захотелось убить ублюдка. Видимо, его желание нетрудно было прочесть по глазам, потому что африканец перестал скалить зубы и примирительно поднял руки.

— Ничего личного. Просто шутка.

Пьер предпочел не отвечать.

В отель он вернулся поздно. Оставив картины в кафе у знакомого гарсона, Пьер бесцельно слонялся по улицам, пытаясь как-то убить время и отделаться от необходимости отвечать на неизбежный вопрос: что дальше? Собственно говоря, единственно правильное решение давно созрело у него в голове: следовало вернуться домой, в свой богом забытый городок, забросить кисти и краски в самый дальний угол и заняться привычным делом, которое не первый год обеспечивало стабильный достаток — ремонтом автомашин. И все же Пьер никак не мог решиться поставить крест на радужных планах. Ведь случаются иногда настоящие чудеса. И вдруг в один из оставшихся от небольшого отпуска дней рядом с ним остановится некий солидный господин и спросит: «Молодой человек — это действительно ваши картины или вы только продаете?» А потом он окажется известным искусствоведом или…

Внезапный скрип тормозов прервал его мечтания, а отборная ругань водителя окончательно вернула Пьера к реальности.

Придя в номер, он плюхнулся на кровать, даже не раздеваясь.

«Хоть ботинки сними», — пожурил его внутренний голос.

Пьер дрыгнул ногой, но проклятый ботинок сидел плотно.

«Ну и провались ты», — подумал Пьер, переворачиваясь на живот и зарываясь головой в подушку.

Он сам не заметил, как заснул, точнее, начал засыпать. Единственное, что помешало ему окончательно погрузиться в сон — невозможная духота. Кондиционера в номере не было, а солнце за летний день на совесть выполнило свою работу.

«Как же здесь душно», — прошептал Пьер сквозь сон.

Следовало встать и открыть окно.

«Душно… Господи, как душно. Нечем дышать».

Пьер открыл глаза. Фраза принадлежала не ему. Сон моментально улетучился.

«Помоги мне… Нечем дышать», — повторил голос.

Он шел из ванной.

Пьер приблизился к приоткрытой двери, но, перед тем как окончательно открыть ее, неожиданно заколебался. Устыдившись собственной слабости, он распахнул дверь. Никто не шагнул к нему из темноты, и никто не издал ни звука.

Пьер пошарил по стене в поисках выключателя, кляня себя за то, что рука слишком судорожно ищет проклятую кнопку.

Наконец, щелкнул выключатель, и ванную залил свет, который не открыл ничего нового. Ванная была пуста.

«Замечательно, мне уже слышатся голоса, — подумал Пьер. — Так и до психушки недалеко».

Он погасил свет в ванной и вернулся в комнату.

В тот момент, когда он перешагивал через порог, голос за спиной отчетливо произнес: «Помоги». Звук был глухой и доносился словно из подземелья.

Пьер резко обернулся, одновременно включая свет. Он еще раз внимательно и столь же безрезультатно огляделся. Единственное существо в этой маленькой комнате, способное издавать членораздельные звуки, смотрело на него из зеркала, висящего на стене. Пьер дотронулся рукой до холодной и безмолвной поверхности. Впрочем, какой еще она могла быть?

Ночью Пьер спал плохо. Несколько раз он просыпался, воображая, что вновь слышит загадочный голос. Ближе к утру он, стараясь заглушить в себе естественное чувство протеста, подошел к ванной и включил свет. Как ни странно, это помогло проспать оставшуюся часть ночи без приключений.

Пьер всегда считал себя трезвомыслящим и прагматичным человеком. Ни разу за прожитые годы он не встречался ни с одним доказательством существования так называемых потусторонних явлений. Более того, всяческие спекуляции на эту тему, вроде «Секретных материалов» и тонн бумажной макулатуры, заполнявшей прилавки газетных киосков, никогда не вызывали у него ничего, кроме усмешки. В конце концов, если находятся желающие все это покупать, почему бы сметливым людям не заработать на них деньги?

Оставаясь на позициях трезвомыслия, а Пьер не видел причин для иного, следовало признать: если говорить некому, значит, никто и не говорит. И значит… Пьеру не хотелось формулировать неприятный вывод даже мысленно. Ведь если странный голос ему только слышится, значит, у него попросту съехала крыша.

Что ж, почему бы и нет? Всего можно ожидать, если проводишь столько времени, общаясь лишь с самим собой, раз за разом задавая самому себе одни и те же вопросы.

Сделав это заключение, Пьер немедленно выписал себе простой рецепт экстренного лечения. Рецепт состоял из двух пунктов: во-первых, прекратить на время бесплодные попытки поразить Париж своим творчеством; и, во-вторых, немедленно прервать одиночество, а попросту говоря — хорошенько развлечься.

Весь день Пьер проводил в жизнь намеченные планы. Оставив картины в номере, он изменил привычке завтракать в отеле и отправился в кафе к знакомому гарсону. Поболтав с ним о всяких пустяках, Пьер сделал то, на что, как ему казалось ранее, у него совершенно нет времени: сел на красный экскурсионный автобус Les Cars Rouges. В автобусе он познакомился с приятной молодой парой из Марселя, и сразу после спуска с Эйфелевой башни досрочно завершил вместе с ними свое культурное образование, предпочтя дальнейшей части маршрута ресторанчик на Елисейских Полях.

Распрощавшись с новыми друзьями, он немного погулял по вечернему Парижу и в довершение всего прилично опустошил кошелек, купив место за столиком в «Мулен Руж».

Представление, а скорее, бутылка шампанского, привели его в благодушное настроение. Выйдя наружу, под крылья «Красной мельницы», Пьер внес в свои планы важное дополнение: лечение следует продолжить.

Воплотить это намерение в жизнь не составило особого труда. Бульвар де Клиши приютил у себя не только известное на весь мир кабаре, но и множество заведений, где можно с легкостью приобрести нужное лекарство. Очень быстро Пьер остановил выбор на невысокой блондинке, чьи формы с лихвой компенсировали возможный недостаток содержания.

В холле гостиницы, несмотря на поздний час, никого не оказалось. Это как нельзя лучше устраивало Пьера. Конечно, его спутница не вызвала бы вопросов, но, учитывая словоохотливость хозяина, Пьер предпочитал не давать лишней темы для разговора следующим утром.

— Не слишком шикарные апартаменты. — Блондинка окинула жилище опытным взглядом.

— А ты что, собираешься здесь жить? — поинтересовался Пьер, ставя на стол принесенную бутылку вина.

— Как знать, милый, как знать, — засмеялась девушка. — Вдруг ты влюбишься в меня без памяти и тебе захочется видеть меня каждый день?

— Не надейся. Видеть тебя каждый день мне не по карману.

— Фу, какой ты циник. — Девушка подошла к столу. — Где у тебя бокалы?

— Думаешь, это «Ритц»? Возьми стаканы в ванной.

Девушка скрылась за дверью. Оттуда немедленно донесся ее голос:

— Какой у тебя славный халатик! Как думаешь, он мне пойдет?

Она определенно не умела молчать.

«Как раз то, что мне сейчас и нужно», — подумал Пьер, открывая бутылку.

Словно бы в