и самого себя от реальности бессознательного, пришлось дать всему этому уничижительное объяснение – мол, это «не что иное, как». Объяснения невротических симптомов бытуют давным-давно. У нас есть теория на этот счет: все происходит из-за фиксации на отце или матери; это ерунда, не бери, как говорится, в голову. Поэтому мы забываем о душе: «А, я привязан к матери; если осознаю, что меня одолевают невозможные фантазии о моей матери, то освобожусь от этой привязанности». Если пациент добивается своего, он теряет душу. Всякий раз, принимая подобное объяснение, вы теряете частичку души. Вы не помогаете своей душе, а подменяете ее объяснением или теорией.

634 Хорошо помню очень простой случай из времен начала моей врачебной карьеры[221]. Ко мне привели студентку философского факультета, очень умную девушку. Я был тогда молодым врачом и слепо следовал методам Фрейда. Мне достался не слишком серьезный невроз, и я не сомневался, что он излечим, но вышло иначе: у девушки выявился поистине кошмарный перенос – она спроецировала на меня образ своего отца. Я сказал: «Помилуйте, я вам не отец!» Она ответила: «Я знаю, что вы мне не отец, но мне кажется, что вы всегда им были». Она вела себя соответственно, влюбилась в меня, я стал ей отцом, братом, сыном, любовником, мужем – и, конечно, еще героем и спасителем, то есть все, что только можно помыслить! Тогда я сказал: «Видите ли, это полная ерунда!», на что мне ответили: «Но я не могу жить без вас». Что прикажете поделать? Никакие уничижительные объяснения тут не помогли бы. Она заявила: «Можете уверять меня в чем угодно, но я-то знаю!» Она пребывала во власти бессознательного образа. Тогда я подумал вот о чем: если кому и ведомо что-либо, то это бессознательное, которое и подстроило столь неловкую ситуацию. Я начал анализировать сновидения, не просто чтобы прояснить какие-то фантазии, а чтобы постараться понять, как психическая система девушки реагирует на эту ненормальную ситуацию (или на вполне нормальную, ведь подобные ситуации возникают повсеместно). Она поведала мне сон, в котором я представал ее отцом, и с этим мы разобрались. Далее я сделался возлюбленным, затем мужем, и все, казалось бы, шло по обычной дорожке. Но потом я начал меняться в размерах – то становился намного крупнее обычного человека, то уменьшался, а то и вовсе приобретал некие божественные качества. Ага, сказал себе, это же знакомая идея спасителя. А дальше со мной в сновидениях этой девушки стали случаться самые удивительные превращения: например, я вырос до бога, вышел в поле с девушкой на руках, будто несу младенца, а вокруг задувает ветер, и колосья колышутся, точно волны, между тем как я качаю пациентку на руках. Это описание дало мне подсказку: вот чего на самом деле добивается бессознательное – оно хочет сделать из меня бога; этой девушке нужен бог – по крайней мере, нужен ее бессознательному. Ее бессознательное хочет найти бога и, за неимением иного выбора, уверяет, что этот бог – доктор Юнг. Так что я сказал пациентке: «Я, конечно, не бог, но ваше бессознательное ищет бога. Это серьезная, реальная потребность. Сколько бы мы ни работали вместе, эту потребность нам не удовлетворить; мы с вами оба глупцы, хоть о том и не догадываемся». Ситуация полностью преобразилась, обрела совершенно иной облик. Девушка в итоге исцелилась, поскольку нам удалось удовлетворить потребность ее бессознательного.

635 Приведу еще один случай – с пациенткой-еврейкой, очень забавной, привлекательной и элегантной[222]; при встрече мне сразу подумалось: «Что за бесполезная штучка!» Она страдала от жуткого невроза, ее одолевало беспокойство, перераставшее порой в настоящие приступы страха, и так продолжалось много лет. До меня она ходила к другому аналитику – и лишила того ума: он влюбился в нее и ничем не мог помочь. Тогда она обратилась ко мне. В ночь перед ее первым посещением – а раньше мы никогда не виделись, – мне приснился сон, в котором хорошенькая молодая девушка пришла ко мне на прием, но я не смог распознать ее заболевание. Правда, потом меня посетила мысль, что это же необыкновенно сильный отцовский комплекс, и это открытие стало для меня своего рода откровением. Сон запомнился, хотя я ведать не ведал, к чему он относится. А когда на следующий день пришла пациентка, я сразу вспомнил этот сон и сказал себе – неужели та самая девушка? Она рассказала о себе, и я никак не мог понять, в чем, собственно, дело, а потом подумал: «А не отцовский ли это комплекс?» В ее рассказе ничто не наводило на мысль об отцовском комплексе, но я все же принялся аккуратно расспрашивать пациентку об истории ее семьи. Выяснилось, что она из хасидов – это великие еврейские мистики, – что ее дед-раввин славился умением видеть человека насквозь (ясновидение), но отец откололся от этого мистического сообщества и воспитывал дочь в скептицизме и научном здравомыслии. Девушка была очень умна и щеголяла тем убийственным интеллектом, который нередко наблюдается у евреев. Я задался вопросом: что это может значить применительно к ее неврозу? почему она страдает от бездонного страха? Я сказал ей: «Послушайте, я намерен кое-что вам изложить; быть может, вы решите, что все это глупости, но дело в том, что вы согрешили перед своим Богом. Ваш дед вел праведную жизнь, а вы – хуже еретика; вы отринули таинства своего народа. Вы принадлежите к роду святых, а сами как живете? Выходит, вы боитесь Бога и страдаете из-за страха Божия».

636 Всего за неделю мне удалось вылечить этот ее невроз, и я не преувеличиваю (я слишком стар, чтобы лгать!). Ранее она подвергала себя многомесячному истязанию сеансами анализа, но все протекало слишком уж рационально. Мое наблюдение помогло ей, что называется, свернуть за угол, где ее настигло внезапное понимание, и невроз сгинул без следа. В нем больше не было смысла, ведь он проистекал из ошибочной уверенности в том, будто возможно жить, полагаясь только на жалкий разум, в совершенно банальном мире, тогда как на самом деле она была чадом Божьим и ей следовало жить символической жизнью, исполняя тайную волю небес, в соответствии с семейным долгом. Она же забыла обо всем этом и жила в полном противоречии с собственным природным естеством. Но вдруг ее жизнь заново обрела смысл, и она рассталась с неврозом в мгновение ока.

637 В других случаях, конечно, все обстоит не так легко и просто (хотя и тут было