Софья оживилась и даже на секунду забыла про свой страх.Вася самодовольно улыбнулся. Вероятно, он считал серию убийств по сценариюсвоего рода творчеством.

— Ну, все началось довольно глупо. Как-то раз ядопоздна засиделся на работе, устал, поэтому забыл на своем столе бумажник.Пришлось возвращаться. Я торопился, превысил скорость и сбил какого-то кретина,который выскочил прямо мне под колеса.

— Почему же ты не остановился?

— Мне это было надо? Я ведь не знаю, какие сейчасдостижения у нашей милиции. Вдруг возьмут, снимут отпечатки пальцев, да икак-нибудь догадаются, что я не тот, за кого себя выдаю! Глупость, конечно, но…Такова уж человеческая природа.

Когда мне позвонил Люкин и потребовал денег за молчание, ясразу решил его убить. Обзавелся париком, усами и длинным пальто, котороеотлично маскирует фигуру. Никто не смог бы меня узнать! И не узнал, смеюзаметить. Всю эту красоту я постоянно вожу в своей машине. Мало ли когдапригодится, правда?

— Правда, — прошептала загипнотизированная Софья.

— Так вот. Люкин назначил мне встречу. А я, не будьдурак, нанял частных сыщиков, чтобы проследили за ним. Сам в сыскном агентствене показывался. Сыщики мне и без этого в лучшем виде выдали адресок Люкина. Потелефону.

На следующее утро я встал с утра пораньше, вошел в квартируЛюкина… Дверь вскрыл без особых проблем, надо сказать.

— А в газетах писали: следов взлома необнаружено, — пробормотала Софья.

— Ты веришь всему, что пишут? Бедняжка. В общем, захожуя в квартиру, гляжу, Люкин, болван, уже проснулся. Крутится в трусах и в майкевозле зеркала, примеряет новую шляпу. И бирочка еще болтается на веревке.Смешно! Увидел меня, испугался. Я уже тогда с пола табуретку поднял.

— Ты ударил его по горлу табуреткой? — недоверчивопереспросила Софья.

— А что? Разве это не ноу-хау? Орудие убийства так и ненашли. Естественно, не нашли. Я его на кухню отнес и под стол задвинул.

И представляешь себе иронию судьбы? Только я разделался счеловеком, который меня шантажировал, как в этот же день в кафешке неподалекуот офиса встречаю — кого бы ты думала? Правильно, своего старого соседа полестничной площадке, Кольку Мягкого. Он на меня поглядел, потупился и быстровыскочил на улицу. Тут-то я и подумал: а не видел ли меня Колька раньше? Ужбольно странная у него была реакция. Принесла же его нелегкая в столицу! Жил бысебе в своем Зеленогорске, может, до пенсии бы дотянул.

Ну, что было делать? Я за ним пошел, конечно. Выяснил,откуда он взялся тут на мою голову. Фирма-то эта по ремонту телевизоров всегодве недели как переехала к нам под бок, смекаешь?

— А шляпы… — заикнулась было Софья.

— Сейчас, ласточка, и про шляпы скажу. Понимаешь,Люкина очень быстро нашли соседи. И тут же раздули сенсацию: тело в шляпе,полуголое… Ну, ты в курсе. Тут я и подумал: а не воспользоваться ли мнеподвернувшейся возможностью? Разыграю детективную пьеску и избавлюсь заодно отвсех своих врагов. Я решил не только подделаться под маньяка, но и самогоманьяка для милиции организовать. Ну, не умница ли! Это тебе не слоганы дляКутайкина придумывать, это кое-что покруче!

Софья отчетливо видела, что Васю и в самом деле распираетжелание похвалиться своим умом, находчивостью и творческим воображением.Вероятно, он был искренне убежден, что все сойдет ему с рук.

— Был еще один тип, который представлял для меняопределенную опасность.

— Аникин! — выпалила Софья.

— Точно. И знаешь, чем он был для меня опасен? Он знал,что я родом из Зеленогорска. Видишь ли, с его матерью, Ингой, я встретился вМоскве совершенно случайно. Она узнала меня. У нас с ней в молодости былкурортный роман. Познакомились в Сочи. Она — из Москвы, я с Севера. Но там, нажарком пляже, все это казалось даже пикантным. Некоторое время послерасставания она мне писала, но я не откликнулся.

— Не прельщала московская прописка?

— Просто у меня были другие планы. Женись я на Инге,приехал бы в столицу бедным приживалой. А я хотел приехать королем.

В общем, во второй раз встретились мы спустя много летздесь, в Москве. Она была не замужем, жила со своим мальчишкой, Аркашкой. Ингу яубивать не стал. Она ведь ничего про мои подвиги в Зеленогорске не знала. Мычасто виделись, причем всегда у меня. Из ее окружения никто обо мне не знал.

— А она не спрашивала, почему у тебя другая фамилия? НеСафронов, а Капитанов? — спросила Софья.

— О, как ты осведомлена! — сощурился Вася. —Она спрашивала. Я сказал, что был женат и сменил фамилию по просьбе свекра, укоторого жена моя была единственной дочерью. Не хотел, мол, старик, чтобыфамилия канула в небытие.

Сынок Инги, паршивец Аркашка, многие наши с ней разговорыподслушивал. Такой хитрый щенок! Пока Инга была жива, я ни о чем плохом недумал. Но теперь, когда она умерла, Аркашка совсем с катушек съехал. Стал комне наведываться, денег просить. С наркотой связался. Мне это не нравилось. Атут случай представился одним махом от всех неприятностей избавиться.

В тот день, когда я Люкина убрал, вызвал к себе Аркашку иговорю: «Хочешь заработать пятьсот баксов? Я тут поспорил с однимпсихотерапевтом, что любого докторишку умный человек обмануть может. Выдасткакую-нибудь лабуду, а тот все за чистую монету примет, начнет гипнозприменять, методы всякие. Докторишка деньги на кон: меня, мол, не обмануть! Я,мол, любой обман на раз раскушу. В общем, поспорили на крупную сумму. Давай,говорю, проверим, какой ты актер». Ну, и выдал ему всю эту хрень болотную промамашиных клиентов, про ненависть, про шляпы. Заливай, говорю, доктору пополной программе.

— Ты на самом деле знаешь Костюшко и поспорил сним? — спросила Софья.

— Да ты что! Это я все исключительно для Аркашкипридумал. Костюшко — ни сном ни духом. Для него Аркашка был настоящимпациентом.

— Аникин ходил к Костюшко в день убийстваЛюкина? — уточнила Софья.

— И еще один раз, после того, как я Кольку Мягкогоубрал. Дал я этому дурню баксы, у него тут же крышу от жадности снесло. Всеобещал для меня сделать.

— А Брюковец? — спросила Софья, опасаясь, что уВаси может измениться настроение и он прервет свой занимательный рассказ.

— Ну..,. Это уже чистый экспромт. По сценарию Аркашкадолжен был покончить с собой. Чтобы милиция не осталась без своего «шляпногоманьяка». В этом вся фишка была, понимаешь? Сдать ей и убитых, и убийцу. ПодАркашкино «самоубийство» мне еще один труп понадобился в шляпе. Ну, как будтобы Аркашка убил еще одного человека, не выдержал и тут же, на месте, покончил ссобой.

— А если бы доктор Костюшко не обратился вмилицию? — поинтересовалась Софья. — И никто бы не узнал прозамечательный мотив твоего Аркашки?