иначе – и в победе больше не был уверен. Какая-то женщина, встретив короля, стала просить устроить ее сына. Он ответил: «Милая, как вы хотите, чтобы я дал место вашему сыну, когда я сам не знаю, останусь ли на своем?»

Хотя Фермор, встретив в Ландсберге корпус Румянцева, предпочел больше не испытывать судьбу. Припасы в армии были на исходе, и двинулись обратно, к складам в Восточной Пруссии. Исполнять планы Конференции и брать Кольберг был отправлен генерал Пальмбах с 10 тыс. солдат. Крепость и впрямь была нужная, и не только для помощи шведам – наши наступающие войска после Мемеля и Кенигсберга получили бы еще одну базу снабжения по морю. Русское командование знало, что гарнизон там был слабым, команда инвалидов (так называли не калек, а солдат старшего возраста, негодных к полевой службе) и два батальона ополчения. Однако сама крепость была мощной, а пока наши войска дергались то к Кольбергу, то от него, защитники хорошо изготовились. Захватить город нахрапом не удалось. 1 октября Пальмбах начал осаду. Рыли окопы, приближаясь ими к укреплениям.

Снабжение для осадного корпуса и всей армии должен был доставить большой конвой, отчаливший из Кронштадта. Но в осеннем море разыгрался жестокий шторм, и сказались отвратительное состояние флота, подготовка моряков. Из 27 транспортов 11 утонули, остальные 16 раскидало по разным портам, они вернулись в жалком виде. А под Кольбергом залили дожди, окопы наполнялись водой. Кончались еда, фураж, боеприпасы, не было теплой одежды. Пальмбах снял осаду и отступил. Фермор тоже повел армию на зимние квартиры.

Когда он удалился, Фридрих совершил еще один бросок – на Саксонию наступали 100 тыс. австрийцев фельдмаршала Дауна. Король созывал свои корпуса из разных областей, собрал 60 тыс. Начал дерзко высылать группировки на угрожающие направления, пугая противника. Хотел так и заставить его отступить без сражений, одними маневрами. Был уверен, что чрезмерно осторожный Даун на атаку не решится. Но просчитался, он все-таки решился. В ночь на 14 октября под Хохкирхом 80 тыс. австрийцев напали на короля, а у него под рукой оставалось всего 30 тыс. штыков и сабель. Пруссаков застали врасплох и разгромили, им пришлось спасаться бегством, бросив 102 орудия и недосчитавшись 10 тыс. убитых, раненых и пленных. Но и Даун, потерявший 8 тыс., упустил шанс добить их. Преследовать не стал, занялся осадой Дрездена. А Фридрих снова созывал со всей Пруссии свежие силы, со второй попытки добился своего. Нового сражения австрийский главнокомандующий не принял, отступил.

В общем, кампания 1758 г. перелома в войне не принесла. Только русские заняли Восточную Пруссию, а от других противников Фридрих отбился. Англичане увеличили помощь ему, добавили денег, для обороны Ганновера прислали 9 тыс. своих солдат. А французы стали откровенно скисать. Вместо быстрой победы над окруженной Пруссией их то и дело били. Англичане наступали и в Индии, и в Америке. Казна Франции надрывалась. Ее правительство объявило, что сокращает субсидии союзникам. Из-за этого Австрия пересмотрела договор с ней, заключили новый – уже без передачи французам своей части Нидерландов.

Министр иностранных дел Людовика Берни вообще впал в панику, взывал: «Поверьте мне, без мира мы погибнем, и погибнем постыдно». За это был снят, его место занял другой ставленник Помпадур герцог Шуазель. Он-то казался «боевым». Выдвинул грандиозный план, вместо атак на Пруссию сломить Англию. Следующим летом собрать все плавсредства и перевезти армию через Ламанш. Хотел привлечь и Россию. Лопиталь в Петербурге изложил Воронцову его замыслы: русская армия должна идти вдоль Одера к Штеттину, там 30 тыс. солдат грузятся на шведские корабли, высаживаются в Шотландии и наступают навстречу французам. Новый канцлер был дипломатом никаким, в угоду французам даже не стал возражать, что наша страна с Англией сохраняет мир. Хотя даже он деликатно напомнил, что Одер в руках пруссаков, Штеттин тоже, и защищен он гораздо сильнее, чем так и не взятый Кольберг. Лопиталю возразить было нечего.

Летом 1759 г. бредовый план развеялся сам собой. Британский флот нагрянул в Гавр и уничтожил французскую эскадру. А Фридрих очередной раз вторгся в Богемию, погромил там австрийские склады. Русской армии Конференция снова предписала идти к Франкфурту-на-Одере, на соединение с австрийцами Дауна. Но Фермор, ничего не добившийся в прошлой кампании, вызвал недовольство при дворе. Неожиданно для многих царица назначила главнокомандующим Салтыкова – это уж Петр Шувалов постарался, выдвинул «своего» специалиста.

Хотя выглядел он более чем скромно. Когда прибыл к войскам, артиллерист А. Болотов описывал: «Старичок седенький, маленький, простенький, в белом ландмилицком кафтане, без всяких украшений и без всех пышностей, ходил он по улицам и не имел за собою более двух или трёх человек… Он казался нам сущею курочкою, и никто… мыслить того не отваживался, чтоб мог он учинить что-нибудь важное». Но старичок оказался толковым и с характером. Распоряжения Конференции фактически отдавали его в подчинение Дауну. Салтыков же подчиняться трусоватому австрийцу не спешил. Настаивал, пусть Даун идет навстречу. Ударить на Берлин – и победа, можно диктовать Пруссии условия мира.

А Фридрих на этот раз даже и Дона счел недостаточно решительным. Отрядил против русских горячего генерала Веделя. У него было 27 тыс. пехоты и конницы, 56 орудий, и он решил не допустить Салтыкова соединиться с австрийцами. Разгромить на марше ударом из засады. На подступах к городу Кросен, у местечка Пальциг, нашел подходящие высоты, с которых можно напасть. Но казачья разведка обнаружила, как генерал с кавалерией осматривал холмы. Салтыков разгадал, что он задумал, скомандовал стремительный бросок. 12 июля сам занял эти высоты, построил войска двумя эшелонами. Вскоре показались пруссаки. Ведель счел, что наткнулся на авангард русских, приказал атаковать. А нарвался на 40 тыс. штыков и сабель, загрохотали 188 стволов артиллерии. Неприятелей встретили шквальным огнем, картечью. Они лезли упорно, в центре и на правом фланге сумели вломиться в боевые порядки. Но вступили в дело штыки и сабли второго эшелона, а шуваловские «единороги» и артиллеристы впервые показали стрельбу через голову своих – над русским строем в пруссаков летели бомбы.

Недосчитавшись 8300 солдат и 14 орудий, Ведель покатился за Одер. Бросил и Кроссен, и Франкфурт, их заняли русские. Победа сразу вознесла авторитет «сущей курочки» в глазах подчиненных. Но и Фридрих узнал, как распотрошили его воинство, снова выходили на подступы к Берлину. Теперь он снял с австрийского фронта не легкий подвижный корпус, а главное ядро своих сил, повел на восток. Соединился с разбитым Веделем и еще несколькими отрядами. Армия составила свыше 50 тыс. штыков и сабель, 230 пушек. В это же время на севере, под Минденом, пруссаки с англичанами и ганноверцами вдрызг разнесли еще одну французскую армию маркиза Контада, превосходившую