Всего за день до этого Кэтлин позвонила мать Эрни Пекхэма, Пэт. «Она сказала, чтобы я больше с ними не разговаривала, – сказала Рони, – никогда. Перед тем как повесить трубку, Пэт сказала, что мы с этим проклятым адвокатом портим ей жизнь! Я не хочу хвастаться, но, если бы не мы с Джонни, у них бы не было шансов получить свою почку!»

Она лишь надеялась, что пересадка запланирована больницей, а раз Чарльз был такой угрозой, Пэт сказали не распространяться об этом. «Я, конечно, не жду цветов с тортиком, но мы не пытаемся разрушить жизнь Эрни, мы пытаемся ее спасти».

Рони прервалась и дала себе отдышаться. Медленно ее гнев угас. Когда это произошло, она заплакала.

За Чарли Калленом ночью пришли охранники с ключами и наручниками. Ему предстояло отправиться в Медицинский центр округа Сент-Фрэнсис. Если они и знали зачем, то не говорили. Ему снова дали робу, взяли кровь, приковали к кровати. Телевизор в углу все время работал, показывал местные новости и шоу Опры. Прошел день, и Чарли подумал: ну вот опять. Это была не пересадка. Это было что-то другое.

Охранники вернулись на следующее утро. Они отвели Чарли вниз, не сказав зачем. Ему полагалось отвечать только на прямые вопросы. Ему сказали, что он больше не Чарльз Каллен. Теперь его зовут Джонни Квест. Врач назвал его мистером Квестом. Сестра назвала Джоном. Каллен подумал, что это смешно. Он не понимал, что происходит.

Они дали ему что-то, чтобы расслабиться. Валиум, кажется. Они не говорили. Чарли почувствовал себя неустойчиво. Затем ему дали формы на подпись. Он подержал ручку, не понимая, какое имя вписывать. «Впишите то, которое нужно», – сказал доктор. Чарли смотрел в детстве мультики и помнил симпатичного светлого мальчика, все умеющего и полного жизни, и его приключения. Чарли подписал бумагу как Джонни Квест. Юридически это было неправильно, поэтому ему дали другую форму, которую надо было подписать «Чарльз Каллен / Джонни Квест». Сестра посмотрела в другую сторону, пока он это писал. Это должно было остаться в тайне. Затем ему сделали еще один укол, и Чарли почувствовал, что отключается.

Спустя час почка Джонни Квеста была упакована в красный холодильник «Колман» и отправлена на вертолете «Лайфстар». Они полетели на север от Трентона и слева от Манхэттена и подлетели к Лонг-Айленд. Восемнадцатого августа была прекрасная летняя ночь, шоссе внизу заполнено отдыхающими, направляющимися в Хэмптон и проезжающими медицинский комплекс Стоуни-Брука, горящий на холме, как строящийся Бильбао.

Я припарковался в зоне C. В выходные в больницах много народу только после закрытия баров, и обычно все они находятся в реанимации. В 20:00 главное лобби было тихим, как закрытый магазин. Охранник читал вчерашнюю газету, в сувенирной лавке можно было разглядеть только майларовые шары. Хирургия находится на четвертом этаже, вместе с ожоговым и радиационным отделениями. Почка поехала на заднем лифте, а я – на парадном.

В зале ожидания отделения хирургии телевизор работает все время, чтобы имитировать нормальность для семей, сидящих там, для женщин и их матерей с потекшей тушью, мужчин, вцепившихся в стакан «Данкин донатс». По телевизору шел фильм «Чумовая пятница» про двух людей, обменявшихся телами и личностями и, так как это Голливуд и Дисней, в конце концов ставших друг другу ближе. Но это был всего лишь фильм. Для пересадки – органы есть органы. Берешь то, что получаешь, и выживаешь.

Так что, пока Джейми Ли Кёртис и Линдси Лохан спорили между собой, чья жизнь тяжелее, Эрни Пекхэм лежал лицом вниз на столе под наркозом, окруженный незнакомыми людьми в одноразовой синей одежде. Кто-то сделал изогнутый надрез через жир левой части брюшной полости; другие отделили мышцы от брюшной стенки холодным стальным зажимом. Почка Джонни Квеста была размером с руку хирурга – словно фасолина, пятнистая и дрожащая в розовом жире, идеально поместившаяся в таз Эрни. Обрубок его почечной артерии, всего несколько часов назад отрезанный от аортального клапана его владельца, был подведен к кровеносной системе Эрни с помощью хирургической проволоки, а вены были присоединены к венам. Спустя несколько часов, когда Джейми Ли и Линдси вернулись в свои тела и улыбнулись друг другу в кульминационной сцене концерта, хирургический зажим был удален из подвздошной артерии, а почка Джонни Квеста порозовела от крови, наполненной кислородом, и снова зажила как почка Эрни.

Под ксеноновым светом медицинское чудо выглядело как рана, которую прижгли в отверстии в синей бумаге. Но он не освещал миллион крошечных трубочек, подведенных к спинному мозгу, или ответвления, бесконечные, как кристаллики льда, которые фильтруют кровь так же, как мозг фильтрует решения, отделяя хорошее от плохого настолько, насколько это может сделать человек.

Гражданские иски последовали сразу за уголовными. Семьи жертв или потенциальных жертв судились с различными больницами, в которых работал Чарльз Каллен. Все иски против больниц Нью-Джерси были улажены вне зала суда{241}. Файлы были засекречены, так же как и договоренности. Никакого уголовного преследования против руководства больниц, нанимавших Каллена, так и не случилось.

Законодательные органы штата Нью-Джерси приняли две новые меры в качестве реакции на дело Чарльза Каллена. Акт безопасности пациентов, составленный в 2004 году, увеличил ответственность больниц за информирование о «серьезных неблагоприятных инцидентах, которые можно предотвратить»{242}, произошедших в медицинских учреждениях департамента здравоохранения. В следующем году его дополнили Усовершенствованным актом, который требует от больниц сообщать в отдел по делам потребителей (включая комиссию по делам медработников) некоторые факты о сотрудниках учреждений и вести учет всех жалоб и дисциплинарных мер, связанных с уходом за пациентами на протяжении семи лет. Эти меры были приняты в тридцати пяти других штатах. Больница, выполняющая эти требования, не может стать объектом гражданского иска, который может быть предъявлен из-за информации, которую клиника предоставила. Однако за неисполнение актов не предусмотрено наказания или иной ответственности для больниц.