Россия в сравнении с ней в кораблях особых потерь не несла: что там лёгкий крейсер и несколько миноносцев. «Цесаревич» восстанавливают, так что его из списка потерь можно вычёркивать: через полгода наверняка вернётся в строй, да ещё обновлённый. С «Палладой» пока неясно. Вот «Диана» и «Новик» да, потеряны безвозвратно.

Альфа стоял и прикидывал: стоит топить это старьё или нет? И где, чёрт возьми, броненосцы Того? То, что они ходили к Владивостоку, я знал. Был обстрел гавани и повреждён, с пожарами, «Громобой», я узнал это от пленных. Но где они сейчас, эти броненосцы? Вот этого не знаю.

Что ж, план доработан, и я решил его не менять. Атакуем противника. Пока мы это делаем, приз с освобождёнными пройдёт к Артуру и будет встречен дозором. Мы потревожим дозор, атаковав блокирующие силы японцев. «Волга» тут не будет задействована, атакуем только и только миноносцами.

Одну пару ведёт Альфа, это эсминцы, вторую, из малых, ведёт Бета. Ночью видят только они, и это должно серьёзно помочь. Тем более силы микадо проявили поразительную беспечность: они не использовали прожектора и находились в дрейфе, соблюдая светомаскировку.

Правда, миноносцы, ходившие вокруг группы, старательно не подсвечивая их, активно работали прожекторами и давали мало шансов подобраться к основной группе, даже нам с Альфой. То есть нас должны были обнаружить ещё на подходе, на что, видимо, и надеялся командир этой флотской группировки.

Причём командовал тут не адмирал: я не видел адмиральского флага ни на одном из кораблей. Может, командор какой или капитан первого ранга? Думаю, японские адмиралы больше не хотели нести подобных потерь и отвечать за них и подставили под это дело офицера ниже званием.

Однако наблюдение Альфы дало возможность заметить шаблонность действий миноносцев. Шанс проскочить есть. Нас, скорее всего, обнаружат, но будет уже поздно: пустим мины и уйдём на максимальном ходу.

Так мы и поступили. К крупным боевым кораблям удалось подобраться незаметно, обнаружить нас смогли, но, как я и рассчитывал, поздно. Мы выбрали четыре корабля, на каждый из которых решили потратить по две мины – чтобы с гарантией.

Альфа атаковал броненосец и броненосный крейсер, Бета – «Акицусиму» и «Мацусиму». Ещё на подходе мы разошлись, удерживая в прицеле каждый свою цель. Миноносцы на горизонте, выискивающие опасность, подсветили их силуэты, а наши, приземистые, не так просто было заметить. Так что атака удалась вполне, только одна мина прошла мимо.

Мы драпали под огнём уцелевших обратно к «Волге», а с двух сторон от нас сжимали клещи японские миноносцы. Броненосец разломился, «Чиода» стремительно тонул, оседая на корму, да и бронепалубники тоже. Тем более «Акицусима» взорвался – произошёл подрыв погребов. В общем, все четыре отправились на дно, пусть «Чиоде» и одна мина досталась.

Вырваться мы смогли, да и «Волга» поддержала нас своими скорострелками, что стало неприятным сюрпризом для японцев, потерявших при этом один из миноносцев. Мы хотели было уйти, но не успели – наши не дали. Вышедшие «Аскольд» и «Баян» уже встретили приз и, проведя досмотр и выяснив, кто на борту, как раз заводили его на рейд. Хм, броненосный крейсер вывели? Значит, расчистили фарватер.

С «Баяна» и пришёл световой код, приказывающий лично Бете вернуться на рейд. Приказ исходил от контр-адмирала Витгефта. А куда Макаров делся? Вот что значит быть оторванным от информации. В британских газетах ничего интересного по этому поводу не было.

Естественно, я не мог ослушаться прямого приказа и направился в сторону японцев, которые сматывали удочки, пытаясь сбежать от более скоростных крейсеров. Совместно мы хорошо поработали, отправив на дно все оставшиеся четыре крейсера, включая вспомогательные. По сути, ушли только миноносцы, да и то не все: два из них Альфа загнал под воду. А ушли два эсминца, я сам их отпустил, и причина проста – собирался прибрать их к рукам в будущем.

Потом мы подошли к русским боевым кораблям, которые подбирали с воды японских моряков, и стали помогать им. А мне поступил приказ прибыть на «Баян», даже паровой катер за мной прислали.

Через полчаса я уже козырнул флагу корабля, и меня сопроводили в каюту адмирала. Макарова не было, а поинтересоваться у офицеров, поздравлявших меня с победой, где он, я не успел.

– Господин Баталов, где вы были прошлой ночью, в два часа?

Вопрос был задан с ходу, в лоб. И мне не понравилось, что адмирал обратился ко мне по фамилии, хотя обычно используют звание. Поступив так, он подчеркнул дистанцию между нами, и я воспринял это как прямое оскорбление.

Даже Эссен при первой встрече с Альфой был более деликатен, держа социальную дистанцию. Витгефт же сделал это грубо и сознательно. Эссена я не простил; думаете, я собираюсь прощать Витгефта? Если он со мной как к быдлом общается, получит зеркальное отношение. Мне терять нечего, я не из тех офицеров, что делают себе карьеру, мне до неё дела нет. В моих планах не было военной службы. Только на период этой войны, и не более.

– Прошлой ночью, в два часа я находился на борту своего боевого судна «Волга», в ста морских милях от Сасебо.

Вот тут я должен был добавить или «господин контр-адмирал», как и положено между своими, среди военной касты моряков, или «ваше превосходительство», как обращаются нижние чины. Как раз на мой низший чин и намекал адмирал: мол, знай своё место.

Не дождавшись от меня требуемого чинопочитания, адмирал явно осерчал и продолжил:

– Это мне известно. Как известно и всему миру, что вы пустили самоходную мину в борт английского пассажирского судна «Мавритания». После чего, подойдя, расстреливали из пулемётов выживших людей, оказавшихся в воде. Однако обнаружив английский крейсер, вы скрылись. С воды были подняты восемь свидетелей, которые утверждают, что атаковали ночью именно вы, вас и ваше судно опознали. Да и ваша нелюбовь к англичанам общеизвестна.

– Это ложь. Той ночью мы не видели ни одного судна или корабля. Свидетелей множество. А моя так называемая нелюбовь к англичанам, которую пестует и раздувает британская пресса, проявляется в том, что мы останавливаем нейтралов и пускаем на дно идущие под британскими флагами суда с контрабандными грузами. О том, что они помогают Японии, в газетах почему-то не упоминается. Хотя они правы, моя нелюбовь к Англии вполне себе настоящая.

– Господин Баталов, официально извещаю вас, что вы арестованы.

– Адмирал, вытрите губы, вы только что британцев в попу поцеловали.

Адмирал побагровел лицом, а я стоял как образец полного спокойствия, чуть приподняв в недоумении одну бровь: от британцев я чего-то подобного и ожидал и потому не сильно удивился.

Однако адмирал сдержался и пояснил:

– Приказ пришёл из столицы.

– Их продажность вызывает восхищение. Так лечь под британцев могут лишь наши царедворцы, – ответил я, слегка склонив голову.

Адмирал понял, что над ним издеваются и ни во что не ставят ни его самого, ни его чин, и вызвал конвой. Так как я офицер, да и чина немалого, за мной пришли три офицера: лейтенант и два мичмана. Хмурые, но готовые выполнять приказ до конца.