Снаружи поднималось солнце, освещало стену. Скоро сниматься. Каждый день — очередные пятнадцать — двадцать миль. Бесцельный побег наугад — ведь неизвестно, где армия, от которой нужно спасаться, и где отыщется убежище.

Билл подумал, что, в принципе, так убегать можно до бесконечности. Без передышки — но и без необходимости вставать и встречать беду лицом. Вечная дорога. Когда лежишь, ощущая на себе вес сонной Летти, собственная судьба уже не кажется наихудшей.

Шум у входа вернул его от мечтаний к суровой реальности. Чуда просунула голову в палатку.

— Билл, тебе нужно пойти и увидеть самому, — тихо сказала Чуда.

Отзываться не хотелось. Хотя злость Чуды в последнее время пригасла, тем не менее ее соседство было словно улей с пчелами в руках. Всегда боишься, что уронишь на пол и разбудишь лютую жалящую ярость.

Он осторожно выбрался из-под подруги. Она сонно застонала, перекатилась на бок. Билл любил ее в такие мгновения — когда открывались нежность и мягкость, обычно запрятанные очень далеко. Он поцеловал свои пальцы, провел ими по ее волосам, затем натянул рубаху и отправился навстречу дню.

— Что такое? — спросил Билл у Чуды, нервно расхаживающей перед палаткой.

— Пойдем со мной, — предложила она и пошла, с трудом выбирая дорогу среди просыпающейся толпы.

Поход вышел изрядный. Лагерь стал огромный, тянулся на милю во все стороны от центра. В узких проходах между палатками, навесами и телегами бродил скот, слонялся у костров, где парили и булькали котлы с кашей, жарились ломти хлеба. Кухонные ароматы мешались со смрадом отхожих ям, кисловатой вонью множества немытых тел, запахом перепаханной земли.

Народ пророка встал между краем леса и склоном невысокого пологого холма, одного из множества на дне Кондорры. Чуда повела Билла вверх, к поджидавшей группке мужчин.

— Каттак, — сказала Чуда, подойдя.

Мужчина лет сорока, кряжистый, толсторукий, с лицом, будто вырубленным из камня, склонил голову и подергал себя за чуб.

— Госпожа Чуда, — отозвался он.

Через его глазницу тянулся косой шрам и терялся в густой щетине. Черные как смоль волосы зачесаны назад. Руки тяжелые, в мозолях. Определенно человек рабочий, но какой именно профессии — узнавать не хотелось.

— Каттак — наш самый успешный мародер, — сообщила Чуда. — Он с ребятами может ободрать любую церковь подчистую всего за два часа.

— Главное — честно делать дело, — пробурчал Каттак, снова дергая себя за чуб.

Ребята за его спиной, скроенные как один по фасону шефа, закивали.

— Я с ним встретилась, потому что придумала способ обратить его профессиональную честность на не столь богохульные цели.

— А мы только и рады хоть так, хоть эдак услужить пророку, — заверил Каттак.

— Спасибо, — смущенно улыбнувшись, выговорил Билл.

В дружелюбном и немного застенчивом взгляде Каттака появилась нехорошая мрачность.

— Значит, вы из тех, кто знает его? — спросил он.

— Э-э, — произнес Билл, не в силах придумать подходящий ответ.

— Каттак, это Билл, — представила Чуда.

— А-а, — сказал Каттак, в чьем голосе не прозвучало и тени узнавания. — Значит, приятно познакомиться.

Он протянул руку. Билл схватился за нее, потряс. И понял, что если бы Каттак захотел сломать каждую кость в кисти, то без труда бы это сделал.

— Каттак, — снова обратилась Чуда, — не мог бы ты показать Биллу то, что показал мне?

— Хорошо, — согласился Каттак и добавил, обращаясь к Биллу: — Не поднимай головы. Не хочу, чтобы они заметили нас.

С тем он лег на живот и пополз в высокой траве, покрывавшей склон. Спустя секунду Билл остался единственным стоящим.

Ощущая себя как на тарелке, причем чужой, он лег и уставился на быстро удаляющиеся пятки Каттака. Билл немедленно пополз следом к гребню холма.

Чуда замедлилась, чтобы поравняться с ним. Она сегодня была в тускло-зеленом платье — наверное, чтобы не бросались в глаза пятна от травы.

— Что происходит? — спросил он, особо не надеясь на подробный ответ.

— Я попросила Каттака и его людей поработать сборщиками сведений. Надо было куда-то направить энергию грабителей, а нам нужна хоть какая-нибудь разведка. Ведь мы вслепую удирали от целой армии. Это был абсурд.

Был? Удирали? Прошедшее время не очень понравилось Биллу. А потом он добрался до гребня и поглядел вниз, на долину.

Ровный склон спускался к главной реке долины, Коне, лежащей среди разноцветных лоскутов полей — зеленых, желтых, с пунктиром красных маков и голубизной лаванды. Там и сям рощицы сияли, будто изумруды. А река за ними — словно струна живого серебра, принизавшая мир.

Чудесный вид. Но Билла он нисколько не тронул, потому что среди красот расположилась армия Консорциума.

Вдруг стало нечем дышать. Билл попытался хорошенько втянуть воздух — и не смог. Мертвенно отвисла нижняя челюсть. Билл попытался уложить увиденное в рассудок — и не смог.

Слухи оказались правдой. Причем все.

Пятьдесят тысяч. Отряд всадников на грифонах — мощных величественных тварях, дергающих поводья, расправляющих огромные крылья навстречу утреннему теплу. Боевые колдуны, от чьих палаток исходит сине-лиловое зарево магии. У осадных машин — контингент троллей-наемников. Вон чудовищный урод почесывает спину требушетом, другой ковыряет в зубах стрелой арбалета.

Наконец Билл смог выразить свои чувства и знание новых слов:

— Твою ж мать!

— Угу, — флегматично подтвердил Каттак.

Билл посмотрел на Чуду в поисках кого-нибудь менее героического перед лицом смерти.

— Нам крышка, — сообщил он, развивая тему.

— Да, — равнодушно подтвердила она.

Однако чуткий Билл уловил нотки паники.

— Нам нужен план, — сказала она.

Теперь паника слышалась отчетливее.

— Мы побежим, — предложил он. — Как в последний день.

— Мы уже бежим, — сказала она.

— Ладно. Новый план: мы побежим быстрее.

И они побежали.

Новости об армии Консорциума поглотили лагерь, как лесной пожар. Паники и криков не было — те, кто поумнее и похладнокровнее, постарались всеми доступными средствами успокоить тех, кто пытался воплями предупредить противника о своей близости. Как можно тише и скорее вещи побросали в телеги, согнали животных в стада, засыпали отхожие ямы, погасили костры, разбросали пепел, превратили палатки в тюки грязной материи. Времени на то, чтобы как следует замаскировать следы лагеря, не оставалось. Но Билл был доволен и тем, что люди осознали проблему и постарались ее решить. То есть думали в нужном направлении.