пошли на поводу у Заниса, а он всегда был профи по части интриг. С его подачи они свято уверовали в то, что Алексис невменяема и что она – монстр, желающий его погубить. Их нельзя винить, они не были подкованы в придворных делах: Харта воспитывали воякой, Рори с детства пасла овец, профессор Варадис всегда был погружен в науку… Потому Занису не составило труда убедить их, будто Алексис напала на него в ту ночь. Однако сама императрица утверждала диаметрально противоположное – что это Занис был тем, кто заманил ее в Башню, что именно он атаковал ее и попытался убить.

– Думаете, это может быть правдой?

– Сложно утверждать что-то, не имея фактов. Но если рассуждать логически… Больше всего на свете Алексис боялась умереть. И на ее месте довольно глупо было идти к артефакту, который при приближении убивает смертных. Не находишь?

– Хм… Наверное, вы правы. Просто… вы на удивление спокойно высказываетесь о правительнице, которая изгнала вашего сына.

– Изгнала… – задумчиво повторила Вивис. – Ну, слушай. Когда после той стычки в Башне Занис уехал в родной Тан, а нашей троице довелось узнать императрицу поближе, они поняли, что не такое уж она чудовище, как им рассказывали. И все-таки зерно сомнений, которое Занис в них заронил, пустило свои корни. Когда дошла весть о его убийстве, они однозначно решили, что знают виновного, и решили поиграть в справедливость… Тебе следует понимать масштаб их конфликта, Лу. Это ведь была не драка лопатками в песочнице. Трое ангельских избранников подали в суд на императрицу, человека с высочайшим статусом в Шаорисе. Электы успели себя зарекомендовать за два года на посту, и у них было немало сторонников. Но и Алексис, хоть у нас и принято критиковать власть, имела высокий авторитет среди населения. Вся империя раскололась на два противоборствующих лагеря.

– Хартис говорил, они нашли что-то на месте убийства, что указывало на императрицу.

– Если не ошибаюсь, профессор Варадис делал некую специфическую мазь специально для нее, и по остаточному эфиру частицы препарата нашли на месте преступления. Однако это свидетельствовало лишь о том, что там мог побывать кто-то из окружения Алексис или тех, с кем она контактировала; но кто именно – наша троица установить не смогла. Поэтому суд не принял их доказательства к рассмотрению. Вопрос ведь стоял не о том, убила ли Алексис Заниса – ты, разумеется, понимаешь, что она бы не стала убивать его лично? Так вот, вопрос заключался в том, она ли подослала к нему убийцу. Электы настаивали, что это так. Но весомых доказательств у них не было, и единственное, что в таком случае могло бы их рассудить – меморум, или же считывание воспоминаний при помощи эфира. Однако существуют законы, которые ограничивают применение меморума к правительственным лицам: при считывании порой можно увидеть не только какое-то конкретное воспоминание, но и постороннее, а Шаорис страсть как боится разгласить свои государственные тайны. Поэтому Алексис воспользовалась своим правом и отказалась от считывания. Законы были на ее стороне. По итогу суд полностью оправдал ее.

– Но разве ее отказ не означал, что ей есть, что скрывать?

– Ох, Лу. Ты все еще не представляешь, что такое придворный мир Шаориса, не так ли? Это огромное змеиное гнездо, которое лучше не ворошить. Всем в нем есть, что скрывать. Я уверена, что даже такие простые ребята, как Харт и Рори, за проведенное там время обросли своими секретами. Я не оправдываю Алексис, но и не виню ее. Приложить руку к смерти Заниса мог, в сущности, кто угодно – он был тот еще фрукт, пусть все и позабыли об этом с его смертью. Что до пресловутого изгнания электов… Когда после суда встал вопрос о дальнейшей судьбе нашей троицы, Алексис действительно изгнала их. Но что еще ей было делать? После случившегося они бы не смогли оставаться у власти бок о бок. Им было поставлено условие: принести публичные извинения перед императрицей, чтобы вернуться во дворец. Алексис попросту хотела дать им время поостыть. Но чего она не могла знать, так это того, что все два года на посту они тайно мечтали избавиться от статуса электов, потому что никогда не желали ими становиться. И изгнание дало им возможность исполнить эту мечту, причем уйти красиво, заявив, что не хотят оставаться в стране, которой правит убийца. И поверь – никто, даже сама Алексис, не мог и вообразить, что они действительно уйдут… нет, не просто уйдут, а сгинут на целых четыре года.

Она громко вздохнула. Должно быть, разговор заставил ее перенестись в тот тяжелый день, когда ее сын покинул родной мир и ушел в Аверсайд. Лу хотела сказать ей пару ободряющих фраз о том, что в итоге Хартис вернулся; с другой стороны, он сразу же отправился на войну, а было ли это спокойнее для сердца матери? Пока девчонка размышляла об этом, в дверях возник Вальтер и сказал:

– Вивс, у нас небольшое совещание намечается. Ты идешь?

– Конечно. Только возьму свои заметки…

– Можно последний вопрос? – торопливо сказала Лу, пока шаотка рылась в сумке в поисках записной книжки. – Как думаете, мог кто-то кроме императрицы знать текст пророчества?

– Мы долгое время возлагали надежду на это, но… Дело об утерянном пророчестве хотят закрыть не просто так. Когда Алексис умерла, орден повторно опросил всех из ее окружения. Мы думали, что если кто-то молчал раньше, опасаясь ее гнева, то теперь не побоится открыть правду. Однако этого не случилось. Никто ничего не знал, а если кто и знал, но не сказал – то, вероятно, уже и не скажет… Единственный, кого мы не успели опросить повторно, это телохранитель императрицы, Аргос. Он был в том отряде с Алексис, лишь один, кто выжил после нападения химер и смог вернуться в Магматику. Но он был заражен и сразу после возвращения впал в летаргический сон. Он стал первым из пустых.

– И где он сейчас?

– В Партфоре. – Вивис поднялась, чтобы отправиться на собрание. – Это крупнейший госпиталь в городе и по совместительству научный центр. Там развернулись главные изыскания по поиску лекарства от химерной болезни. Но, кажется, как и у нас в академии, результатов у них – кот наплакал…

Спустя несколько часов, когда уже вечерело, Лу вышла во внутренний дворик, прихватив флягу с чаем и пакет с перекусом.

Она провела весь день, перебирая бумаги в кабинете зампредседателя. Начать она решила с обильно захламленного подоконника, отгороженного от остального кабинета распахнутыми крыльями химеры.