«Великое Кольцо станет отныне родовой драгоценностьюСеверного Княжества, а запись о нем останется в Гондоре, ибо и здесь обитаютнаследники Элендила. Я сделал эту запись, дабы не исчезла память о великихделах».

Маг оглядел собравшихся и продолжал.

– Дальше Исилдур описывает Кольцо таким, каким оно попало вего руки.

«Оно было горячим, когда я впервые взял его, горячим, какгорящий уголь. Оно обожгло мне руку, и я сомневаюсь, что боль от ожога покинетменя когда-нибудь. Сейчас, когда я пишу, оно все еще остывает и умаляется, нони формы, ни красоты не теряет. Уже письмена, горевшие поначалу так ярко,тускнеют на глазах и едва различимы. Они напоминают руническое письмо Эрегиона,в мордорском языке нет знаков для такой тонкой работы. Но я не могу прочестьнадпись. Полагаю, это язык Черной Страны. Он зол и груб. Я не знаю, какоезлодейство таит надпись, но пока знаки не исчезли, сниму с них копию. Верно,Кольцо хранит жар руки Врага, и хоть черна его длань, Кольцо сияет, как огонь.Может статься, если нагреть Кольцо, знаки снова проступят на нем. Но я не могузаставить себя причинить вред этому единственно прекрасному из всех трудовСаурона. Это - мое сокровище, хоть я и заплатил за него великой болью».

– Теперь я знал, зачем отправился в Минас Тирит, - продолжалГэндальф. - Как и предполагал Исилдур, надпись была сделана на языке Мордора. Отом, что означают письмена, нам было известно и раньше. В тот миг, когда Врагвпервые надел Кольцо, славный Келебримбор, создатель Трех чистых, наблюдал заВрагом и услышал зловещие слова. Так открылся коварный замысел.

Я покинул Денетора и в пути на север получил вести изЛориена. Арагорн изловил Горлума. Конечно, я поспешил ему навстречу. Какрисковал он в этой смертельно опасной охоте, я и предположить не могу.

– Что говорить о том, - заметил Арагорн. - Когда человекбродит у Черных Ворот, когда пробирается меж траурных цветов моргульскойдолины, то не рассчитывает на приятную прогулку. Откровенно говоря, и я решилбросить эту затею, даже повернул к дому, но тут мне повезло наконец: возлемутноватого озерка в грязи четко отпечатались следы, свежие, совсем свежие иторопливые. Вели они со стороны Мордора, вдоль окраины Гиблых Болот. И вот там,на берегу бочажка, я обрел свое «сокровище». Оно пялилось в воду, видно,промышляло пропитание. Когда темный сумрак пал на землю, я поймал Горлума. Онбыл весь в какой-то зеленой слизи и кусался, как хорек. Вряд ли он питает комне теплые чувства, мне пришлось обойтись с ним жестко. Там, на месте, мне отнего ничего не удалось получить, кроме нескольких укусов. Обратная дорога быласплошным кошмаром. Днем и ночью я не спускал с него глаз и гнал впереди себя сверевкой на шее и кляпом во рту, и в конце концов приволок в Сумеречье и сдалэльфам. Не скажу, что расставался с ним в слезах. Запах от него исходилдовольно смрадный. Однако разлуки у нас не получилось. Подоспел Гэндальф, и явосх??тился его терпению: ведь его хватило на долгую беседу с этой дрянью.

– Да, беседа была долгой и утомительной, - вспомнилГэндальф. - Но очень полезной. С одной стороны, его версия «кражи»соответствовала той истории, которую нам поведал сегодня Бильбо, но здесь дляменя было мало ценного. Я и раньше догадывался о том, как было на самом деле.Но, с другой стороны, я впервые услышал, как Кольцо вернулось со дна ВеликойРеки там, в низинах Оболони. А еще я узнал, как долго оно хранилось у Горлума -много поколений сменилось за это время среди его соотечественников! Сила Кольцапродлила его годы далеко за отпущенный срок, а такое во власти только ВеликихКолец.

Вот, Гэлдор, мои доказательства. А если их недостаточно,есть еще одна проверка. Вы видели Кольцо, Фродо его показывал. Оно круглое, безукрашений, Но тайные письмена, о которых говорил Исилдур, еще можно прочесть.Для этого кто-нибудь должен был отважиться нагреть Кольцо. Я сделал это. Вотнадпись на Кольце.

Голос мага поразительно изменился. В нем звучала грубаятяжкая мощь, когда он прочел:

Аш назг дурбатулук, аш назг гимбатул,

Аш назг тракатулук аг бурзум иши кримпатул!

Словно тень, затмила ясное солнце. В зале на миг потемнело.Все вздрогнули, а эльфы прижали ладони к ушам.

– Никто не осмеливался до сей поры вещать в Имладрисе наэтом языке, Гэндальф Серый, - сурово проговорил Элронд. Тень исчезла исобравшиеся смогли перевести дух.

– И я надеюсь, никто не осмелится больше, - ответилГэндальф. - Я не прошу у тебя прощения, Мастер Элронд. Либо этот язык зазвучитскоро в каждом уголке Запада, либо мы признаем, наконец, - перед нами сокровищеВрага, в нем скрыта вражья злоба и заключена древняя вражья мощь. В те черныегоды слова эти прозвучали впервые и кузнецы Эрегиона поняли, что преданы.

Чтобы всех отыскать, воедино созвать

И единою чёрною волей сковать…

Я еще немало узнал от Горлума. Разговорчивым его неназовешь, да и рассказчик из него неважный, но в одном можно не сомневаться: онбыл в Мордоре и там из него вытрясли все. Враг знает о возвращенииЕдинственного, знает о том, что оно долго хранилось в Шире, а раз его слуги шлиза Кольцом почти до этих дверей, скоро узнает, что оно у нас.

Некоторое время все молчали. Потом заговорил Боромир.

– Так ты говоришь, этот Горлум - маленькая тварь, но большойпрохвост? Что же вы сделали с ним?

– Его держат в заключении, чего же еще? - пожал плечамиАрагорн. - Ему здорово досталось. В Мордоре его пытали, черный страх передСауроном до сих пор окутывает его сердце. Мне довольно того, что за нимприсматривают эльфы Сумеречья. Он очень озлоблен, злоба дает ему силы, какиетрудно предположить в столь тщедушном теле. Не сомневаюсь, будь он на свободе,вреда принес бы немало. Ясно же, что из Ворот Мордора он вышел с согласияВрага, а значит, с черной целью.

– Увы! - неожиданно вскричал Леголас, и странно было видетьна прекрасном эльфийском лице горестное выражение. - Пришло время сказать и мнео порученном. Я принес недобрые вести, но только сейчас понял, насколько онизлы. Смеагорл, которого здесь называют Горлумом, бежал!

– Как - бежал? - вскочил на ноги Арагорн. - Вот уждействительно дурные нести. Как бы нам всем не пришлось горько пожалеть обэтом. Но скажи, как случилось, что народ Трандуила не справился с порученнымему делом?

– Часовые здесь ни при чем, - отвечал эльф. - Может быть,виною наше мягкосердечие. Пленному помогли бежать. А это значит, что о нашихделах Врагу известно больше, чем нам хотелось бы. День и ночь, как просилГэндальф, мы охраняли эту тварь, - удовольствие маленькое. Гэндальф надеялся современем излечить Горлума и у нас не хватило духу держать его все время втемнице…