чисто умозрительный характер, неподтвержденный ни аргументами, ни фактами, ни документами. Анализ работы многих ТПК, в том числе Западно-Сибирского, на территории которого находились сотни ПО и НПО, в том числе предприятия геологоразведки, рыбной, пищевой, лесной, деревообрабатывающей и строительной промышленности, напротив, говорит о комплексном подходе к решению народно-хозяйственных проблем и поиску наиболее оптимальных путей интенсификации промышленного и аграрного производства этого огромного края[635].

Хорошо известно, что в годы брежневских пятилеток Советский Союз вышел на 1-е место в мире по производству многих видов промышленной и аграрной продукции, в том числе черного угля, кокса, стали, чугуна, железных и марганцевых руд, нефти, газа, цемента, пиломатериалов, стальных труб, гидравлических турбин, сборных железобетонных конструкций, тракторов, тепловозов и электровозов, электроэнергии, зерновых и хлопкоуборочных комбайнов, шерстяных и хлопчатобумажных тканей, коровьего молока и куриных яиц. И чтобы не утомлять уважаемого читателя обилием огромного количества цифр, которые частенько вызывают у него законную изжогу, мы приведем лишь ряд показательных позиций развития советской индустрии в годы IX–XI-й пятилеток[636]:

Как явствует из этих данных, с одной стороны, хорошо виден совершенно очевидный рост развития основных базовых отраслей народного хозяйства страны, а, с другой стороны, также очевиден и заметный спад в развитии ряда отраслей, в частности в металлургической промышленности. Обычно многие историки и даже экономисты объясняют этот спад довольно поверхностными умозаключениями либо о системном кризисе социализма, либо о совершенной неэффективности командной плановой экономики. Однако в реальности все обстояло в точности до наоборот.

Для примера возьмем металлургическую промышленность, которая всегда имела особое значение для экономики страны. Вопреки расхожим штампам о том, что якобы в Советском Союзе сталь и чугун варили дедовским способом, именно советские металлурги изобрели и внедрили в производство целый ряд новых технологий (работу доменных печей при высоком давлении газа на колошнике, плавку при режиме постоянной влажности дутья, непрерывной разливки стали и т. д.), которые позволили резко сократить расходы кокса и железной руды, существенно увеличить выплавку стали и чугуна, поднять их качество, снизить себестоимость их производства и обогнать американцев не только по коэффициенту использования мощностей доменных печей, но также по производству калиброванных сталей, тонкого и холоднопрокатного листа. В итоге, как справедливо указал авторитетнейший знаток советской экономики профессор Р. А. Белоусов, к концу 1985 году «черная металлургия, наконец-то удовлетворив потребности народного хозяйства страны в главных видах своей конечной продукции, снизила не только скорость своего развития, но и абсолютные приросты»[637]. По его же мнению, именно это обстоятельство и «позволило высвободить значительные финансовые, материальные и трудовые ресурсы для неотложных нужд других отраслей» народного хозяйства страны.

В качестве такого зримого примера перетекания ресурсов можно привести одну из самых технологичных гражданских отраслей той эпохи — химическую промышленность, в становлении и развитии которой огромную роль сыграл легендарный министр химической промышленности, а затем и заместитель председателя Совета Министров СССР Леонид Аркадьевич Костандов. По оценкам того же Р. А. Белоусова, динамика роста этой отрасли, продукция которой была крайне востребована многими отраслями народного хозяйства страны — от сельского хозяйства до жилищного и индустриального строительства, — в этот период «примерно в два раза опережала темпы роста всей промышленности».

Ну и напоследок, чтобы опять-таки не утомлять читателя обилием фактов и цифр, немного скажем о развитии советского машиностроения, которое, бесспорно, всегда было ведущей отраслью не только всей промышленности, но и народного хозяйства страны. В рамках этой отрасли существовало 40 подотраслей, где особую роль играли станкостроение, производство средств автоматизации и вычислительной техники, которое во многом определяло весь научно-технический прогресс страны. Здесь ситуация была довольно противоречива. С одной стороны, шел процесс сокращения общего объема выпуска металлорежущих станков, однако, с другой стороны, наблюдался довольно заметный рост производства специальных станков, станков с ЧПУ, автоматических линий, компьютерной техники и промышленных роботов[638]:

Поэтому всякого рода инсинуации «записных либералов» и «рыночников» типа Е. Т. Гайдара и М. В. Славкиной[639] о том, что мировой энергетический, а затем и экономический кризис 1973–1975 годов, в ходе которого цена на нефть подскочила в 4 раза, с 3 до 12 долларов за баррель, оказали медвежью услугу советской экономике, полностью остановив развитие передовых наукоемких отраслей — электроники, кибернетики, робототехники и биотехнологии, — мягко говоря, слишком лукавы. Хотя, надо признать, что рост продажи сырой нефти и нефтепродуктов с 98,5 млн тонн в 1970 году до 193,5 млн тонн в 1985 году принес СССР огромные валютные ресурсы, которые тратились как на импорт сельхозпродукции и товаров ширпотреба, так и на промышленное, в том числе высокотехнологическое оборудование[640].

По оценкам специалистов, к 1985 году доля сырья и топлива в экспортном балансе страны поднялась почти до 55 %, в том числе за счет строительства магистральных нефтепроводов и газопроводов, крупнейшим из которых стал Международный газопровод «Уренгой — Помары — Ужгород» протяженностью 4450 км, возведенный в 1978–1983 годах.

Вместе с тем надо признать, что именно в эти годы обозначались и первые кризисные явления в экономическом развитии страны, в частности стала падать фондоотдача, темпы производства предметов потребления вновь стали отставать от темпов роста производства средств производства, упали темпы научно-технического прогресса и перевооружения многих базовых отраслей, за исключением самых технологичных отраслей советского ВПК. Именно здесь были сконцентрированы не только лучшие инженерно-конструкторские кадры, огромные финансовые и трудовые ресурсы, но и основной потенциал новейших достижений НТР, в частности лазерной, волоконно-оптической и других новейших промышленных технологий. При этом, опять-таки вопреки расхожим штампам, многие из этих технологий «выходили» за рамки самого ВПК и распространялись на целый ряд «гражданских» отраслей народного хозяйства страны, в частности самолетостроение, радиоэлектронику, атомную промышленность, космическую отрасль и т. д.[641].

Наконец, одним из важнейших итогов развития страны в годы брежневских пятилеток стало создание Единой энергетической системы страны, начатое еще в хрущевскую эпоху под руководством легендарного главы Министерства энергетики и электрификации СССР Петра Степановича Непорожнего, занимавшего свой пост почти четверть века. Сначала летом 1967 году по его инициативе было создано Центральное диспетчерское управление ЕЭС СССР, которое одновременно исполняло функции диспетчерского управления Объединенной энергосистемы (ОЭС) Центра, то есть Европейской части страны. Затем в 1970 году к ЕЭС была присоединена ОЭС Закавказья, в 1972 году — ОЭС Казахстана и ряда районов Западной Сибири, а в 1978 году — ОЭС всей Сибири и Дальнего Востока. Само создание данной системы стало возможным благодаря тому, что началась реализация большой программы строительства гидроэлектростанций в природных створах мощнейших рек. Именно по этой программе были возведены все крупнейшие гидроэлектростанции, в том числе