«Стив? Что с Дженнифер? Ты больше не любишь ее?»

«Я люблю Дженнифер. Я хочу, чтобы у нас все получилось. Но она сделала мне больно, когда узнала, что переезжает, и не сказала мне».

«Я думала, ты простил ее за это».

«Простил, Мелкая. Но, думаю, я не забыл. Я сказал тебе, как я думаю, что у нас с ней все получится — мы оба будем в IIT, мы планируем жить вместе. Это моя цель».

«Тогда что ты делаешь с Бетани? Разве ты не вводишь ее в заблуждение?».

«Нет, Бетани в глубине души знает, какова моя цель. Она думает, что у меня не выйдет так, как я хочу. А может, и нет. Дело в том, что я не зацикливаюсь на этом. Джойс сказала мне, что когда я буду учиться в колледже, отношения изменятся, и я изменюсь. Я уверен, что она права».

«Так ты думаешь, что с Дженнифер может ничего не получиться?»

«Я не знаю, как все сложится с кем-либо. Я думал, что проведу свой выпускной год с Дженнифер. Этого не случилось. Мы с ней разберемся во всем в Чикаго, начиная со следующей осени».

«А как же Бетани, старший брат?»

«Она не поедет в Чикаго, но мы будем поддерживать связь. Ты знаешь, что я не собираюсь жениться до окончания колледжа. Это будет через четыре с половиной года, Мелкая. За эти четыре года многое произойдет. Я не могу этого предсказать и не собираюсь слишком много об этом думать».

«Это кажется таким сложным».

«Я знаю, Мелкая, это так. Но все, что я могу сделать, это принимать это по одному дню за раз и работать над достижением своих целей. Первые две цели — закончить школу и поступить в IIT. Как только они будут выполнены, я закончу колледж и найду работу. Тогда я смогу всерьез задуматься о браке и детях. И мы с Дженнифер будем вместе четыре года в Чикаго».

«У тебя есть еще одна цель», — мягко сказала Стефани, глядя глубоко в мои глаза.

«Да, есть. И это самая важная из всех моих целей. В отличие от других целей, она полностью спланирована, и ничто ее не изменит. Примерно через пять месяцев мы займемся любовью. Рассчитывай на это», — сказал я, потянувшись, чтобы погладить ее волосы.

Она глубоко вздохнула: «Это именно то, чего я хочу».

Мы коротко обнялись и пожелали друг другу спокойной ночи. Я писал в своем дневнике и думал обо всем, что произошло за неделю. Меня немного обеспокоило замечание Стефани о том, что я могу вводить Бетани в заблуждение, но, вспомнив все, что я говорил, я верил, что это не так. Теперь мне оставалось только ждать следующей осени и смотреть, как пойдут дела. В ближайшие несколько лет должно было произойти слишком много событий, чтобы я мог иметь хоть какое-то представление о том, как все сложится, и сейчас я не собирался об этом беспокоиться.

В воскресенье не было ничего необычного — у меня было «свидание понарошку» с Дебби, звонки Карин и Дженнифер и еженедельная рабочая сессия с Бет. Она подготовила две демонстрации программного обеспечения, обе из которых она проведет сама. Мы также работали над некоторыми изменениями в программах инвентаризации и кассового аппарата для Андреаса. Мы решили, что сможем продавать и это программное обеспечение. Мой отец обсудил с Кеном Дуганом, своим бухгалтером, как мы должны заплатить Бет, и я вручил ей чек на ее долю того, что мы заработали к настоящему времени. Она была очень счастлива и еще раз крепко поцеловала меня.

Понедельник, с другой стороны, был совсем не обычным. На уроке химии Кара встретила меня широкой улыбкой и была намного дружелюбнее, чем когда-либо в школе. Она тихо поблагодарила меня за то, что я пригласил ее на обед, а затем сказала, что посмотрела стихи и согласилась, что я прав насчет слов «только верой», но она была уверена, что я неправильно понимаю эти стихи, но звонок прозвенел прежде, чем я успел ей ответить. Я заметил разницу в тоне ее ответа — это было скорее приглашение к обсуждению, чем попытка отругать меня, как провинившегося ребенка. Когда урок закончился, она вложила мне в руку записку, которую я сунул в карман, чтобы прочитать позже.

Когда я пришел на урок биологии к мисс Баркхерст, Мишель уже ждала меня.

«Стив, ты, я и Трейси можем поговорить за обедом?» — спросила она.

«ОК, Мишель», — просто ответил я, — «Найди меня когда поешь».

Когда Трейси вошла, я отозвал ее в сторону и попросил найти меня за обедом. Она согласилась.

Я сел на свое место и достал из кармана записку Кары.

Дорогой Стив, еще раз спасибо тебе за обед. И спасибо за мой первый поцелуй. Я пишу записку, потому что у меня не хватает смелости сказать тебе это лицом к лицу, но я хочу поцеловать тебя снова. Мы можем встретиться завтра за мороженым? Кара.

Ее записка напомнила мне о глупых записках, которые я передавал девочкам во втором и третьем классе и в которых говорилось что-то вроде «Хочешь меня поцеловать? Да/Нет» или «Я тебе нравлюсь? Да/Нет». Я также понял, как ей, должно быть, было трудно даже написать эту записку. Мне нужно было быть очень осторожным с Карой, и я ни за что не собирался толкать это вперед. Если бы она хотела поцелуя, я мог бы это сделать, но мне придется серьезно поговорить с ней о сложившейся ситуации.

В обед я нашел Кару и сказал ей, что заеду за ней в 19:00 во вторник, чтобы съесть мороженое, а затем пошел сесть на свое обычное место. Трейси подошла ко мне и спросила, что я хочу.

«Я хочу, чтобы ты посидела с нами, Трейси. Ты мой друг, и я думаю, что тебе понравятся остальные мои друзья».

«Ты серьезно? Правда?»

«Да, Трейси».

«Садись, Трейси!» сказала Бетани.

«Да, садись с нами», — согласился Ларри.

Трейси засияла и села за наш стол. Как я и ожидал, мои друзья сразу же приняли ее и включили в разговор. Очень быстро стало ясно, что Трейси вписалась в нашу компанию, и к тому времени, когда мы закончили есть, она была счастливее, чем я когда-либо видел ее. Ну, за исключением того случая, когда я согласился пойти с ней на танцы в День Сэди Хокинс.

Примерно за десять минут до окончания обеда к нашему столу подошла Мишель Бейтман. Лицо Трейси мгновенно превратилось из