даже мысли не возникло уступить место под пулями пацану, даже со снайперкой в руках. Козлы на полу из-за разных по длине ножек стояли крайне не устойчиво, верхняя поперечная доска в ширину едва достигала двух ладоней, а для ведения огня из глубины комнаты на них пришлось бы подниматься если не в полный рост, то хотя бы опираясь о колено. Всё это исключало ведение правильной стрельбы, приходилось открываться самому и Глеб, подтолкнув козлы к стене у окна, полез на шатающуюся конструкцию.

– Держи крепче козлы – обернулся он к помогавшему солдату и, закинув ногу вдоль верхней доски, улёгся у окна.

До его нижнего края ещё оставалось небольшое расстояние и, не приподнимаясь, вполне можно было оставаться вне зоны видимости противника. Подняв голову на несколько секунд, Глеб осмотрелся.

– Не вижу, никого не вижу! – с досадой произнёс он.

Пролежав некоторое время и приподнявшись снова, он увидел ту же картину: полное отсутствие какого-либо движения на всём протяжении открывавшегося перед ним пространства.

– Сергей, ты видишь кого-нибудь, откуда стреляют? – обернувшись к выходу, прокричал он.

Сергей прокричал, что видел движение в том же длинном красном доме во втором окне справа, и что больше никого он нигде не заметил. Глеб, снова приподнявшись на локтях, продвинул вперёд автомат и положил ствол на кирпичную кладку окна. Снова оглядев открывающуюся перед ним местность, он выставил прицел на двойку и навёл мушку на указанное Сергеем окно. Прекрасно понимая, что при такой позиции в плоскости проёма окна он сам сейчас служит отличной мишенью, майор дал несколько коротких очередей в зияющие провалы в стене одноэтажки. Уже укрывшись за кирпичной кладкой, лёжа на узкой доске, он снова стал вслушиваться в тишину. Ни одного хлопка от одиночного выстрела или разрывной трели очередей не донеслось до его слуха. Оглянувшись на ожидавшего у козел бойца, он улыбнулся.

– Ты, пожалуй, иди. Я здесь сам.

Тот, кивнув, развернулся и затопал к выходу, стараясь не задеть углы дверного проёма своей винтовкой. Глеб выждал и, поудобнее уперев автомат, дал несколько очередей по проёмам окон, отметив, что по правому краю дома лупит короткими башенный пулемёт. Крупнокалиберные пули разносили щебёнку и подняли пыль в двух окнах справа, но противника видно не было. Буханье пулемёта вскоре прекратилось, но ответных выстрелов так никто и не услышал.

Глава 10

– Невозможно стрелять, с джамалдаевской двухэтажки автоматчик работает! – крикнул за спиной вбежавший в комнату Хамзат.

– Вижу! – бросил через плечо Харон.

Он и сам уже с минуту наблюдал в бинокль за двумя окнами в строящемся здании напротив. Слева от череды зданий, метрах в двадцати от них, совершенно открыто стоял бэтээр. За ним укрылось с десяток солдат и милиционеров. Хотя слово «укрылось» в данной ситуации скорее было бы не уместным. Кроме крупнокалиберного пулемёта, отряд Харона имел на вооружении автоматы с глушителями или, как их любовно называли бандиты, «тюльпанами». При выстрелах они издавали лишь хлопки, так же, как и при стрельбе из пневматического оружия. Русские, не слыша стрельбы, не могли сориентироваться, откуда по ним ведётся огонь, если он, конечно, ведётся до сих пор. Солдаты заметно нервничали и бродили за бэтээром, открываясь то с одной, то с другой его стороны. Башенный пулемёт, выпустив несколько очередей по дому, в котором засели Харон с четырьмя боевиками, замолчал и застыл, нацеленный в том же направлении. Из-за бэтээра также больше никто не стрелял. Экономят ли русские патроны или просто выжидают в отсутствии видимой или слышимой цели, Харон не знал. Так или иначе, а мишенью они с этой позиции были превосходной и менять её он не хотел. Отсюда можно было довершить то, что не удалось сделать полчаса назад у дома таксиста. Если бы не этот стрелок на втором этаже. Своей стрельбой он не только лишал возможности вести прицельную стрельбу отсюда, но и сковал действия ребят, которых Харон послал с Изотовым в обход. Его целью был удар по солдатам вдоль по улице. Тем самым он вынудил бы их всех открыться полностью, переместившись к заднему борту бэтээра. Через несколько минут Изотов по рации вышел на связь и сообщил, что со своей группой вынужден занять два дома Мусаевых. Он сообщил также, что покинуть их и продвигаться по намеченному маршруту сейчас возможности не имеет из-за боязни быть замеченным с двухэтажки у перекрёстка. Действительно, дома эти с двух сторон окружены были огородами, с третьей проходила просматриваемая стрелком улица, и только с четвёртой, противоположной к двухэтажке, вплотную примыкало домовладение соседей. «Если воспользоваться этим путём, – напряжённо размышлял Харон – то добираться им придётся по большому кругу, а это не скоро, очень не скоро. И под возможным обстрелом этого неугомонного автоматчика!» Затягивать время было не в их интересах, и хотя на скорое прибытие помощи попавшим в засаду русским главарь не рассчитывал, но всё же с каждой упущенной минутой начинал нервничать всё больше и больше.

– Давайте долбите по окнам со своей стороны, а мы отсюда ещё гранатой по нему добавим! – прокричал он, поднеся ко рту «Кенвуд».

Зарядов и гранат к РПГ у них было немного – всего четыре, и их приходилось экономить. Каждый из боевиков уже выпускал по второму магазину из «тюльпанов» и кирпичная кладка вокруг окон двухэтажки была буквально испещрена выбоинами от пуль, но этот наглец, открываясь в окне на считанные секунды, вёл огонь снова и снова.

– Готово! – с радостью в голосе крикнул Хамзат, вставив в гранатомёт конусообразную гранату с зарядом.

Положив гранатомёт на плечо, он присел на колено, глядя поверх прицельной планки на возвышающийся перед ними дом.

От мощного удара содрогнулась крыша строения. Сверху осыпались куски штукатурки и ещё бог весть что. Мгновенно поднялась пыль. «Наконец то обозначились. – удовлетворённо подумал Глеб – Сейчас начнётся!» Он застыл в ожидании, но вокруг снова наступила обволакивающая тишина. Выглянув в окно сквозь рассеивающуюся пыль, Велиев ничего нового перед собой не увидел: всё та же безлюдная улица с как будто заброшенными домами-крепостями. Справа, со стороны лестницы, послышался испуганный и вместе с тем возмущённый крик:

– Кто стрелял?!

Сергей кричал снова и снова, ни к кому не обращаясь и прекрасно сознавая, что здесь на этаже, как и во всём доме, они с Глебом вдвоём. Первой же его мыслью было то, что обстреляны они по ошибке и кем то из своих. Выбежав к краю площадки со стороны двора, он нагнулся к вжавшимся в забор Прокудину и Коробкову.

– Кто стрелял, слышали? Нам по крыше чем-то долбанули!

Разрыв они, конечно же, ощутили тоже, но понять пока ничего не могли сами. Прокудин, бездумно уставившись на Круглова, несколько секунд медлил, но затем, приподнявшись и не сходя с места, подхватил:

– Кто стрелял! Кто стрелял, мать вашу? – разносились по пустующему двору его ругательства.

Солдаты, не обращая внимания на происходящее, о чём то переговаривались между собой, а Василий так и остался сидеть на корточках, молча ощупывая взглядом прилегающую к забору территорию двора. И как то само собой вышло, что Витя, подняв голову, уже обращаясь непосредственно к Сергею, закончил:

– Кто стрелял?

Сергей, обескураженный, отшатнулся и, приходя в себя, поспешил в глубь коридора.

– Глеб, ты как, цел? – спросил он, заглядывая в комнату.

– Цел! – отозвался тот, ведя огонь короткими по окнам противоположного здания, при этом не обделяя вниманием и другие, расположенные в секторе обстрела строения.

Опустошив магазин, Велиев опустил голову и подтянул к себе автомат. Присоединив новый, он