«Буду ждать у Варских ворот ровно в полдень, – снова и снова вчитывался он в написанные знакомым почерком слова. – Приходи один. Мири».

Имя, которым была подписана записка, знали только они двое – он и Бранимира, но вдруг это все же ловушка?

Он свернул листок и сунул его в карман. А потом решительно застегнул камзол и пошел к выходу. Как бы там ни было, если его и захотят схватить, то стены особняка вряд ли смогут послужить защитой от слуг императора. Ему бы только от хвоста оторваться, но это он умеет.

Потайная калитка вывела его на шумную Авер-орд. Тут вовсю кипела обычная столичная жизнь. Кареты, всадники, прогуливающиеся прохожие и спешащие по делам дельцы – в Олендене ничего не менялось. Здесь всегда было шумно, многолюдно и суетно. Раньше ему это нравилось, а вот сейчас почему-то торопящаяся жить столица вызывала глухое раздражение. И душу тоска охватывала. Вспоминался Стобард с его серым небом и густыми туманами, тишина утреннего леса, аромат дикой малины и мокрая от росы трава. А ещё – нежные руки жены, тепло ее тела, сладкая ложбинка между грудями… Рагж! Никогда не думал, что способен так тосковать по женщине. Сколько их было в его жизни! Пышногрудые варнийки, узколицые фархидки, белокожие и рыжеволосые зерийки, хрупкие данаирки… Да только ни одна в душу не запала, кроме Элинии, ни у одной таких глаз чистых нет и души, что с его душой говорить без слов умеет. Элиния… При одной только мысли о ней дыхание сбивается и сердце бьется, как сумасшедшее! Не видит ее – и будто свет меркнет, вроде и солнечно в Олендене, а ему все равно как ночь кромешная. И жизнь не в жизнь, маета одна.

Штефан с легкостью заметил двоих соглядатаев, стоящих рядом с фонтаном. Высокий худощавый вариец был знаком ему по прошлому, а вот второго он не знал. Видать, из новеньких. Парни о чем-то разговаривали и совсем не смотрели в сторону особняка. Что ж, это существенно облегчало его задачу.

Он дождался, пока мимо проедет высокая телега и быстро свернул за угол. Вот и все. Можно больше не беспокоиться о тех двоих. Гойко с Давром о них позаботятся.

Он дошел до Вердской площади, свернул на Корен-нье и вышел к Варским воротам. Тут вовсю кипела торговля. Прилавки ломились от ярких овощей и заморских фруктов, с железных крюков свисали тушки птиц, бойкие купцы зазывали в свои лавчонки, повсюду шныряли мальчишки-разносчики.

Странное место выбрала Бранимира для встречи. Не пристало гордой аристократке по ярмаркам расхаживать. Или потому и выбрала, что здесь ее никто увидеть не ожидает?

Штефан огляделся по сторонам. Вокруг шумели люди, громко смеялась какая-то разбитная баба, у ворот лузгали семечки перепачканные в золе мальчишки.

– Дяденька, идите за мной! – неожиданно услышал он тонкий голосок, и, обернувшись, увидел рядом с собой чумазую девчонку.

– Кто тебя послал? – спросил он, ухватив грязную тонкую руку.

– Дана. Просила вас привести.

– Где она?

Штефан настороженно оглянулся и принюхался, пытаясь вычленить среди сотни запахов один, хорошо знакомый. Но в той круговерти ароматов, что висела в воздухе, разобрать что-либо было невозможно.

– За воротами ждет, – ответила девчонка. – Так вы идете?

Блестящие черные глаза уставились на него с ожиданием.

– Веди, – решился он.

Девчонка шустро юркнула в толпу, а Штефан пошел следом, настороженно прислушиваясь к своим ощущениям. Ему и хотелось бы понять, что его ждет, но на душе было слишком много всего, и ему не удавалось вычленить из этой мешанины чувство опасности.

– Ты пришел!

Не успел он вслед за девчонкой войти под темные своды старых ворот, как рядом с ним выросла закутанная в чардаф фигура.

– Мира?

Он вглядывался в скрытое за кружевной кисеей лицо.

– Я, любимый, – шевельнулись знакомые губы, а его груди коснулась затянутая в перчатку рука.

– Зачем звала? – отстранился он.

– Ты не рад меня видеть? – в голосе Бранимиры прозвучала едва заметная грусть. – А я надеялась, что ты по мне скучаешь.

Штефан нахмурился. Не любил он все эти бесполезные разговоры о чувствах. И почему женщины не в состоянии понять, когда им говорят нет?

– Ты ведь позвала меня не затем, чтобы вспоминать прошлое? – пристально посмотрел на бывшую любовницу.

– Разумеется, я не настолько потеряла гордость, – подкрашенные губы дрогнули в усмешке. – Я хотела предупредить.

Мира подошла ближе, подняла к нему лицо и сказала, глядя прямо в глаза:

– Вчера у нас был Свард. Он собирает против тебя заговор, хочет представить императору доказательства твоей измены.

– Какие доказательства?

Штефан пристально вглядывался в блестящие сквозь нити кисеи глаза.

– Я не знаю, – качнула головой Мира. – Мне удалось подслушать только начало разговора. Отец увел Сварда в кабинет, и я больше ничего не слышала. Тебе нужно уехать, Штефан. Возвращайся в Стобард, пока еще не поздно.

В голосе Бранимиры звучало неподдельное волнение. Уж это-то он мог отличить.

– Уверена, что речь шла обо мне?

Он напряженно обдумывал услышанное. Вряд ли Мира лжет. Да и зачем? Что ей даст его отъезд?

– Уверена, – ответила Мира и вцепилась в его руку. – Штефан, я боюсь. Ты не представляешь, как ненавидят тебя твои бывшие генералы и как они мечтают увидеть твое обезглавленное тело. У нас в доме только и разговоров о том, что тебя нельзя оставлять в живых.

– Ты поэтому в Белвиль приезжала?

– Да. Мне хотелось тебя предупредить, но ты… Ты выгнал меня.

Мира замолчала. Он видел, как бурно вздымается под скромным темным платьем высокая грудь, как влажно блестят алые губы, как крепко стиснуты маленькие кулачки… И не чувствовал ни-че-го. Будто и не было никогда в его жизни темной тягучей страсти, будто и не терзал его зверь это роскошное, податливое тело.

– А я… Я ведь все равно пришла. Даже сейчас, после того, как ты меня бросил, – в голосе девушки послышались слезы. – Не отталкивай меня, Штефан. Отогрей мое сердце, дай мне то, чего никогда не сможет дать тот мерзкий старик, что через несколько дней станет моим мужем, – как безумная шептала она и пыталась пробраться пальцами ему под камзол. – Идем со мной, тут рядом есть гостиница. Подари мне хотя бы немного своего огня…

– Прости, Мира, – он с легкостью оттолкнул цепляющиеся за него руки. – Я не могу.

– Но почему, Штефан? Ты ведь помнишь, как хорошо нам было? Кто ещё сможет выдержать страсть твоего зверя? Кого еще он полюбит так, как любит меня?

– Прости, я должен идти, – не стал отвечать на ее отчаянный призыв Штефан.

– И что? Ты даже не поблагодаришь меня за то, что я для тебя сделала? – выкрикнула девушка.

– Спасибо, Бранимира, – сдержанно ответил он. – Я ценю твою помощь. Но сейчас тебе лучше уйти.