Штефан откинулся на подушки и привлек меня к себе.

– Эли… Я так скучал…

Признание мужа прозвучало сдавленно, почти неощутимо, но я расслышала то, что скрывалось за его словами. И взгляд увидела, из которого зверь выглядывал, но не тот, прежний, убить меня мечтающий, а новый – внимательный, немного виноватый и… любящий.

– Я здесь, Штефан. Я больше никогда тебя не оставлю, – прошептала, поглаживая темные волосы, сворачивающиеся завитками на груди. – Теперь мы всегда будем вместе, что бы ни случилось.

Муж ничего не ответил. Он только поглядел на меня и снова потянулся к губам.

– Ваше сиятельство.

Император смотрел на Штефана из-под нависших век. Его худые руки с тонкими белыми пальцами беспокойно перебирали полы темной мантии. Она так сильно напоминала хламиду дознавателя, что на миг мне показалось, что перед нами не монарх, а Главный дознаватель империи.

– Ваше величество.

Муж склонил голову. Его поклон был неглубоким – привилегия, оставшаяся еще с тех времен, когда Штефан был Верховным Командующим.

– Леди Элиния.

Мне достался внимательный взгляд бесцветных глаз, и я присела в кнессе. Новое платье из темно-синего шелка чуть слышно зашуршало. В зале было довольно прохладно, и это заставило меня пожалеть о слишком глубоком декольте, полностью открывающем плечи.

– Вас можно поздравить, граф, – после долгой паузы бесстрастно произнес Георг. – Ваша жена на редкость мила.

– Благодарю, Ваше величество, – сдержанно ответил Штефан.

– Подойдите, леди Крон, – поманил меня рукой император.

Я приблизилась к трону. Тот стоял на возвышении, и любой, кто хотел говорить с императором, должен был смотреть на него снизу вверх. Наверное, это было сделано умышленно, чтобы указать подданным на их место. Дескать, помните, кто вы и кто вами правит.

Я смотрела на сидящего передо мной мужчину и пыталась сдержать ненависть, что пылала в сердце. Это по его приказу убили мою наставницу и сожгли монастырь, это он повинен в том, что моего прежнего Кравера больше нет, а все, кого я знала и любила, покоятся в земле, это он угрожает моему мужу! Штефан уверял меня, что его пытается уничтожить не император, а новый командующий армией, Свард, но я видела, с какой неприязнью смотрит на моего супруга Георг, и не сомневалась, что при случае тот не применет устроить какую-нибудь пакость.

– Мы слышали, что то преступление, в котором вас обвиняли, раскрыто, и настоящий убийца наконец-то найден, – остро посмотрел на меня монарх.

Его длинное лицо казалось лишенным возраста. Трудно было сказать, сколько Георгу лет – то ли тридцать, то ли все шестьдесят. Гладкая кожа больше походила на маску, на ней не было ни одной морщины, как у совсем молодого человека, а вот бесцветные, будто выцветшие глаза могли принадлежать только глубокому старику. Я попробовала перейти на внутреннее зрение, чтобы увидеть истинный облик монарха, и не смогла: вокруг Георга вилась темная пелена. Она то истончалась, то становилась плотной, почти осязаемой, и от нее исходил неприятный мертвенный холод. Похоже, местные маги поставили защиту. А может, император и сам владел магией.

Я попыталась коснуться невидимой другим завесы и тут же отпрянула. Душу охватил мертвенный холод имперской магии.

Вчера, когда мы со Штефаном говорили о предстоящей аудиенции, муж сказал, чтобы я ничего не боялась. Но я боялась. Сейчас, глядя на императора, я понимала, что передо мной – враг. Опасный, коварный враг, который только и ждет, чтобы нанести удар и уничтожить Штефана. Я не могла сказать, откуда взялось это убеждение, но я и минуты не сомневалась в том, что оно верно. Слишком много ненависти скрывалось за невидимой пеленой.

– Как видите, леди Крон, наши дознаватели хорошо знают свое дело, – продолжал буравить меня взглядом Георг.

– Да, Ваше величество, – ответила я, а сама подумала о том, что благодаря способностям имперских дознавателей едва не отправилась за Грань.

– Что ж, мы рады, что справедливость восторжествовала, – уголки тонких бескровных губ чуть приподнялись. Вероятно, это должно было означать улыбку, но мне не хотелось улыбаться в ответ.

Я старалась держаться уверенно, но сама обстановка Лисьего зала, в котором пахло смертью и болью, давила на меня. Если бы не присутствие Штефана, боюсь, мне было бы сложно выдерживать общение с властителем и тот укор, что застыл в глазах многочисленных чучел. Лисы… Они были повсюду: маленькие и большие, рыжие и серо-черные, с острыми мордочками и с печальными живыми глазами.

– Вам нравится коллекция чучел, леди Крон? – словно услышав мои мысли, спросил император. Он чуть подался вперед, и лицо его оживилось. – Ее собирали несколько поколений Вистельсолеров, а я дополнил несколькими прекрасными экземплярами. Как вам вот эти? – Георг указал на застывших справа от трона лисят. – Не правда ли, очень трогательные?

Я с трудом удержалась от гневной отповеди. Как можно любоваться тем, чего насильственно лишили жизни? Откуда это желание окружать себя мертвыми?

– Боюсь, я не очень люблю животных, Ваше величество, – сдержанно ответила монарху.

– Живых или мертвых? – в бесстрастном прежде голосе послышался интерес. – Ах да, я же забыл! – усмехнулся монарх. – Мне говорили, что вы принадлежите к церкви Создательницы и владеете обережной магией. Значит, вы считаете, что животных убивать нельзя?

В бесцветных глазах вспыхнуло предвкушение. Похоже, император решил меня поймать. Штефан говорил, что Георг готовит эдикт о вере, подписать который должны будут все жители империи. В нем утверждалось, что есть только один бог – Аэст, и те, кто почитает иных богов, должны будут отказаться от своих заблуждений и признать единую веру.

– Так что, леди Крон? Вы не приемлете убийство живых существ?

– Ваше величество, я каждый день ем мясо.

– И не испытываете угрызений совести? Разве ваша вера позволяет вам это?

– Моя вера дает мне свободу выбора, Ваше величество.

В зале стало тихо. Император смотрел на меня в упор, и его пальцы все быстрее перебирали полы мантии. Они словно бы жили своей собственной жизнью – тонкие, гибкие, похожие на белых червяков.

– Граф, ваша жена не только красива, но и умна, – наконец нарушил молчание монарх. – Надеюсь, когда придет время, графине хватит ума подписать эдикт, иначе…

Георг не договорил, многозначительно взглянув на моего мужа.

– Не беспокойтесь, Ваше величество, – ровно ответил Штефан, но я почувствовала, что он взволнован. – В Стобарде жена всегда исповедует ту же веру, что и ее муж.

– А вы ведь верны мне, не так ли, Крон? – вкрадчиво поинтересовался император, и в глазах его снова вспыхнул жестокий огонек. – И признаете Аэста единым богом Олдена?