пришлось согласиться, как это было принято, на отправку к герцогу посольства. Иоанн Бретонский, испугавшийся армии короля, ответил с величайшей покорностью: "Он предлагал оказать королю любую услугу, как его добрый, истинный и верный вассал и подданный". Но Карл остался глух. Он и слушать не хотел, своего дядю, герцога Бургундского, который ратовал за заключение мира.

Днем и ночью в лагере по Ле-Маном только и было разговоров, что о семьях Пентьевр и Монфор, о Клиссоне и Краоне… А, что Краон? Это не первое его преступное деяние. Однажды король уже помиловал его за убийство рыцаря из Лаона. А, что он делал в Италии? Краон долгое время провел при дворе Висконти, этих тиранов. Должно быть, именно там он научился многим дурным вещам! Ведь он был в Милане, когда Джан Галеаццо расправился с Бернабо? Бернабо был дядей Джан Галеаццо, родным братом его отца, и все же Джан Галеаццо не побоялся лишить его жизни. Это было не просто убийство, это было отцеубийство, самое страшное преступление, которое только можно совершить, самый смертный грех… Но этих итальянцев ничто не останавливает, даже страх перед святотатством.

Появились новости о Краоне. В конце июля Карл, находясь в Ле-Мане, получил письмо от своей ближней кузины Иоланды де Бар, королевы Арагонской. "Она держит в тюрьме, в городе Барселона, рыцаря, которого не знает ни она, ни ее люди. Он не называет своего имени, но предполагается, что это мессир де Краон. Он прибыл в город 5 июля и хотел нанять судно, чтобы отправиться в Неаполь, а оттуда в Иерусалим…".

Это известие могло поколебать решение Карла, поэтому мармузеты и те, кто был связан с Клиссоном, сообщили королю, что письмо является фальшивкой, которая появилась как раз вовремя, чтобы "отвратить его от похода". Карл поверил им или захотел поверить. Герцогу Бургундскому, который попросил его ответить своей кузине, он заявил: "Мой дорогой дядя, я не хочу вас огорчать, но… этот предатель Пьер де Краон находится не в Барселоне и не в тюрьме, а у герцога Бретани; и он, клянусь Сен-Дени, однажды даст нам хороший отчет о нем". Таким образом, все было решено, армия вступала в Бретань.

Утром, 5 августа, армия выстроилась в походный порядок. Одна за другой кавалерийские роты покидали город Ле-Ман. Наконец, двинулась и королевская баталия. Жара нарастала. Было десять часов, когда Карл проехал через городские ворота. Перед ним была дорога, в конце которой его ожидал враг… Но врагом был не турок, а обычный предатель. В конце дороги — Бретань, а не Иерусалим. Где-то там прячется это колдун де Краон. Он хотел убить Клиссона, друга, который вел Карла, как архангел Михаил. Краон был падшим ангелом, который побуждал Людовика заключать договоры с демонами. Зачем Людовику нужны были талисманы? Красивому принцу не нужна кизиловая ветвь, чтобы соблазнять женщин. Что он хотел получить с помощью порошков? Золото? Или корону? Корону короля? В Милане отец Валентины убил деда Изабеллы. Принц может предать своего короля. Младший брат может убить старшего. Достаточно покинуть христианскую страну и попасть в мир без веры и закона, в пустыню.

На горизонте появился лес Ле-Ман.

Глава XVII.

Первые приступы безумия

Приступ безумия в лесу Ле-Ман…, рецидив после Бала объятых пламенем, сменяющийся кризисами и ремиссиями: так в 1392 году начались тридцать лет страданий Карла VI и тридцать лет политических проблем Франции. Связь между несчастьями короля и королевства казалась очевидной и современникам, и историкам. Однако они смотрели на вещи по-разному.

Для современников и историков факты были очевидны: король безумен, его власть ослабла, а феодальные беспорядки, на какое-то время подавленные, вернулись с новой силой. Английское завоевание, гражданская война и позорный договор в Труа были следствием болезни короля. В целом правление Карла VI поставило под угрозу единство и даже само существование Франции. Историки знали, что нельзя рассматривать историю с точки зрения "что было бы если"… И все же, делая исключение, они считали, что если бы король не загорелся на Балу объятых пламенем, то история Франции развивалась бы гораздо более благоприятно. Короче говоря, это лишь печальная случайность в результате которой в ряду французских королей появился Карл Безумный.

Люди Средневековья совсем по-другому связывали безумие короля и кризис королевства. Несчастья, постигшие их, не обошли стороной и их государя. Измученные бедами и войной, они отождествляли себя и своего страдающего короля, а в его болезни видели Страсти Христовы. Они никогда не называли его иначе, чем Карл Возлюбленный. И если мы хотим следовать их понятиям, то должны назвать эту историю не "Безумие короля", а "Страсти короля Карла, Возлюбленного". Кто-то скажет, что это как раз те самые добрые намерения, из которых вытекает дурная политика. Остается только догадываться, нужна ли была Франции, достигшей этого этапа своей истории, сильная суверенная страна или нация, воплощенная в лице своего короля.

Именно это, в конечном счете, и является главным в истории Карла VI и его безумия. Но прежде чем прийти к таким выводам, необходимо ответить на вопросы, которые стоят перед нами и людьми XX века. Во-первых медицинские вопросы: чем был болен король? Каковы были причины болезни и каковы были методы лечения? Во-вторых политические вопросы: кто будет править, и каковы будут последствия болезни короля для королевства и монархии, если политические структуры были таковы, каковы они были?

За тридцать лет правления Карла многое изменилось. Болезнь короля развивалась, менялся и мир вокруг больного. Сначала, в течение пятнадцати лет, считалось, что болезнь вызвана причинами, не связанными с самим королем, и что, если устранить эти зловредные причины, Карл выздоровеет. Это было время надежд и подозрений, причем подозрения преобладали начиная с 1400 года, а кульминацией стало убийство Людовика Орлеанского в 1407 году. Но после смерти Людовика Карл так и не оправился. Его болезнь стала хронической и безысходной. Следующие пятнадцать лет были не более чем медленным увяданием, завершившимся осенью 1422 года траурной процессией, во главе с англичанином.

Король в лесу под Ле-Маном

Были, жаркие летние дни августа. Король был одет в черный бархатный костюм, с алым бархатным шапероном на голове. Принцы и свита ехали позади, чтобы, по их словам, не доставлять ему неудобства пылью поднимаемой копытами лошадей. В одиночестве Карл пересек, по удушливому зною просек, унылые, почти не дававшие тени, леса графства Мэн.

"Когда он ехал таким образом по лесу, некий оборванец, на котором не было никакой другой одежды, кроме белой хламиды, крикнул вслед королю страшным голосом: "Остановись, благородный король! Тебя предали!". Его попытались отогнать, но он пустился вслед за королем и продолжал кричать.

"Был полдень, и король выехал из леса на песчаную равнину, где нещадно палило солнце. Все страдали от жары. Один из пажей, несший королевское копье, задремал в седле, и копье выпавшее из его рук звонко ударило наконечником о шлем другого пажа. Услышав звук стали о сталь король вздрогнул, выхватил меч и, воздев его обеими руками над головой, с криком: "Вперёд, вперёд