Однако сейчас он чувствовал себя спокойно, сидя за рулемфургона. Парковка была почти пустой. Большинство профессиональных игроковостанавливалось в ближайших загородных отелях с бассейнами и отличным сервисом.Кроме «Эйрстрима», напоминавшего по форме пулю и стоявшего в дальнем концепарковки, у Камерона не было никаких препятствий. Прямо перед ним расстилалсядлинный, прямой, совершенно пустой участок асфальта.

Через ветровое стекло он видел ручей Доглег и лес,начинавшийся за ним. Но Камерон представил себе шоссе, разворачивающееся подколесами его машины во всем его асфальтированном великолепии; оно вело прямо кгоризонту. Он понял, что, хотя долго не практиковался, еще не разучилсяподражать звуку мотора. Звук получился таким же, как и тогда, когда ему былошесть лет и он был членом счастливой семьи. Камерону показалось, что он уже наполпути до Мемфиса. Выехав из Феникса, он притормозил, издав характерный звук.Это было глупо. Он мог водить машину по-настоящему.

Камерон покопался в карманах шортов в поисках ключей. Онпонятия не имел о том, подходит ли для зажигания ключ от двери, как в обычноймашине.

Ключ не подошел. Камерон испытал облегчение и разочарование.

Он посмотрел на ключи в своей руке. Они висели на брелке снадписью «Приманка для игрока». Может, один из них и есть тот самый ключ.Может, вот этот, с пометкой «зажигание».

Итак, ему больше нечем оправдывать себя. Перед нимрасстилалась пустая парковка — полно свободного места. Он располагал«виннебаго». Время пришло. Когда-нибудь им все равно предстоит вернуться вКомфорт, где их ждут проблемы и осложнения.

Камерона охватила паника. Мальчик сделал глубокий вдох,стараясь не замечать тошноту, подкатившую к горлу, когда он вылез из машины, чтобывынуть колодки из-под колес фургона. Сделав это, он снова забрался наводительское место.

«Нет», — подумал он.

Пристегнуть ремень. Ключ в зажигание. Передачу в положение«стоянка».

Мотор заработал, его шум отдавался под капотом и в груди уКамерона. Его руки непроизвольно стиснули руль, и он заставил себя расслабитьих.

— Потихоньку, — выдохнул он. — Потихоньку.

Шаг за шагом. Камерон отпустил тормоз и поставил передачу вположение «драйв». Это было легко. В уме он проделывал это тысячи раз. И вот,будто рыбка, подхваченная потоком, Камерон тронулся вперед. Он ехал. Медленно,словно пожилая леди, но какое это имело значение. К такому большому фургонунужно привыкнуть.

Камерон чувствовал себя так, будто ему удалось взлететь. Онпроехал по парковке, пересекая разметку в форме елочки. Добираясь до угла,Камерон ловко поворачивал. Он быстро почувствовал, когда нужно крутить руль ипод каким углом выполнять поворот. Объехав парковку три раза, Камерон был ужетак уверен в себе, что включил радио. «Аэросмит», отлично. Еще несколько раз покругу, и вот он уже опустил стекло и выставил наружу локоть, как опытныйводитель.

Наконец Камерон оказался у выезда. Члены семьи навернякаустали после многотрудного дня. Он подумал, что они обрадуются возможностивернуться домой на машине, хотя до гольф-клуба было всего несколько кварталов.

Камерон ехал медленнее положенной скорости по жилымкварталам в направлении «Королевских дубов», но это не имело значения. За нимникого не было.

Свернув на стоянку клуба, он решил держаться у края, гдепосвободней. Барбекю было в самом разгаре. До него доносился запах жареногомяса, и он слышал музыку в стиле кантри из динамиков.

Грузовик, доставлявший еду, был припаркован у главногоздания, и работники в белых куртках ходили взад-вперед по стоянке. Девушка,немного похожая на Бекки, толкала перед собой большущий мусорный ящик наколесах, направляясь к контейнерам для отходов.

Засмотревшись на нее, Камерон на долю секунды выпустилстоянку из поля зрения. Когда он снова посмотрел вперед, второй ящик с мусоромпоявился из-за грузовика с продуктами.

Хотя он ехал со скоростью улитки, столкновение походило навзрыв бомбы. Содержимое контейнера: использованная одноразовая посуда,кукурузные кочерыжки, остатки соуса барбекю, смятые салфетки, недоеденныехот-доги, окурки и кетчуп — все оказалось у него на капоте. Шлепок какого-тосоуса — похоже, коул-слоу — размазался по ветровому стеклу.

Каким-то чудом Камерону удалось поставить передачу вположение «стоянка» и заглушить мотор. Он выскочил из кабины и обежал фургон.

— Никто не пострадал? — спрашивал он. Паника вернулась иполностью овладела им.

Белая куртка работника с вышитым на ней именем Рой былазалита красным соусом. Рой злобно уставился на Камерона. Работник, весившийдобрых сто килограммов, был обрит наголо, а по его брюкам текла горчица.

— Нет, придурок, — ответил Рой, — но тебе придется платитьза химчистку.

— Конечно, — сказал Камерон. — Боже, простите меня. Я незаметил вас. Он не знал, куда броситься, что делать. Вокруг начинала собиратьсятолпа. Люди показывали на него пальцами и что-то обсуждали.

Супер!

К толпе подошли репортер и фотограф. Репортер начал задаватьвопросы.

— Кто-нибудь ранен? Чей это фургон? — Он повернулся к Рою. —Сэр, вы видели, что произошло?

Рой мотнул головой в сторону Камерона.

— Придурок не смотрел, куда ведет эту чертову штуку.

Объектив камеры и репортер одновременно повернулись кКамерону. Ему не то чтобы захотелось умереть, но, если бы сейчас в него удариламолния, он счел бы это спасением. Однако спасения не было. Камерон понял это,увидев, как сквозь толпу к нему пробирается дядя.

«Ну вот и все», — подумал Камерон. Они с дядей отличноладили, лучше, чем когда-либо с отцом. Теперь этому пришел конец. Он оказалсябезнадежным неудачником, именно таким, каким считал его отец, и теперь Шон тожебудет так думать.

— Ни дня без строчки, Донни? — обратился Шон к репортеру.

— Вы знаете этого человека? — не ответив, осведомился Донни.

— Дай-ка мне минутку, — сказал Шон, подходя к Камерону. —Привет.

Ох! Камерон переминался с ноги на ногу, ожидая, когдаразразится буря.

— Привет.

— Значит, это ты был за рулем?

Камерон придумывал сотни оправданий, но ему удалосьвымолвить только одно:

— Да.

— Не отгонишь ли ее немного назад, чтобы тут можно былоубрать?

«Господи, ведь они все будут смотреть на меня!»

— Да, — сказал он, надеясь, что ему это удастся.

Шон бросил взгляд на лобовое стекло, по которому медленностекал соус. Его лицо окаменело, губы были поджаты, глаза сверкали. Камеронникогда не видел дядю таким разъяренным.