Он открыл банку пива и, услышав по радио, что Дик Дрэгоудален с поля за двойное касание, недовольно покачал головой. Снаружи прямо востекленение веранды задул легкий ветерок. В траве недовольно застрекоталисразу несколько потревоженных им сверчков. Гарольд пробурчал что-то нелестное вадрес Дика Дрэго и задремал.

Через полчаса его разбудил неприятно-дребезжащий звонок вовходную дверь. Медленно поднявшись, он допил пиво и пошел открывать.

На крыльце стоял толстяк в грубой хлопчатобумажной робе,измазанной зеленым соком скошенной травы. В углу рта у него была зажатазубочистка.

Комбинезон на его животе оттопыривался так сильно, чтоГарольд подумал, что толстяк, может быть, проглотил баскетбольный мяч.

— Да? — вяло промямлил Гарольд, не проснувшись еще инаполовину.

Толстяк улыбнулся, перекинул зубочистку из одного уголка ртав другой, поддернул комбинезон за лямки и сдвинул на затылок свою зеленуюбейсболку. Ее козырек был испачкан свежим машинным маслом. И вот он стоял,улыбался и благоухал свежескошенной травой, землей и машинным маслом.

— Я из «Пастэрел», приятель, — весело проговорил он,непринужденно почесывая себя чуть пониже живота и не переставая улыбаться. —Это ведь вы звонили, не так ли? Не так ли, приятель?

— Хм… Насчет газона? так это вы?

— Да, я, — ответил газонокосильщик и жизнерадостнорассмеялся, глядя на слегка распухшее ото сна лицо Гарольда.

Газонокосильщик бесцеремонно шагнул мимо беспомощноотступившего в сторону Гарольда в дом и, пройдя через кухню, жилую комнату игостиную, оказался на веранде, выходящей на задний двор. Наконец, Гарольдокончательно проснулся и понял, что все в порядке — это человек, вызванный импо телефону. Он видел людей такого типа и раньше — сантехники, например, илидорожные рабочие. Такие всегда найдут свободную минутку, чтобы отложить в сторонусвои инструменты и, закурив «Лаки Страйк» или «Кэмел», посмотреть на тебя так,будто они — соль земли и запросто могут переспать с твоей женой чуть ли не влюбой момент, стоит им только захотеть этого. Гарольд всегда немного побаивалсятаких людей — загорелых, с сеточкой морщин вокруг глаз, всегда знающих, что имделать.

— Задний дворик особенно зарос, — сказал Гарольд человекуневольно понизившимся голосом. — Он почти правильной квадратной формы, ровный исовсем без препятствий, но зарос, все-таки, очень сильно, — его голос дрогнул,вернулся в свой нормальный регистр и Гарольд добавил, как бы извиняясь.

— Боюсь, я немного запустил его.

— Не волнуйтесь, дружище. Расслабьтесь. Все просто отлично.Отлично-отлично-отлично, — улыбнулся газонокосильщик, его глаза просто сияли отсчастья. — Чем выше трава, тем лучше. Хорошая у вас здесь почва, плодородная,вот в чем дело. А все благодаря Цирцее. Я всегда это говорю.

БЛАГОДАРЯ ЦИРЦЕЕ?

Газонокосильщик повернулся к радиоприемнику и прислушался.Диктор объявил, что только что с поля удален Ястржемски.

— За «Ред Сокс» болеете? Я — за «Янкиз».

Он снова вернулся в дом и деловито прошел в гостиную.Гарольд устало и с грустью провождал его глазами, успев уже утомиться от егобеспардонности.

Толстяк уселся в кресло и неодобрительно покосился на лужупива под столом с валявшейся посредине пустой банкой из-под пива с надписью«Курз». Гарольд от этого взгляда хотел уже было даже сходить на кухню зашваброй, но потом передумал.

НЕ ВОЛНУЙТЕСЬ, ДРУЖИЩЕ. РАССЛАБЬТЕСЬ.

Он раскрыл газету на финансово-экономическом разделе и сталпристально всматриваться в таблицу последних биржевых котировок. Будучинастоящим республиканцем, он считал, что должен быть всегда в курсе всехфинансовых новостей, а представителей Уолл-стрит вообще представлял себе поменьшей мере полубогами…

(БЛАГОДАРЯ ЦИРЦЕЕ?)

…он очень часто и очень сильно жалел о том, что такиеусловные обозначения, как например, рсt. и Kdk или «от 3,28 до 2/3» остаютсядля него в большинстве случаев не больше, чем иероглифами на древних каменныхтабличках. Однажды он купил три акции компании «Мидуэст Байснбэгэз,Инкорпорейтед», а компания неожиданно прекратила свое существование в 1968году, и он потерял на этом целых семьдесят пять долларов. Теперь он понимал,что, несмотря на ту неудачу, за такими компаниями, как «Байснбэгэры» большоебудущее. И это будущее не за горами. Они часто обсуждали это с Сонни — барменомиз «Голдфиш Боул». Сонни объяснил Гарольду, что его ошибка заключалась в том,что он поспешил тогда на целых пять лет, а должен был бы…

Его снова потянуло в дремоту, но вдруг неожиданно встряхнулои даже напугало спросонья каким-то непонятным и очень сильным ревом.

Резко вскочив на ноги и опрокинув при этом кресло, Гарольдиспуганно огляделся по сторонам.

— Это что, газонокосилка? — спросил Гарольд Паркетт сам усебя. — Господи, ЭТО ЧТО, ГАЗОНОКОСИЛКА?

Он выбежал из дома на парадное крыльцо, но увидел только,как, как раз в этот момент, трясущаяся красная тележка с надписью «ПАСТЭРЕЛГРИНЕРИ, ИНК.» на боку с ревом скрылась за углом его дома, направляясь,по-видимому, во внутренний дворик. Теперь рев действительно доносился ужеоттуда. Гарольд ринулся через весь дом обратно, выскочил на веранду иостановился, как вкопанный.

То, что он увидел, было просто отвратительно.

Он не мог поверить собственным глазам.

Красная газонокосилка, которую принес толстяк, двигаласьсама по себе. Никто ее не толкал и никого не было рядом с ней даже поблизости.Она двигалась с оглушительным ревом, неистово трясясь и неудержимо продираясьсквозь буйные заросли травы на заднем дворике Гарольда Паркетта подобнокакому-то ужасному красному исчадию ада. Она визжала, ревели и с громкимихлопками выбрасывала в воздух голубые облачка маслянистого дыма. Это былокакое-то механическое сумасшествие, переполнявшее Гарольда ужасом, у негопросто голова пошла кругом. В воздухе висел густой терпкий запах свежескошеннойтравы.

Но уж что было действительно отвратительным, так это самгазонокосильщик.

Газонокосильщик скинул с себя абсолютно всю одежду, всю допоследней ниточки. Она была аккуратно сложена в самом центре заднего дворика.Совершенно голый, весь в травяной зелени, он полз на четвереньках вследнеистовствовавшей газонокосилки и ел только что скошенную ей траву. Зеленый сокстекал по его подбородку на огромный, отвисший почти до самой землиотвратительный живот. Каждый раз, когда газонокосилка делала разворот, онподнимался на ноги, как-то бесновато подскакивал, а затем снова бросался начетвереньки.

— ПРЕКРАТИТЕ! — закричал Гарольд Паркетт. — НЕМЕДЛЕННОПРЕКРАТИТЕ!