– Вы можете попросить императора о таком одолжении, – заметила я. – После того, как закончим здесь. И отдых может быть не настолько радикально уединённым. За ИСБ во время вашего отсутствия могу присмотреть я.

– Даже не знаю, что бы я без тебя делал, – в искренней благодарности проскользнули нотки сарказма.

Но разобраться в причинах я не успела: Дарион привёл Моерра.

Глава рода Мэгранов неохотно опустился на колени и склонил перед Элоранарром светлую кудрявую голову. Дарион отступил в коридор и закрыл дверь, а я поднесла арестованному листы с показаниями его сына Альвира.

Моерр скользнул по строкам невыразительным взглядом и ничего не сказал.

– Теперь я слушаю подробности вашей стороны, – сообщил Элоранарр. – Что, как. И почему Мэграны выбрали такой изощрённый способ загубить репутацию своего рода нарушением законов империи и данных императору клятв?

Моерр шумно выдохнул – и снова промолчал.

Откровенную злость Элоранарр и не думал скрывать:

– Не хочешь говорить – отлично. Значит, я начну опрашивать твой род, вассалов, жителей Анларии, Шадаров и их вассалов о том, что они знают о любовной связи твоего наследника с Данарром Шадаром, послужившей причиной этого конфликта.

Моерр поднял на Элоранарра сверкающий гневом взгляд… отвернулся. Медлил, будто борясь с рыком. И наконец выдавил:

– Не надо.

После этого рассказал, как дал Лёвенхорму, у которого уже родился второй сын, возможность исправить ситуацию, но тот не хотел отступать, и Моерр не видел иного выбора, кроме как заставить силой.

– Ты тоже мог обзавестись вторым сыном, – раздражённо напомнил Элоранарр, – а не устраивать бойню. Ты хоть понимаешь, каким кровопролитием это всё могло закончиться? Зачем было доводить до такой крайности?

Моерр оскалился:

– Я глава рода. Я защищаю всех под своим крылом, а семью защищаю особо. Альвир – мой сын. Без избранной он будет слаб! Нелепые отношения с Данарром принесли бы ему только разочарование. Он дракон правящего рода, мой первенец! Он должен продолжить династию, а его совратили с пути, вынудили бы отказаться от семьи. Я не мог этого допустить! Это просто неприемлемо, и если ради этого надо было прорваться в замок Шадаров и убить их наследного выродка, я должен был это сделать!

Даже сосредоточившись на записывании и отслеживании интонаций, я ощутила, что Элоранарр посмотрел на меня. Оглянулась, и он снова перевёл задумчивый взгляд на Моерра, а я… только сейчас подумала, что спрашивая меня о самочувствии, Элоранарр мог подразумевать вовсе не последствия моего столкновения с Культом, а моё отношение к этим влюблённым мальчишкам и реакции окружающих на их чувства. Это ведь я первая поцеловала Элоранарра, и если бы действительно была мужчиной, точно примерила бы ситуацию на себя.

Надо будет как-нибудь обозначить своё отношение к происходящему, вопрос только в том, как и какое, чтобы не спровоцировать Элоранарра на повышенный интерес?

Элоранарр отчеканил:

– Если у тебя возникли претензии к соседям, ты должен был обратиться к императору. Вопрос могли решить конфиденциально. Даже сейчас – пока вы все даёте показания и ведёте себя пристойно – истинная причина сражения не разглашается.

У Моерра раздулись ноздри. Несколько мгновений он стискивал зубы, но всё же продолжил говорить. Как и Лёвенхорм, он предпочёл прикрывать других членов рода и вассалов, беря всю вину за атаку и руководство ею на себя. Но и в его приближённых я отметила тех, кто, судя по лжи в его голосе, вовсе не противились нарушению закона и не боялись гнева Аранских.

Записанные мною показания Моерр перечитал дважды. Принимая перо, он презрительно скривил губы, но размашистую подпись оставил на каждом листе.

Снова перепоручив Моерра Дариону, Элоранарр дождался, когда закроют дверь, и подошёл ко мне. Остановился за плечом. Снова меня окутывал его запах: раскалённый металл и корица. Угроза и сладость. И его эмоции, сочившиеся сквозь щит правителей, были столь же противоречивы, в них злость соседствовала с почти нежным беспокойством, любопытство с желанием ничего не знать.

Что же мне стоило сказать об Альвире и Данарре? Как обозначить отношение к этой ситуации, которая, по мнению Элоранарра, чем-то была похожа на нашу с ним?

С другой стороны, Альвир и Данарр – оба из правящего рода, их огромная магия защищала их, что позволяло даже близость, а мы с Элоранарром разделены тем, что он – дракон правящего рода, а я – просто дракон… Впрочем, если подумать ещё более углублённо – ограничен скорее он, ведь это ему в таких неравных отношениях нельзя было бы полностью расслабиться и получить удовольствие, а вот я, если наложить на себя магическую защиту, в случае его сдержанности могла бы рассчитывать на весь спектр наслаждений даже без усиления меня его родовым артефактом.

«О чём я думаю?» – вздохнула я и разделила оригинал показаний Моерра и копии, оригинал убрала в одну папку, копии – в другую.

Элоранарр так и стоял надо мной. Смотрел. Я ощущала его тепло. Поток непонятных, сбивчивых эмоций, резко прекратившийся, когда он наконец убрал проницаемость своего щита правителей, оставив меня в пустоте собственных волнений и вопросов, без такой удобной и желанной путеводной звезды – считывания чувств собеседника.

– Какие будут приказания? – спросила я, не поворачиваясь и будто не замечая этой интимной близости.

Ответа не было. Элоранарр молчал за моей спиной. Потянулся рукой – я ощущала её жар сквозь одежду. Не касаясь, провёл от плеча к позвоночнику. Пальцы, задев прядь волос, застыли возле шеи. Я заставила себя ровно дышать, хотя его магическое давление, близость, запах – смущали, тревожили, отзывались жаром в теле. Я ничего не могла поделать с проступавшими вдоль позвоночника чешуйками…

Вцепившись в спинку кресла, Элоранарр сипло велел:

– Выпиши информацию о потерях. Отдельно – в живой силе, отдельно – экономические потери герцогства.

Каждым волоском и чешуйкой ощущая на себе его тяжёлый взгляд, я взялась за синее перо. Оно задрожало вместе с пальцами. Я опустила руки на столешницу, стараясь скрыть дрожь. Опять пришлось заставлять себя дышать размеренно.

«Что он собирается делать?» – ответа на этот вопрос я не знала, лихорадочно шарила по разложенным на секретере бумагам, даже не пытаясь отыскать нужные – просто чтобы отвлечься, собраться с мыслями, изобразить занятость. Запах… если бы аромат Элоранарра не действовал на меня так опьяняюще, не будил во мне инстинкт размножения, было бы намного легче переносить его близость, взгляд, давление его сексуальности.

Преодолеть такое влечение оказалось намного сложнее, чем многие другие отвлекающие факторы, даже боль в чём-то уступала ему по силе влияния. Но я умела сосредотачиваться, и я собралась, к движениям вернулась осмысленность, я нашла отчёт герцога Шарля, пометки об отчётах военных, Дариона и от ИСБ.