споры тогда возникли вокруг идеи переброски стока ряда могучих сибирских и северных рек, в том числе Оби, Ишима, Тобола и Иртыша, в среднеазиатский регион для орошения пахотных земель Узбекистана, Казахстана и Туркмении. По этой проблеме еще в конце мая 1970 года Политбюро ЦК приняло Постановление ЦК и Совета Министров СССР № 612 «О перспективах развития мелиорации земель, регулирования и перераспределения стока рек в 1971–1985 гг.», на основании которого Минвод СССР сразу приступил к разработке проектной документации, в том числе по сооружению самого крупного объекта данного проекта — судоходно-оросительного канала «Сибирь — Средняя Азия» — общей протяженностью 2550 км[653]. Затем в конце марта 1976 года на основании решений XXV съезда партии Минвод СССР, отобрав из четырех возможных конечный вариант проекта, приступил к работам по его реализации. Однако вскоре все эти работы были неожиданно приостановлены, даже невзирая на то, что ТЭО Минвода «Территориальное перераспределение части свободного стока рек Оби и Иртыша» было окончательно одобрено Государственной экспертной комиссией при Госплане СССР, в состав которой были включены ряд авторитетных представителей ГКНТ, Госстроя и АН СССР.

Ситуация с реализацией этого проекта настолько обострилась, что его не удалось отстоять не только председателю Госплана СССР Н. К. Байбакову, но даже таким политическим аксакалам, как секретарь ЦК по сельскому хозяйству Ф. Д. Кулаков и первые секретари ЦК Компартий Казахстана и Узбекистана Д. А. Кунаев и Ш. Р. Рашидов, имевшим прямой выход на генсека. Судя по всему, Л. И. Брежнев был в курсе происходящей свары и не стал поддерживать реализацию проекта, поскольку против него ополчились не только ряд членов высшего руководства страны, в том числе главы союзного и российского правительства А. Н. Косыгин и М. С. Соломенцев, но и крупные представители научной и творческой элиты, в частности академики и член-корреспонденты Академии Наук А. Л. Яншин, Л. С. Понтрягин, Ю. В. Прохоров, И. В. Петрянов-Соколов, А. Г. Аганбегян, Б. А. Рыбаков, И. Р. Шафаревич и В. Л. Янин, а также целый ряд известных советских писателей — Ю. В. Бондарев, В. Г. Распутин, П. Л. Проскурин, В. И. Белов, С. П. Залыгин и другие, — которые были убеждены в том, что реализация этого проекта обернется экологической катастрофой.

Еще одной крупнейшей программой, нацеленной на существенный подъем аграрного производства в стране, стала программа по развитию российского Нечерноземья. Как вспоминал тогдашний председатель Совета Министров РСФСР Михаил Сергеевич Соломенцев, впервые этот вопрос он поднял перед Л. И. Брежневым еще знойным летом 1972 года, когда вместе Ф. Д. Кулаковым, В. А. Карловым, В. В. Щербицким и А. П. Ляшко он приезжал на крымскую дачу генсека для обсуждения проблем сбора урожая и сохранности животного стада страны в условиях катастрофической засухи[654]. Однако в тот раз генсек не просто демонстративно проигнорировал записку от российского премьера, но даже не отослал ее по «инстанции», то есть в Общий и Сельскохозяйственный отделы ЦК. Новая записка и проект Постановления по данной проблеме была подготовлены уже в конце того же 1972 года и на сей раз направлены сразу в Политбюро. На согласование данных документов ушло более года, поскольку и в ЦК, и в Совете Министров СССР было немало противников этой программы. Но в конце концов удалось преодолеть все препоны, и 20 марта 1974 года Политбюро ЦК приняло совместное Постановление ЦК и Совета Министров СССР № 206 «О мерах по дальнейшему развитию сельского хозяйства Нечерноземной зоны РСФСР»[655].

Согласно этому Постановлению, данная программа должна была охватить 29 областей и автономных республик РСФСР с населением в 58 млн человек, где располагались огромные сельскохозяйственные угодья общей площадью в 52 млн га, из которых 32 млн га были пахотными землями, где производилось 55 % картофеля, 40 % молока и яиц, 30 % мяса и почти 100 % льна. Для реализации этой программы, рассчитанной до 1990 года, предусматривалось выделение огромных ресурсов и средств. Только в одной Х-й пятилетке было запланировано направить в российскую деревню капитальных вложений на общую сумму в 23 млрд рублей, в том числе 15,6 млрд рублей на строительно-монтажные работы и строительство объектов производственного назначения, приобретение сельхозтехники, мелиорацию земель и их освоение, строительство жилых домов, объектов коммунального хозяйства и бытового обслуживания, детских дошкольных учреждений и клубов. Кроме того, этим же Постановлением предусматривалось, что на нужды сельского хозяйства Нечерноземной зоны РСФСР в 1976–1980 годах местным колхозам и совхозам будет поставлено 120 млн тонн минеральных удобрений, 380 тыс. тракторов, 94 тыс. зерноуборочных комбайнов, 230 тыс. грузовых автомобилей, 350 тыс. тракторных прицепов и по 20 тыс. экскаваторов и бульдозеров. Помимо акцента на проблемах мелиорации и окультуривания почв, особое внимание в этом Постановлении уделялось вводу в стой животноводческих комплексов по производству молока на 1181 млн коров, по выращиванию и откорму молодняка крупного рогатого скота на 2266 млн голов и свиней на 2242 млн голов, овцеводческих комплексов на 568 тыс. голов, птицефабрик яичного направления на 15,2 млн кур-несушек и по производству бройлеров на 122 млн голов. Наконец, этим же Постановлением ЦК и Совет Министров СССР прямо обязали Госбанк СССР «списать с колхозов Нечерноземной зоны задолженность по долгосрочным ссудам Госбанка СССР в сумме до 202 млн и одновременно за счет фонда долгосрочного кредитования предоставить им «отсрочку погашения задолженности по долгосрочным ссудам в сумме до 230 млн рублей и по краткосрочным ссудам на производственные затраты в сумме до 264 млн рублей».

Большое внимание в Постановлении было уделено и социальной сфере, в частности «укреплению материальной базы существующих сельских школ и детских садов, строительству новых школ на 706 тыс. мест и детских садов на 160 тыс. мест; строительству и вводу в действие республиканских и областных больниц на 4,5 тыс. коек и районных больниц на 5,8 тыс. коек, а также вводу в строй районных Домов культуры на 61,5 тыс. мест и Домов культуры и клубов в колхозах и совхозах на 350 тыс. мест». Наконец, этим же Постановлением было предусмотрено сселение 170 тыс. семей из мелких населенных пунктов в новые благоустроенные колхозные и совхозные поселки.

Именно последнее решение, а также практика его реализации со временем вызвали очень острую дискуссию, в том числе в научной и писательской среде. Против позиции ряда влиятельных ученых, прежде всего члена-корреспондента АН СССР Т. И. Заславской, которая в своей известной работе «Комплексная программа исследования перспектив социально-демографического развития деревни» крайне неуклюже попыталась обосновать массовую ликвидацию так называемых «неперспективных» деревень, которые якобы препятствовали агропромышленной интеграции села, выступили многие видные литераторы и публицисты, прежде всего знаменитые писатели-деревенщики В. Г. Распутин, Ф. А. Абрамов, В. А. Солоухин и В. И. Белов[656].

Действительно, в годы брежневских пятилеток в сельском хозяйстве, как и в промышленном производстве, был сделан основной упор на дальнейшую агропромышленную интеграцию и объединение колхозов и совхозов страны со всеми теми отраслями промышленного производства, которые наиболее тесно были связаны с ним, прежде всего с пищевой и перерабатывающей промышленностью, кооперативной торговлей, строительством и т. д. При этом такая интеграция не только была призвана обеспечить общий подъем всего сельскохозяйственного производства