Норихаза двинулся по кругу в левую сторону,сохраняя дистанцию, продолжая шипеть, пробуя правой ногой почву, проверяяустойчивость. Уилл тоже двинулся влево, пытаясь вспомнить, где из травы торчалибитые камни или где корни рухнувшего дерева могли опутать его ноги.

Шипение сменилось внезапным резким выдохом, итри фута вращающейся стали рубанули в его сторону, летая туда-сюда, со свистомрассекая воздух. Уилла спасла реакция – он выбросил вперёд собственный клинок.Раздался звон, и удар невероятной силы едва не выбил оружие из его рук. Егоотбросило вправо, и он всем телом врезался в дерево, услышав вскрик Магдалины.Однако ему удалось удержаться на ногах. Норихаза повернулся в его сторону изаулыбался ещё шире, заметив, как Уилл пытается перевести дух. Его собственноедыхание ничуть не изменилось. И он понял, как была близка победа в этой егопервой атаке. Он снова начал движение, сопровождая его шипением, – очевидно,это как-то помогало ему контролировать дыхание. Уилл же чувствовал, чтозадыхается, что с каждым болезненным выдохом силы оставляют его тело. Думай,сказал он себе. Успокойся и думай. Теперь ты знаешь, что он сделает. Берегисьследующей атаки и вместо того, чтобы терять силы при отступлении, повернись наместе, и ты сможешь сам нанести удар, пока противник сам не восстановилравновесие. Ты убьёшь его единственным ударом меча. Он вспомнил тело человека вСекигахаре, кровь на своих руках. Будет ли ему так же нехорошо на этот раз?Ненавидит ли он Норихазу? Он не испытывал ненависти к тому несчастному вСекигахаре. Но он ненавидит Норихазу дикой, безумной ненавистью. Животнойненавистью.

Норихаза прыгнул вперёд, клинок мелькнул ввоздухе. Меч Уилла поднялся ему навстречу, но на середине траектории Норихазаостановил оружие. Его клинок опустился и резанул горизонтально, пока меч Уиллавсё ещё защищал своего хозяина сверху. Мучительная боль пронзила живот.

И всё же он устоял и инстинктивно опустил меч,парируя следующий режущий удар. Два клинка снова столкнулись с оглушительнымзвоном, и Норихаза отступил назад, улыбаясь и даже произнеся несколько словсвоим трём слугам. Уилл опёрся на свой меч и взглянул вниз. Кровь хлестала израны на животе, пропитывая набедренную повязку, стекая вниз и образуя лужицу.Всего лишь вспорота кожа, но именно это и намеревался проделать Норихаза. Вследующий раз он выпустит ему кишки, ведь в следующий раз он испробует ещёчто-нибудь новое, а Уилл к этому времени будет уже обессилен.

Он вздохнул, вытер со лба пот и снова поднялмеч. Как он вдруг ослаб! Ну да скоро это кончится. Ещё раз зазвенят мечи, ивсё, конец. Он надеялся, что смерть будет мгновенной, но сомневался в этом.Норихаза слишком опытен и наверняка захочет посмотреть, как его противникистечёт кровью у его ног. И у ног Магдалины. Норихаза медленно пошёл вперёд,выставив правую ногу, покачивая перед собой клинком. Уилл двинулся по кругувправо. И тут его остановил возглас со стены за спиной самурая:

– Бросьте меч, мой господин Норихаза. И ты,Андзин Миура. Норихаза повернул голову на голос, а Уилл в изумлении смотрел наневысокую полную фигуру в зелёном кимоно. Принц стоял в окружении двадцатилучников. Они оцепили сад, взяв на прицел всех мужчин. Принц Иеясу собственнойперсоной обходит разрушенный город, словно простой офицер?

– Исполняйте приказание, мой господинНорихаза. Кончик меча Норихазы медленно опустился к земле:

– Это дуэль между самураями, мой господинИеясу. Нет такого закона, который позволял бы вам вмешаться.

– В Эдо есть только один закон, мой господинНорихаза, – ответил Иеясу. – Закон Токугавы.

Норихаза не спускал глаз с Уилла.

– В таком случае, мой господин, я обвиняюэтого человека в изнасиловании. У меня есть свидетели. И это закон для всейстраны, мой господин Иеясу.

– Только один человек может обвинить АндзинаМиуру в насиловании, мой господин Норихаза, – сказал Иеясу.

Все замолчали, и Уилл, ожидая решения своейсудьбы, почувствовал, как у него холодеют руки. Но, спасая его жизнь, чемпоплатится она?

– Андзин Миура спас мне жизнь, – негромкопроизнесла Магдалина. – А когда он хотел уйти, я умоляла eго остаться.

Ноздри Норихазы затрепетали от гнева. Онсудорожно выдохнул, меч, казалось, самостоятельно задвигался в его руках.

– Я хотел бы предложить вам мои самые нижайшиеизвинения, мой господин, – сказал Иеясу. – Но если вы ещё раз поднимите оружие,в сердце у вас окажется стрела.

Норихаза заколебался. Потом он нагнулся иподнял валяющиеся ножны.

– Ты обесчещен, Андзин Миура.

Уилл взглянул на меч в своей руке, на кровь,по-прежнему сочащуюся из раны на животе. Он не обернулся к Магдалине. Онповернул меч, протянув его рукоятью к даймио:

– У вас ещё будет шанс, господин Норихаза. Ядаю вам слово. Норихаза взял меч, коснувшись кончиком травы:– Не сомневайся,Андзин Миура. Мы в Осаке, Тоетоми, имеем собственные планы на твой счёт. Твоёпредательство по отношению к принцессе Едогими может сравниться только спосягательством на мою женщину. Не сомневайся, что мы с тобой ещё встретимся.

Уилл шагнул мимо него, сад вдруг завертелсяперед его глазами. Над ним на стене ждал Иеясу с перевязочной бумагой в руках,пока его солдаты не спускали луков с людей Исиды, следя за каждым их движением.Но принц не захотел спуститься, чтобы помочь ему. Он уже достаточно опозоренсобытиями сегодняшнего дня, Норихаза прав. Он сам должен взобраться наверх.

Кое-как он вскарабкатся наверх, вылез настену.

– Вы должны были позволить ему убить меня, мойгосподин. Я опозорил имя Токугавы.

– Я тоже, Андзин Миура, – отозвался Иеясу. –Вмешаться в дуэль самураев… Это позабудут нескоро.

– Мой господин…

– Ну и что я сказал себе, Уилл? – Лицо Иеясубыло мрачно. – Когда этим утром я понял, что остался жив, что я сделал? Яскомандовал своим офицерам заняться моими людьми? Я молился богам? Я рвал насебе волосы от горя за судьбу моего города? Я собрал остатки стражи иотправился искать тебя, Уилл. Потому что ты построишь мне новые корабли? Зачеммне они? Потому что ты – мой талисман? К чему мне предрассудки? Потому что ялюблю тебя? Какое право имеет правящий принц любить одно живое существо большеостальных? Уилл вздохнул.