всем поспевало за ростом потребительского спроса), а само советское общество оставалось таким же стабильным, как и десятилетия назад. К этим выводам следует также добавить и тот уже давно и хорошо подзабытый постулат, что в отличие от буржуазной рыночной экономики советская экономическая система, вплоть до преступной горбачевской перестройки, демонстрировала постоянный рост и не знала ни системных кризисов, ни резко отрицательных и очень масштабных спадов производства, ни массовой безработицы.

Промышленность

Как известно, в течение всех 1970-х годов советское правительство во многом под влиянием А. Н. Косыгина довольно последовательно и энергично меняло организационно-хозяйственную структуру всего промышленного комплекса. Основным направлением этой работы стало создание производственных и научно-производственных объединений (ПО и НПО), количество которых, по подсчетам Р. А. Белоусова, за указанный период выросло в 6 раз, а число предприятий, включенных в состав этих объединений, в 7 раз[628]:

Как утверждал тот же Р. А. Белоусов, «от таких перемен ожидали получить значительный экономический и социальный эффект». Но в процессе создания таких объединений проявились тенденции противоречивого характера. С одной стороны, удалось осуществить реальное единение прикладной науки и производства, провести техническое перевооружение многих предприятий, освоить новые технологические процессы и формы организации труда и т. д. Однако, с другой стороны, так и остались нерешенными многие проблемы с использованием основных фондов, рациональным подходом к капитальным вложениям и положительной динамикой роста производительности труда.

В хозяйственной практике 1970-х годов отчетливо прослеживались три основных подхода в создании таких объединений со стороны управляющих министерств. Причем особо «популярным» стало создание небольших НПО, состоящих из ряда интегрированных НИИ, проектно-конструкторских бюро и двух-трех предприятий. Основными задачами НПО, составлявших почти 2/3 таких объединений, стали не только разработка, но и освоение новых технологий, создание нового промышленного оборудования и производство на нем разнообразных и высококачественных видов продукции. На первых порах большинство таких НПО зачастую выпускали широкую номенклатуру товаров довольно небольшими партиями. Однако, когда в конце 1970-х годов начался процесс углубления их специализации, то на фоне решения проблем повышения эффективности работы и борьбы за качество продукции была серьезно сужена производственная программа таких объединений, что сразу же ударило по всему потребительскому рынку страны.

Еще одной особенностью этих трех пятилеток стало создание гигантских Территориально-производственных комплексов (ТПК) в различных регионах страны. Первым стал создаваться Западно-Сибирский НГ ТПК, становлению и развитию которого высшее руководство страны придавало особое значение, в частности Тюменскому региону, где еще в самом начале 1960-х годов были обнаружены огромные залежи углеводородов — нефти и природного газа, — прежде всего в районах Самотлора, Сургута, Ямбурга, Уренгоя и ряда других месторождений. Надо сказать, что в исторической науке до сих пор идет спор о том, когда же началось создание Западно-Сибирского НГ ТПК. Одни авторы, в частности В. П. Карпов, напрямую связывают этот процесс с выходом 11 декабря 1969 года известного Постановления ЦК КПСС и Совета Министров СССР «Об ускоренном развитии и освоении крупных нефтедобывающих и газодобывающих районов Западной Сибири»[629]. А их оппоненты, в том числе Н. М. Пашков, А. Н. Янин и Г. Ю. Колева[630], считают, что процесс его создания был начат еще во времена Н. С. Хрущева, когда вышли два первых Постановления Совета Министров СССР на сей счет — «О мерах по усилению геологоразведочных работ на нефть и газ в районах Западной Сибири» от 19 мая 1962 года и «Об организации подготовительных работ по промышленному освоению открытых нефтяных и газовых месторождений и о дальнейшем развитии геологоразведочных работ в Тюменской области» от 4 декабря 1963 года.

Кстати, тот же В. П. Карпов уверяет, что создание этого ТПК шло не только без подготовленной долгосрочной, но даже без среднесрочной «программы развития нефтяной и газовой промышленности в этом регионе». Однако это заявление опровергают многие его оппоненты, в том числе кандидат в члены Политбюро, секретарь ЦК В. И. Долгих, который в качестве заведующего Отделом тяжелой промышленности ЦК полтора десятка лет курировал развитие этого ТПК. Он свидетельствует, что, во-первых, «стратегия освоения крупнейшей нефтегазоносной провинции на севере Тюменской области» рождалась в очень жарких спорах и столкновении «позиций Совмина, Госплана, руководства партии и представителей научной элиты», которые активно вносили все свои предложения; а во-вторых, что именно «Постановления ЦК КПСС и Совета Министров сыграли огромную роль в достижении рекордно коротких сроков становления Западно-Сибирского нефтегазового комплекса»[631].

Огромную роль в создании этого комплекса сыграли выдающийся советский партийно-государственный деятель Борис Евдокимович Щербина, который в 1961–1973 годах возглавлял Тюменский обком партии, а затем в 1973–1984 годах — головное Министерство строительства предприятий нефтяной и газовой промышленности СССР, специально созданное для решения этой важнейшей задачи, и первый легендарный глава Главтюменьнефтегаза Виктор Иванович Муравленко[632]. В итоге этой многоплановой и героической работы к 1975–1977 годам завершился процесс создания ЗС НГ ТПК, и за период брежневского правления добыча сырой нефти и природного газа в Западной Сибири выросла в десятки раз — и к середине 1980-х годов Западно-Сибирский ТПК поставлял народному хозяйству страны 64 % нефти и 66 % газа[633].

Чуть позже ускоренное развитие получила и добыча каменного угля, за счет чего в ряде восточных регионов страны — в Казахстане, Красноярском крае, Кемеровской и Иркутской областях — началось создание двух крупнейших топливно-энергетических комплексов по открытой добыче коксующих углей для металлургической промышленности страны: Пав-лодарско-Экибастузский ТЭК и Канско-Ачинский ТЭК. Одновременно на базе Усть-Илимской ГЭС был создан Братско-Усть-Илимский лесопромышленный комплекс, а на базе Саяно-Шушенской ГЭС — Саянский ТПК по обработке цветных металлов. При этом в целях активизации развития экономики всей Сибири и Дальнего Востока 8 июля 1974 года было принято Постановление ЦК КПСС и Совета Министров СССР «О строительстве Байкало-Амурской железнодорожной магистрали», возведение которой было прервано в годы войны. Причем еще до принятия этого Постановления в апреле 1974 года XVII съезд ВЛКСМ по предложению Первого секретаря ЦК Е. М. Тяжельникова объявил Байкало-Амурскую магистраль Всесоюзной комсомольской стройкой, а также принял решение о создании Штаба строительства БАМа, который возглавил секретарь ЦК ВЛКСМ Д. Н. Филиппов, кстати, введенный в состав Президиума Совета Министров СССР. Одновременно специальным решением правительства была образована мощнейшая строительная структура — ГлавБАМстрой, — которую возглавил заместитель министра транспортного строительства Константин Владимирович Мохортов.

Надо сказать, что ряд нынешних авторов либерального толка, зацикленных на махровом антисоветизме (Ю. А. Давыдова, В. В. Громенко[634]), выдвинули тезис о том, что, дескать, создание гигантских ТПК, с одной стороны, стало антитезой реформаторскому курсу, а с другой стороны, свидетельствовало о том, что все высшее руководство страны уже бесповоротно остановило свой выбор на экстенсивном пути развития народного хозяйства страны. Однако этот тезис носит