Меган очень понравилась его манера вести беседу, и онарешила рискнуть и задать ему примерно такой же вопрос, несмотря на все, что ейбыло известно о нем.

— А почему вы живете в Сан-Франциско, а не в Нью-Йорке?

— По прихоти судьбы. Дирекция фирмы, в которой яработаю, решила открыть здесь новый магазин и послала меня сюда. — Онулыбнулся, вспомнив о том, как это произошло, а потом взгляд его затуманился,ведь он задержался здесь потому, что Лиз заболела и умерла. — А потом ятак и застрял в Сан-Франциско. — Их взгляды встретились, и Меган поняла,что кроется за его словами.

— Значит, вы решили остаться тут насовсем? Он покачалголовой и снова улыбнулся ей:

— Думаю, мы уедем отсюда довольно скоро. В течениебудущего года я рассчитываю перебраться в Нью-Йорк. — Его ответ огорчилее, и, сам того не желая, Берни обрадовался этому. И вдруг почувствовал, чтосовсем не зря пришел на вечеринку.

— А как отнесутся к переезду дети?

— Не знаю. — Берни посерьезнел. — Видимо,Джейн придется нелегко. Она живет здесь с самого детства, и ей придетсяпривыкать к новой школе и заводить новых друзей.

— Она справится с этим. — Меган пристальнопосмотрела на Берни, жалея, что так мало знает о нем. Такие люди, как он,вызывают интерес, и хочется узнать, откуда они родом и каковы их планы. Крайнередко доводится встречать мужчин, в которых столько силы и тепла, которые оченьтвердо стоят на ногах, но никого не подпускают близко к себе. После разговора,состоявшегося у нее в приемной, она поняла, что тому причиной. Ей оченьхотелось пробиться сквозь эту броню отчужденности, вызвать его наоткровенность, но она не знала, как к нему подступиться.

— А как называется фирма, которая направила вас сюда?

— «Вольф», — скромно сказал он, как будто речь шлао небольшом магазинчике.

Меган широко раскрыла глаза и рассмеялась. Теперь понятно,почему он так одевается. У него врожденное чутье, свойственное тем, ктоежедневно имеет дело с высокой модой, и при этом крайне мужественный стиль,которому он следует подсознательно и который понравился Меган. Собственноговоря, ей понравилось в нем многое.

Она сказала с теплой улыбкой:

— Это замечательный магазин. Примерно раз в несколькомесяцев я захожу туда хотя бы затем, чтобы покататься на эскалаторе и, роняяслюнки, посмотреть на все вокруг. Но когда живешь в долине Напа, подобнаявозможность возникает лишь изредка.

— Такая же мысль пришла мне в голову этим летом, —задумчиво сказал он и вдруг оживился, словно собираясь поделиться с ней тайнымизамыслами. — Мне всегда хотелось открыть магазин в краях, похожих на эти.Простой и небольшой провинциальный магазинчик, в котором можно приобрести чтоугодно, будь то сапоги для верховой езды или вечернее платье, но чтобы это былиочень красивые вещи самого лучшего качества. Людям, которые живут здесь,некогда ездить в город за сто миль отсюда ради того, чтобы купитьпривлекательный наряд, огромный универмаг оказался бы здесь как-то не к месту,а вот маленький уютный магазинчик — как раз то, что надо… правда? — Говоряоб этом, он весь загорелся, и его увлеченность передалась и Меган. Эта идеяпоказалась ей замечательной. — Всего понемножку, — продолжал он, —но только самое лучшее. Можно купить один из викторианских домиков и открыть внем магазин. — Чем дольше он думал об этом, тем большее воодушевлениевызывала у него подобная затея. Он рассмеялся. — Мечты, мечты. Видимо,стоит раз заделаться коммерсантом, и мысли о торговле будут преследовать тебяповсюду.

Слушая смех Берни, Меган улыбнулась. Ей понравиласьоживленность, с которой он говорил на эту тему.

— Почему бы вам и впрямь не осуществить вашу идею?Здесь совсем нет магазинов, если не считать пары унылых универмагов, в которыеи заходить-то не хочется. А деньги у здешних жителей имеются, ведь этовинодельческий край, хотя особенно состоятельные люди появляются тут в основномлетом.

Он прищурил глаза, а потом покачал головой. Этот план ужедавно созрел у него в голове, но решиться на подобный шаг он так и не смог.

— Боюсь, мне не хватит на это времени. К тому же мыскоро уедем отсюда. Но помечтать приятно.

Он очень давно перестал мечтать о чем-либо или о ком-либо.Меган догадалась об этом. Ей понравилось разговаривать с ним, его идеяпоказалась ей привлекательной. Более того, ей понравился он сам. Такойнезаурядный человек. Порядочный, душевный, сильный. Он обладал мягкостью,присущей очень сильным людям, и эта черта пришлась по душе Меган.

Берни заметил, что у нее к поясу прикреплен маленькийаппарат — пейджер, оповещающий о вызовах, и перевел разговор на ее работу,решив, что магазины — не самая подходящая тема, хотя она и вызвала у нее кудаболее сильный интерес, чем он мог предположить.

— Я дежурю по ночам четыре раза в неделю и веду дневнойприем шесть дней в неделю. Это не дает мне скучать, хотя порой я не высыпаюсь иначинаю зевать при пациентах. — Оба рассмеялись, но ее слова произвелиглубокое впечатление на Берни. Она, несомненно, всей душой предана своей работе,если отводит ей столько времени и готова в любой момент выехать по вызову. Аеще он заметил, что Меган ограничилась всего лишь одним бокалом вина. — Вэтих краях не хватает не только магазинов, но и врачей тоже. — Онаулыбнулась. — В радиусе двадцати миль отсюда нет других педиатров, кромеменя и моего напарника. Конечно, территория не так уж и велика, но поройслучается наплыв пациентов, как, например, в ту ночь, когда вы приехали вбольницу. Ваш вызов с жалобой на уши оказался третьим по счету. У одного издетей я побывала дома, а второй покинул больницу незадолго до вашего появления.При такой жизни редко удается спокойно посидеть дома.

Но Берни понял, что она не жалеет об этом. Она говорила оработе с довольной улыбкой, и было совершенно ясно, что Меган очень любит своюпрофессию. Когда заходила речь о ее работе, она тут же оживлялась. И ему оченьпонравилось, как она обращалась с Александром.

— А почему вы выбрали именно медицину? — Он всегдас уважением относился к врачам, но сам не испытывал тяги к подобному поприщу.Берни понял еще в детстве, что не пойдет по отцовским стопам.

— Мой отец — врач, — объяснила она. — Онработает в области акушерства и гинекологии, которая не слишком меняпривлекает. Вот педиатрия — дело совсем другое. Мой брат — психиатр. А мамахотела стать медсестрой во время войны, но ей удалось лишь попасть в числодобровольных членов Красного Креста. Видимо, склонность к врачебнойдеятельности у нас в крови. Она досталась нам по наследству, — заявила онаи засмеялась вместе с Берни. Она не стала упоминать, что все они закончилиГарвард. Меган училась в колледже Рэдклифф, затем в Стэнфордском медицинскомколледже и заняла второе место среди получивших диплом, но ей казалось, что этоне имеет никакого значения. Работа занимала почти все время, она лечила больныеуши, делала уколы, вправляла вывихи, прописывала микстуры от кашля, и дети,которых она очень любила, могли в любой момент обратиться к ней за помощью.