — Лучше с Тони — когда речь идет о «бьюике», здравомыслия у негопобольше. Вы, парни, со мной согласны?

Хадди и я кивнули. Ширли тоже.

— Скажи ему, что у нас код Д и мы хотим, чтобы он как можноскорее вернулся на базу. Он поймет, что ситуация не чрезвычайная, но чертовскиблизка к чрезвычайной. Также можешь сказать ему, что у нас Кубрик. — Этовыражение (насколько я знаю) использовали только в нашем взводе. Кубрик — это«Одиссея 2001», а в ПШП кодом 2001 обозначался «сбежавший арестованный». Я егослышал, но сам никогда не пользовался.

— Кубрик, принято, — ответила Ширли. Она начала приходить всебя. Полученное конкретное задание тому способствовало. — Вы…

Что-то громыхнуло. Ширли вскрикнула, мы все повернулись кгаражу, схватившись за оружие. Потом Хадди рассмеялся. Ветер закрыл дверьгаража.

— Иди, Ширли, — продолжил Джордж. — Вызывай сержанта. Поравводить его в курс дела.

— А Брайан Липпи? — спросил я. — В розыск его пока необъявлять?

Хадди вздохнул. Снял шляпу. Потер шею. Посмотрел на небо.

— Не знаю. Но объявлять его в розыск — не наше дело.

Столь ответственное решение может принять только сержант. Заэто ему платят такие большие бабки.

— Логично, — согласился с ним Джордж. Понял, что теперь естьвозможность переложить ответственность на других, и немного расслабился.

Ширли уже направилась к двери черного хода, но оглянулась.

— Прикройте его чем-нибудь, хорошо? Бедный Мистер Диллон.Прикройте его, пожалуйста. Когда я на него смотрю, у меня разрывается сердце.

— Хорошо, — ответил я и двинулся к гаражу.

— Эдди? — позвал меня Хадди.

— Да?

— В будке лежит кусок парусины, которого как раз хватит.Возьми его. В гараж не заходи.

— Почему?

— С «бьюиком» что-то происходит. Трудно сказать, что именно,но если ты войдешь в гараж, то, возможно, уже из него не выйдешь.

— Хорошо, — кивнул я. — Уговаривать меня не нужно.

В будке я нашел кусок парусины, почему-то синей, оченьжесткой, вполне подходящего размера. По пути к трупу Д остановился у сдвижныхворот, посмотрел в окно, приложив руки к вискам, чтобы отсечь дневной свет.Хотелось взглянуть на термометр и убедиться, что мой «дружок» Брайан неслоняется по гаражу. Он не слонялся, а температура поднялась на градус-другой.В пейзаже изменилось только одно. Крышка багажника опустилась.

Крокодил захлопнул пасть.

Ширли, Хадди, Эдди: их голоса звучали для меня, какбожественная музыка, они говорили, словно персонажи захватывающей пьесы. Эддисказал о крокодиле, захлопнувшем пасть, я ожидал, кто-то продолжит, но всемолчали, в том числе и Эдди. Я понял, что пьеса закончилась и занавесопустился. Я это знал, а вот Нед Уилкокс — нет. А может, тоже сообразил, что кчему, но не хотел в этом признаться.

— Ну? — В голосе слышалось едва скрываемое нетерпение.

«Что случилось, когда вы вскрыли „летучую мышь“ ? Расскажитемне о „рыбе“. Расскажите мне все. Но, что важно, расскажите мне историю, гдеесть начало, середина и конец, когда все объясняется. Потому что я этогозаслуживаю. И никакая неопределенность мне не нужна. Нет ей здесь места. Я ееотвергаю. Мне нужна история».

Частично такая позиция определялась его молодостью. Все-такион столкнулся с чем-то таким, что не принадлежало этому миру, миру планетыЗемля. Частично, но не все. А вот то, что оставалось, его не красило. Потомучто я говорю об эгоизме. Он думал, что имел права на эту историю. Вы незамечали, мы очень многое позволяем скорбящим? И они к этому привыкают.

— Что «ну»? — спросил я очень холодно, ясно намекая:разговор окончен. Не помогло.

— Что случилось после того, как вернулись сержант Скундист имой отец? Вы поймали Брайана Липпи? Он видел? Он кому-нибудь рассказал?Господи, ну нельзя же на этом остановиться!

Он ошибался, мы могли остановиться, где хотели, но я оставилэту мысль при себе (по крайней мере на тот момент) и ответил, что нет, мы так ине поймали Брайана Липли. Брайан Липпи и по сей день оставался кодом Кубрик.

— А кто написал рапорт? — спросил Нед. — Вы, Эдди?

Или патрульный Морган?

— Джордж, — ответил он с усмешкой. — С этим у него всегдаполучалось лучше. В колледже он изучал писательское мастерство. Говорил, чтопатрульный, если хочет стать настоящим специалистом, должен знать основыписательского мастерства. Когда в тот день мы начали терять голову, Джорджудержал нас от паники. Не так ли, Хадди?

Хадди кивнул.

Эдди поднялся, вскинул руки, потянулся. Мы услышали, какзахрустели кости.

— Пора домой, парни. По пути, пожалуй, остановлюсь в «Тэпе».Пропущу кружку пива. Может, и две. После таких разговоров в горле совсемпересохло, а газировка жажду не утоляет.

Во взгляде Неда читались удивление, злость, упрек.