У Анетте зазвонил телефон, она улыбнулась при взгляде на дисплей и быстро ответила на звонок. Лицо ее просияло, а голос зазвучал тихо и влюбленно. Милый то, милый се. Значит, Свен. Наблюдая за своей влюбленной напарницей, Йеппе допил пиво.

Три пьяных парня вошли и сели за соседний столик, хотя весь зал был пустой, чувство такта в отношении частной жизни окружающих давно было пропито ими напрочь. С криками и смехом они заказали еду, пряча под столом бутылку рома. О, молодежь, о, беззаботная жизнь! Анетте и Йеппе с улыбкой переглянулись сквозь опустевшие пивные бутылки.

*

Существует тонкая грань между понятиями «воспользоваться случаем» и «смалодушничать». Иногда нехоженая дорога[25] менее людна лишь потому, что ведет прямиком в пропасть. Йеппе прекрасно отдавал себе отчет в том, на какой дороге он находился, когда незаконно припарковал машину под деревом на Эстер Фаримасгеде. Двигаясь к выезду из города, он решительно свернул на Вестерброгеде, пожелав Анетте спокойной ночи и направляясь домой, чтобы принять душ и получить порцию крепкого сна. Но внезапно он сменил курс, повернув направо, на Кингосгеде, и снова двинулся к центру города.

Узенькие улицы «Картофельных грядок» в летней темноте напоминали многоярусные подставки для десертов. Дома из шоколадного бисквита с глазурованными окошками, излучавшими тепло и гостеприимство, низкие изгороди, поверх которых можно было общаться, игровые домики для многочисленных детишек. Ее муж дома, чего ты хочешь? Взглянешь на нее одним глазком, чтобы крепче спать? Может быть, она заметит тебя, улизнет из дома, и вы займетесь любовью в песочнице, пока Джон чистит зубы? А вдруг тебя поразит молния с ясного неба, и рано утром, выйдя отстегнуть велосипед, она обнаружит перед своим окном истлевшую статую.

Их дом располагался посреди участка под названием «Дворовая зона», где автомобилям нужно было ездить как можно медленнее и как можно реже. Он мог бы засесть где-нибудь, скрывшись от взглядов с дороги за игровым домиком, и смотреть в гостиную семейства Харлов. А если им вдруг вздумается поглядеть в те же самые окна изнутри, то он предстанет перед ними в свете, льющемся из окон, как олень, застигнутый врасплох дальним светом фар. По всем трем этажам разлился мягкий свет, однако никакого движения не было. На втором этаже, за прозрачными занавесками, мелькали голубоватые отсветы телевизора. Наверняка они сидели там вдвоем, может, держась за руки, потягивая красное вино или чай. Йеппе отчасти утешился тем, что работал телевизор, а значит, вряд ли они были в постели. На столе у самого окна стояла свеча, пламя ее колыхалось от ветерка, проникавшего или через открытое окно, или через щель в раме. Рано или поздно кто-нибудь подойдет к окну и задует свечу. Йеппе замерз. Он едва умещался на миниатюрных перильцах детского домика. Он решил ждать, пока погаснет свет. Откинул голову на потрескавшуюся доску и попытался расслабиться.

Однажды Тереза встретила его на Эстерпорт, летним вечером бог знает сколько лет назад. Еще до того, как началось умопомешательство на почве оплодотворения, значит, по крайней мере лет пять-шесть назад. Они только что переехали в дом в Вальбю, Йоханнес и Родриго были приглашены на ужин. Они напились и носились по саду с невероятного размера водяными пистолетами, пока Родриго и Тереза не притащили ватные одеяла и не опрокинули торт. Потом они с Йоханнесом убежали с участка по дороге. Шлепанцы и засученные рукава, теплый вечер такой мягкий, что напоминает объятия. Они добежали до дикого луга, где теперь построили детский сад. Тогда там росла высокая трава и деревья с белыми цветами, так дивно благоухавшими в июне. Боярышник?

Они добрались до самой железной дороги, не до пригородной S-линии, но до эстакадной железной дороги чуть поодаль. Вспотевшие и развеселившиеся, им все было нипочем. При приближении товарного состава они засели в травяной чаще, чтобы их не заметили. И вдруг случилось чудо: поезд остановился прямо перед ними. Не медля ни секунды, они забрались в первый же пустой вагон и сели бок о бок. Когда поезд двинулся с места, они экзальтированно рассмеялись при мысли о том, где они могли очутиться. Берлин! Роттердам! Эльсинор! В кармане ни кроны. Ни телефонов, ни ключей, ни удостоверений личности. Достаточно пьяные, чтобы думать, что им море по колено и все по плечу, но в то же время достаточно трезвые, чтобы оценить кинематографичность ситуации. Торжественное чувство свободы возвело их на недосягаемую высоту; двое друзей несутся в ночи в товарном поезде в неизвестном направлении. Это был даже некоторый перебор.

Мелькали темные дома и ароматные кустарники, они отказались от затеи поговорить под стук колес. На Эстерпорт поезд остановился и был отправлен на ночь на запасные пути. Это принесло одновременно разочарование и облегчение. Им пришлось прокрадываться мимо железнодорожников. Он уже не помнил, как они связались с Терезой, но она приехала за ними вместе с Родриго. Родриго был в ярости. Безответственность! Ребячество! Глупо и по-дурацки! Но Тереза рассмеялась и поцеловала его, полюбив еще чуточку сильнее за эту мальчишескую отвагу.

Недостатком полного слияния с другим человеком является то, что при расставании от тебя остается в лучшем случае половина.

Свет мерцал, Йеппе уловил какое-то движение, зажглась люстра. Это была она! Мед и розмарин, теплое золото и пузыри пены для ванны. Его тело словно включилось при виде ее: так нажатием на кнопку приводится в движение механизм. На ней было что-то теплое и бесформенное, волосы были уложены. Джон шел за ней с подносом со стаканами и бутылкой. Они оживленно беседовали, пока она загружала посудомоечную машину, он так и стоял с подносом, неподвижное тело и меняющееся выражение лица. Вдруг лицо Анны расплылось в задорной улыбке, видимо, Джон сказал что-то смешное, потому что он и сам смеялся, только сдержанно, как и подобает автору шутки. Вытерев глаза, она продолжала смеяться, вдруг став похожей на маленькую девочку.

В этом смехе не было никакого притворства. Джон поставил поднос и приобнял ее за шею, потом выключил свет и вышел. Она смотрела ему вслед и улыбалась. Этот взгляд! Йеппе был знаком этот взгляд. Когда-то и на меня так смотрела женщина. Анна прошла через кухню к окну, двигаясь в направлении Йеппе и горящей свечи. Он видел, как ее лицо с вытянутыми губами осветилось на краткий миг, став похожим на лицо ангела. Задув свечу, она ушла.

Йеппе решил снова спать на диване. Он не хотел идти в спальню даже за одеялом, нашел какие-то коврики и декоративную подушку. Ты с ней всего лишь пару раз трахнулся. Считай себя везунчиком, что еще можешь! Со стороны железной дороги раздался грохот, вскоре мимо проехал поезд, весь дом задрожал. Йеппе знал, что не заснет. Он вышел почистить зубы и взглянул на свое отражение со вспененной пастой, потом открыл туалетный шкафчик и рассмотрел коллекцию болеутоляющих препаратов. Крошечные пузырьки с успокоительными, как это жалко. Выбор тоже становился жалким, его врач начал выписывать рецепты с неохотой.

Он нашел пакетик с двумя таблетками по 600 мг ибупрофена, посмотрел на название – «Ибупирак», сойдет – и проглотил их вместе с остатками зубной пасты и таблеткой зопиклона, чтобы поспать. Вероятно, наутро у него будет болеть живот, зато сейчас он сможет улечься на диван и на этот раз провести терпимую ночь.