ванную вымыть стакан. Загадочное зеркало как обычно посмотрело на него его собственным лицом.

Он открыл воду.

— Пьер? — глухо спросило зеркало.

Стакан выпал из рук и разбился.

— Пьер? — повторило зеркало.

— Кто ты? — выдавил он из себя.

— Помоги мне, Пьер.

— Как я могу тебе помочь?

— Душно. Нечем дышать.

— Кто ты?

Вместо ответа зеркало снова прошептало:

— Помоги.

Это походило на сон, хотя было правдой. Он разговаривал с зеркалом, и оно ему отвечало.

— Ты где? — спросил Пьер.

— Здесь, — ответило зеркало.

Голос был глухой и шел словно бы из колодца.

— Ты в зеркале?

— Да.

— Как ты туда попал?

Зеркало не ответило. Видно, сочло вопрос глупым или нетактичным. Пьер попробовал иначе:

— Зачем ты говоришь со мной?

— Ты можешь мне помочь.

— Как?

— Назови мое имя, и я освобожусь.

— А как тебя зовут?

— Меня зовут… О, Пьер! — голос в зеркале изменился. Он стал тише. — Пьер! — на этот раз звук уже трудно было расслышать.

— Как тебя зовут? — крикнул Пьер.

Но зеркало больше не отвечало.

Пьер стукнул по нему рукой. Звук опять показался странным, хотя, черт его знает, как должны звучать говорящие зеркала.

«Господи, о чем я?» — подумал он.

Совершенно сбитый с толку, Пьер ушел в комнату. Но через некоторое время вернулся назад.

— Эй, ты здесь?

Зеркало промолчало.

Наутро Пьер не изменил решения возвращаться домой. Хватит. Пора убираться из этого города с его говорящими зеркалами.

Он принялся укладывать картины. На минуту в голову пришла мысль оставить их хозяину — пусть украсит комнаты отеля. Впрочем, стоит ему переступить порог, и хозяин наверняка выкинет картины на помойку. Нет уж. Пусть они никому не нужны, на помойке им не место.

«А что, если попробовать в последний раз, на прощание? — подумал он. — До поезда уйма времени. Практически целый день».

Взвалив сумку на плечи, Пьер отправился на холм. Он издали заметил знакомого африканца и непроизвольно замедлил ход. Не хотелось выслушивать очередные плоские шутки.

Неожиданно он вспомнил о другом месте, где мог бы встать со своими картинами. Набережная Монтебелло напротив Нотр-Дам-де-Пари. Это прибежище антикваров в первые дни отпугнуло его своеобразной респектабельностью публики, сидевшей рядом с предлагаемым товаром. Но сегодня — в его последний день — почему бы и нет?

Место он нашел неожиданно легко. Благообразный старик — хозяин гравюр, любезно уступил ему часть стеллажей.

Пьер не стал выставлять все картины. В конце концов, какая разница — пять их или десять? Разложив стульчик, он присел и посмотрел на часы. Пьер назначил себе два часа. Последние два часа, в течение которых еще имел право считать себя художником.

Величественный силуэт собора на острове Ситэ привлек к себе его взгляд.

«Помоги мне», — мысленно попросил Пьер. И сразу вспомнил человека из зеркала. В какой-то мере у них были одинаковые проблемы.

К собственному удивлению, он задремал. Видимо, события последних дней изрядно утомили его. Раскрыв глаза, Пьер обнаружил прямо перед собой пожилого господина, с любопытством разглядывавшего картины.

— Это ваши работы, мсье, или вы только продавец? — обратился к нему господин.

От неожиданности Пьер потерял дар речи.

— Его, его, — закивал головой старик с гравюрами.

— Вам… — выдавил из себя Пьер. — Вам… нравится?

— Видите ли… — Пожилой господин явно хотел побеседовать с Пьером наедине, но хозяин гравюр, обрадованный тем, что в однообразный ход времени вклинилось хоть какое-то развлечение, выказывал живой интерес к происходящему.

— Могу я чем-нибудь угостить вас? — прохожий показал рукой на столики кафе через улицу напротив. — Надеюсь, — он слегка наклонил голову в сторону продавца гравюр, — мсье будет столь любезен, что присмотрит за вашими работами.

Ничего не понимающий Пьер последовал за ним.

— Кофе? — спросил незнакомец, усаживаясь за столик.

— Да, спасибо.

Под его пристальным взглядом Пьер почему-то почувствовал себя неуютно.

— Вы из провинции? — неожиданно спросил тот.

— Как вы догадались?

Собеседник улыбнулся.

— Опыт. Когда-то я был таким, как вы. Приехали покорять Париж?

— Вам действительно понравились мои работы? — Пьер попытался направить разговор в более деловое русло.

Незнакомец не ответил. Вернее, ответил совсем не то, на что рассчитывал Пьер.

— Мне понравились вы. Кстати, меня зовут Морис.

Пьер испуганно посмотрел на него. Морис засмеялся.

— О, нет! — Он замахал руками. — Боже упаси! Это совсем не то, о чем вы подумали. Чем вы занимаетесь? Я имею в виду, когда не пишете?

— Ремонтирую автомобили. — Пьер был окончательно сбит с толку.

— Хорошее дело, — одобрил Морис.

Официант принес кофе. Морис взял в руки свою чашку.

— То, что я сейчас скажу, вас не слишком обрадует. Возможно, мне вообще не следует этого говорить. Но вы мне действительно понравились. Даже не могу объяснить почему. Возможно, я увидел в вас себя. Когда-то, много лет назад, я тоже допустил одну ошибку, которая стоила мне многих лет жизни. Бесполезно потраченных лет. — Он сделал паузу. — Ваши картины…

Морис снова замолчал, но он мог и не продолжать дальше. Внезапно Пьеру все стало ясно. Он опустил глаза.

— Это… так плохо?

Звякнула чашка. Видимо, Морис поставил ее на блюдце.

— Скажем так. Вы не сможете это продать. Во всяком случае, в Париже. А ведь вы рассчитываете именно на это? — Он опять сделал паузу. — Звучит жестоко. Но если вы послушаете меня, то сбережете кучу времени, которое сможете потратить с пользой. Поверьте мне, это не пустые слова. Я кое-что понимаю в живописи. Впрочем, не подумайте, что я советую вам бросить писать. Совсем нет. Вы можете заниматься этим и дальше… для себя.

Пьер так и не решился поднять глаза. Вместо этого он встал со своего места и пошел прочь, даже не попрощавшись.

Морис с беспокойством окликнул его:

— Молодой человек, а картины?!

Видимо, догадался, что Пьер не собирается ничего забирать.

— Вернитесь, вы будете об этом жалеть!

Пьер побежал, и, повернув на ближайшем перекрестке, скрылся из вида.

Ни разу в жизни ему не приходилось напиваться до такой степени. Пьер не помнил ни того, как добрался до гостиницы, ни того, как попал в свой номер. Просто через некоторое время он обнаружил себя сидящим в кресле. Комната плавно покачивалась перед глазами.

Пьер постарался зафиксировать взгляд на чем-нибудь неподвижном. Попытка оказалась безуспешной. Пол тоже ходил ходуном.

Что-то в этой картине не понравилось Пьеру. Более того, это что-то его огорчило. Осмыслив увиденное, он сделал два неприятных открытия. Во-первых, его брюки чуть ли не до колен забрызганы грязью. И во-вторых, что куда более неприятно, на одной из ног нет ботинка.

Пьер посмотрел вокруг, потом наклонился вниз, чтобы заглянуть под кресло. Поступок оказался крайне опрометчивым. К