– А тот, с топором?

– Это гитара, – подал голос Стас.

– Что?

– У него там музыкальный инструмент, – пояснил стрелок. – Стас, открой, покажи.

Тиас хмыкнул, когда Стас поспешно открыл футляр и показал гитару.

– Ладно, проходите… – Банкир отошел в сторону. – А ты, друг… – он задержал Джоша за рукав, – расскажешь мне, что тебе надо от этих людей и зачем они здесь.

– Расскажу. А пока расплатись с крестьянином. Он все еще ждет.

Тиас усмехнулся. Джош, глядя товарищу в лицо, также усмехнулся. Какое-то время они пристально разглядывали друг друга, потом банкир хохотнул, опустил глаза, хлопнул стрелка по плечу.

– Ты все такой же, сукин сын!

– И ты почти не изменился. Во всем ищешь подвох.

– Ладно, заходи. Раз я сказал – помогу, значит, помогу.

– Не сомневаюсь. Тем более что плачу за все я.

– Но деньги-то уходят из моего банка. Они рассмеялись, теперь уже весело, искренне, без напряжения.

– Рад тебя видеть, – протянул руку Тиас. – Кажется, я

этого еще не говорил.

– Я тоже. – Джош крепко пожал руку.

– Пошли?

– Пошли…

Затхлый запах и влажные стены подсказывали, что комната для гостей пустует давно. Мебели было немного – пара деревянных кроватей, широких, скрипучих, стол, несколько разнокалиберных стульев, небольшой шкаф у входа и полка-этажерка в углу возле окна. Посреди комнаты стояла неказистая кособокая печка, сделанная из металлической бочки. Сильно помятая жестяная труба утыкалась в потолок, в железный лист с неровной дырой в центре.

– Здесь нетоплено, но, если хотите, разведите огонь, – сказал Тиас, избегая смотреть в сторону Хурхаса и Легорна. – Нагреется быстро.

– Поесть бы чего, – напомнил стрелок.

– Ладно, сейчас хоть хлеба принесу. А потом жена придет, она вас накормит как следует… Тиас ушел.

– Он тоже стрелок? – спросил Легорн, проводив хозяина пристальным взглядом.

– Он стрелок? – переадресовал вопрос Стас.

– Был когда-то… – нехотя отозвался Джош. – Теперь он банкир, берет у людей деньги и тем зарабатывает на жизнь. Кажется, ему это нравится.

Стас перевел.

– О чем вы? – спросил Хурхас.

– Так… О хозяине…

– Он понял, что я маг, не так ли?

– Да, – согласился Стас.

– Я заметил это по его лицу.

– Кажется, Джош убедил его, что ты обычный человек.

Нищий бродяга.

Хурхас вздохнул, скривил губы в подобии улыбки:

– Так и есть… – Он присел на кровать, спиной привалился к стене, вытянул ноги. – Времена меняются. Возможно, мы когда-нибудь будем работать вместе, плечом к плечу. Стрелки и маги… Да… Почему бы и нет?… – Он покачал головой, словно сам не верил в то, что говорил.

Дверь открылась – вернулся Тиас, принес хлеб и кувшин с молоком, поставил на стол.

– Ну, я пойду. А вы пока устраивайтесь. Перекусите. Потом, будет время, поговорим.

– Куда ты сейчас? – поинтересовался Джош.

– Сперва загляну к Проапу. Еще рано, вряд ли у него кто сидит, но я ему шепну, а уж он сам с людьми поговорит. Потом схожу насчет пушек.

– Ладно… Только будь осторожен, друг. Если кто-то узнает, что я здесь…

– Не волнуйся. Я все понимаю… Жене я оставил записку, она вас накормит, когда вернется.

– Хорошо.

– Ну, до встречи!…

– Он другой… – задумчиво сказал Джош, когда хозяин ушел. – Он совсем другой. – Стрелок покачал головой.

– Думаешь, он может предать? – спросил Стас. Джош выглянул в окно, задернул грязную линялую занавеску, сел за стол, выложил перед собой револьверы.

– Предать? Нет, не думаю… А вот продать… Даже не знаю… Я его совсем не знаю…

Стас приоткрыл дверцу печки, заглянул в черное прокопченное нутро, поднес руку – тяга была. Горка поленьев лежала у входа.

– Сейчас согреемся, – пообещал Стас и, достав из рюкзака нож, принялся щипать лучину.

– Когда-то мы были очень дружны, – сказал Джош. – Но потом он променял револьверы на золото. Хотел бы я знать, что еще он способен променять.

– Ты ему не доверяешь?

– Кроме него, мне некому довериться.

– Так он согласился помочь? – Стас уложил лучину домиком, сверху пристроил несколько щепок побольше.

– Да.

Хмурый Легорн сел напротив стрелка, покосился на револьверы, положил перед собой меч. Отломил краюху хлеба, отхлебнул молока из кувшина. Глядя на него, и Хурхас подошел к столу, придвинул шаткий неудобный стул.

Стас, улыбаясь, глядел, как занимается в печи огонь. Потянуло дымком. Заслезились глаза, кожа на щеках зарумянилась, натянулась, он провел рукой по лицу, укололся о щетину и вспомнил, что брился в последний раз давно – еще в замке Легорна.

В ином мире…

Бросив в разгоревшееся пламя еще несколько коротких поленьев, он прикрыл дверцу, поднялся, отряхнул колени.

– Ну, теперь два дня можно бездельничать, – громко сказал он по-русски.

На него покосились, но переспрашивать не стали.

Стас разулся, поставил сырые ботинки поближе к печи, накрыл их разбухшими портянками. Носки снимать не стал – все же еще довольно прохладно. Стащил тяжелый полушубок, снял куртку, черную футболку с черепом, вязаное бесформенное одеяние, отдаленно напоминающее свитер, длинную льняную рубаху… Ежась, он расставил свободные стулья вокруг печки, развесил одежду. Потом стащил брюки, остался в одних трусах. Прикрыв глаза, он блаженствовал, поворачиваясь вокруг своей оси, подставляя раскалившейся печке то один бок, то другой, то живот, то спину. Размахивал руками, раскачивался корпусом, крутил головой – разгонял кровь, разминал окаменевшие мышцы, затекшие суставы – грелся, одним словом. Легорн и Хурхас, дожевывая остатки хлеба, косились на него. Джош, отодвинув занавеску, смотрел на улицу.

Постепенно воздух в комнате прогревался.

– Эй, оставьте и мне что-нибудь перекусить! – Стас открыл глаза и шагнул к столу.

Хурхас не выдержал и рассмеялся. Джош, оторвавшись от окна, поглядел куда-то Стасу за спину, фыркнул. Даже Легорн усмехнулся сдержанно.

– Чего? – Стас обернулся.

Возле двери замерла высокая женщина лет сорока в длинном платье. Она держала в руках поднос и оторопело взирала на полуголого Стаса.

– Здрасьте… – сказал Стас по-русски. И тотчас поправился: – Good morning.

Женщина отвела взгляд, поздоровалась, неуверенно шагнула вперед, не зная, как обойти баррикаду стульев с развешанной одеждой. Ей навстречу поднялся Джош.