– То есть у вас не получилось внушить Дэвиду Бовину, что хотели?

– Никоим образом. Потому-то я и испытал облегчение, если не сказать возбуждение, услышав о том, что этот человек устроился на нормальную работу. Я подумал… да, наверное, я подумал, что Кинго ослабил хватку. Он ведь стареет, кроме всего прочего.

– Можно предположить, что они продолжили сотрудничество в другой форме?

– С Кинго никогда ничего нельзя исключить. Этот Бовин вполне может до сих пор на него работать, хотя официально он получил другую работу. Вот именно так он и делает, Кинго. Он создает фантастические вселенные, где вы с ним противостоите остальному миру, где все возможно и никто не должен диктовать вам, что правильно, а что нет. Сейчас у меня уже не получится воссоздать то чувство, но тогда мы выстроили с ним такой мир, где склонение старушки к сексу имело какое-то значение. Где было искусство, раскрепощение, революция! Мне до сих пор стыдно об этом говорить.

Джейк Шами закрыл глаза и сел, выпрямив спину и кивая сам себе.

– Как сильно я его любил. Я никого больше не буду так любить, как я любил Эрика Кинго.

– Но эта любовь не была взаимной?

– Кинго любит только самого себя. В какой-то степени, может, еще своего сына и внучку, а сам он, безусловно, будет утверждать, что любит искусство, но это ложь. Кинго любит только свое огромное, жирное эго.

В кармане у Йеппе завибрировал телефон. Он успел подумать об Анне, прежде чем увидел определившийся номер и ответил.

– Кернер.

– Это из оперативного штаба. У нас есть свидетельница, которая полагает, что видела разыскиваемого. Полчаса назад в электричке на Кёйе. Я послал Майка ее допросить. Она говорит, что тот мужчина вышел на станции Сьелёр.

Майк был полицейским из мотобригады дорожной полиции Вальбю.

– Она уверена?

– Не на сто процентов, но вполне. Описала его довольно точно. Рост и вес сходятся, и в целом она производит впечатление надежного свидетеля. Мы послали на станцию две машины.

– Погоди, ты говоришь Сьелёр?

Йеппе взглянул на карту Копенгагена, служившую экранной заставкой, и закричал – отчасти Анетте, отчасти в телефонную трубку.

– Это он! Он направляется в садовое товарищество Кинго. СТ «Вперед» на П. Кнудсенседе. Высылай всех, кто есть. Мы едем туда!

– Погоди! – заорали из телефона. – Это не все. Разыскиваемый не один. С ним маленькая девочка.

Шок поразил Йеппе резко, как удар по почкам. Он медленно встал и положил телефон в карман, размышляя, пытаясь сопоставить, что к чему. Потом он побежал.

Район был уже оцеплен, когда Йеппе с Анетте свернули направо, на улицу Густава Банга, и припарковались у садового товарищества «Вперед». Два полицейских фургона перекрыли правую полосу, кроме того, там находились две «скорых» и четыре автомобиля из отдела берегового патруля экстренного реагирования. Несколько полицейских регулировали движение и отгоняли зевак, остальные готовились эвакуировать жителей из района. Лима, дежурный, в форме, стоял в окружении коллег и распределял обязанности. Благодаря светоотражающему жилету он был на виду. Йеппе дотронулся до его рукава.

– Что происходит? Быстро!

– Подозреваемый удерживает девочку в заложниках в лодке посреди озера. Он угрожает перерезать ей горло, если ему не позволят поговорить с Кинго.

– А где Кинго?

Дежурный указал на небольшую кучку людей на тротуаре. Эрик Кинго выделялся своими белыми волосами, ниспадающими на воротник приталенного пиджака, его лицо было нехарактерно бледным.

– Он только что прибыл. Видимо, Бовин сам ему позвонил. В данный момент он проходит инструктаж по безопасности.

– АКС задействован? – Йеппе спрашивал о специальном полицейском отряде быстрого реагирования, состоявшем из стрелков, вооруженных снайперскими винтовками.

– Они занимают позиции вокруг озера. Жителей эвакуировали.

– Хорошо. А что с родителями? – Йеппе задал этот вопрос через плечо, уже направляясь в сторону Кинго.

– Едут.

Как только они подошли к группе, Анетте перебила полицейского в форме и обратилась к Кинго:

– Кто эта девочка?

– Он увел мою внучку, Софию! – Кинго вдруг превратился в старика.

– Он назвал условия обмена? Ладно, пойдемте!

Йеппе двинулся вперед с Эриком Кинго и целой свитой полицейских в униформе. Сегодня не было никаких подозрительных взглядов из-за изгородей, не было и детей, играющих в садиках. На мостках перед домом Кинго стояли трое полицейских в камуфляже, держа свое длинное оружие дулом вниз и направив пристальные взгляды на лодку в центре озера. Йеппе еле разглядел еще нескольких вооруженных людей, занимавших места в кустарнике и на террасах по периметру озера. Тем не менее стояла абсолютная тишина. Даже ветер улегся, в озере отражались стоящие вокруг дома. Единственным звуком, нарушавшим тишину, был душераздирающий детский плач, доносящийся из ялика в центре озера. Дэвид Бовин сидел у руля темно-зеленой деревянной лодки, посадив на колени девочку и сжимая в руке нож. Йеппе обратил внимание, что девочка сидела вплотную к нему, чтобы никто не рискнул выстрелить. К лодке была привязана еще одна шлюпка, поменьше.

– София! Дедушка здесь, дорогая, – хриплым голосом прокричал Кинго в направлении лодки. Плач усилился. Кинго поднес ко рту руки, сложенные воронкой, и закричал снова:

– Чего ты хочешь, Дэвид? Какого черта тебе от меня надо? Отпусти ее, она просто ребенок! – Поскольку никакого ответа не последовало, он обернулся к полицейским, стоявшим на мостках. – Чего он хочет?

– Он хочет обменять ее на вас. Вы должны подплыть к нему, тогда он пересадит девочку во вторую лодку.

– Но это какое-то сумасшествие. Он убьет меня. Что будем делать?

– Единственная альтернатива – ждать, когда он окажется на расстоянии выстрела от нас, да еще надеяться, что до этого он не причинит ей вреда.

– Ну это же безумие. Мы не можем так рисковать!

– К нам едет переговорщик, которому, как мы надеемся, удастся смягчить его. Он будет в течение нескольких минут.

– Переговорщик? Невозможно вести переговоры с ненормальным серийным убийцей. Вы ведь хоть что-нибудь можете сделать?

Кинго наполовину сел, наполовину упал, оказавшись в какой-то странной позе на четвереньках посреди мостков. Одному из полицейских что-то сообщили по рации, и он перевел:

– Приехали родители.

Анетте отделилась от толпы.

– Я их задержу. – Последнее, что им было нужно сейчас в дополнение ко всему происходящему, – это пара перепуганных родителей.

Йеппе чувствовал, что его сердце вот-вот выскочит из груди. Все цвета стали ярче от адреналина, голубизна неба почти резала глаза. Кинго стоял на коленях, похожий на снежно-белую скульптуру на мостках. Йеппе подошел к нему и, сев рядом на корточки, зашептал ему на ухо.