безоружен и лишён даже той невеликой защиты, которую давала мне раньше моя верная кожанка.

— Я надеялся решить две проблемы за раз... — кажется, разочарование мистера Гнутта было вполне искренним. — Придётся, как видно, и за ней поохотиться.

За моей спиной улица тоже была глухой. Единственное окно, выходившее на неё, располагалось на уровне третьего этажа. Конечно, в кармане у меня лежал телефон, но нечего было и думать пытаться им воспользоваться.

— Мистер Ларри, — я почувствовал, что начинаю всерьёз заикаться: стрела смотрела в упор на меня, не качаясь. — Я готов вместе с вами идти в Префектуру; я во всём им признаюсь...

— Поздно, — отмахнулся стражник. — Поздно и слишком долго. Правосудие эльфов способно затянуться на месяцы, а мой суд займёт не больше минуты. К утру от вашего трупа не останется и следа. Вам от меня не уйти — это последнее, что я хотел вам сказать. Прощайте!

Всё это время я, не мигая, смотрел на болт, чтобы прыгнуть, когда тот вылетит, или пригнуться, или, хотя бы, услышать, как споёт тетива, но вместо этого лишь почувствовал — не увидел, а именно почувствовал — яркую вспышку где-то между бровей... «И всё?» — скользнула по краю сознания последняя мысль.

Я хотел жить. Правда, очень хотел. Вместо этого я осел на брусчатку и совсем не по-героически умер. Где-то далеко било полдень.

[1] Управление заняло это здание уже после того, как район потерял репутацию неспокойного, вот только о внешнем облике здания с тех пор никто так и не позаботился.

Глава шестнадцатая, в которой Максим знакомится с посмертным психологом и объясняет, что, собственно, произошло

Даффи Оулдсен умер. С его недолгим земным путём закончилась моя сказка.

Не нужно было обладать проницательностью шефа, чтобы понять, какая судьба ждёт теперь аспиранта, который сначала исковеркал сюжет ответственного эксперимента, затем, несмотря на уговоры начальства, послал всех к чертям и трусливо сбежал, а после этого самовольно влез в зону контакта и изгадил сюжет ещё раз. В Управлении меня после этого, пожалуй, что и оставят — Пека в своё время выгоняли за провинность куда как поменьше, сие верно, вот только и времена тогда стояли совершенно иные — но о полевой работе мне теперь придётся надолго забыть, а уж из сектора Фэнтези меня и вовсе погонят поганой метлой. Последнее, в свою очередь, может означать лишь одно: Димеону я потерял навсегда.

Я сжал кулаки и застонал. Почему, Господи, почему я всегда веду себя как последний кретин? Зачем я впёрся в проклятую столицу в образе Даффи, которого за час до этого магистры договорились убить? Почему, отправившись в Тёмный город, я не прихватил с собой оружия, а в итоге не сумел защититься даже не от стаи голодных вампиров, а всего лишь от мстительного стражника с манией величия? Почему даже такую простую инструкцию — дождаться звонка Василисы, а после прибыть в Сивелькирию — я не смог выполнить правильно? И самый главный вопрос: за что мне всё это?..

Я ревел. Слёзы ручьями текли у меня по щекам. На душе было тяжко — хотелось умереть ещё раз, только теперь уже по-настоящему. Рядом кто-то откашлялся.

— Успокойтесь, пожалуйста, — сказал мягкий голос. — Сейчас всё пройдёт.

Я открыл глаза. Надо мной нависал потолок маленькой комнатушки. Было полутемно: верхний свет не горел, и помещение освещалось тусклым светильником, укреплённым в углу. Бывшие на мне джинсы и клетчатая рубашка были явно из гардероба Максима, да и тело, кажется, тоже было его. Рядом с узкой кушеткой, на которой я лежал, сидела на стуле женщина в очках и белом халате. В руках она держала картонный планшет.

— Успокойтесь, Максим... Андреевич, — продолжала она, сверившись с бумажкой. — Вы в полном порядке, вашему здоровью и жизни ничто не угрожает. Умер ваш персонаж, а не вы. Вы можете продолжить своё приключение, создав нового персонажа. Вы можете покинуть Сказку прямо сейчас — средства за неиспользованный срок пребывания вам будут возвращены в полном объёме. Вы можете...

Я сел и посмотрел на женщину внимательнее. Опыт работы волшебником подсказывал, что передо мной посмертный психолог, одна из тех, кто встречает туристов перед вратами Аида. Аспирантов на эту работу у нас, говорят, гонять перестали за несколько месяцев до моего появления в Сказке, когда Аполлон Артамонович на какой-то там очередной исторической встрече вновь ребром поставил вопрос о том, чем всё-таки занимается Управление. Встречаться с психологом в качестве пациента мне тоже не доводилось: у нас в секторе эту систему так и не наладили из-за низкого потока покойников. И вот теперь у меня появилась возможность воочию познакомиться с этим представителем сказочной мифологии.

— Вы прибыли в Сказку шесть дней назад, и вам осталось... — продолжала блондинка, уткнувшись в бумаги. — Ой! Здесь написано, у вас спецдопуск. Стало быть, вы — сотрудник Сказки?

— Да, — я кивнул. — Да-да-да... Управление, Русский сектор.

— Что ж... — женщина выглядела растерянной. — В таком случае, добро пожаловать в «Клыки вервольфа».

— Спасибо, — ответил я без всякого энтузиазма. На душе было гадко.

Психолог истолковала мой тон по-своему — улыбнувшись мне, она сказала:

— Да не переживайте вы так! Со всеми бывает. Вы в полном порядке, это всё нервы, сейчас пройдёт.

— Я могу идти? — спросил я. Посвящать постороннего человека в подробности своей личной жизни мне совсем не хотелось.

Блондинка кивнула:

— Да, конечно. По коридору направо. Вас проводить?