11 февраля 1897 года, в день смерти матери, Дэниелпокинул дом на Сент-Чарльз-авеню, оставив сестру на попечение сиделок игорничных, а сам поселился в роскошном четырехкомнатном номере старой гостиницы«Сент-Луис». Там он начал жить «как король», если судить по рассказампосыльных, водителей такси и официантов, которые получали огромные чаевые отДэниела и подавали ему дорогие блюда в его гостиной, выходящей окнами на улицу.

Джулиен Мэйфейр был самым частым гостем Дэниела и нередкооставался в его номере ночевать.

Если такое положение дел вызывало у Гарланда или Кортланданеодобрение или какую-либо враждебность, нам ничего об этом не известно. Онистали партнерами в фирме «Макинтайр, Мерфи, Мерфи и Мэйфейр», и после ухода в отставкудвух братьев Мерфи и назначения Дэниела на судейский пост Гарланд и Кортландобразовали фирму «Мэйфейр и Мэйфейр». В последующие годы они направили все своиусилия на управление состоянием Мэйфейров и участвовали с Мэри-Бет в различныхпредприятиях как почти равноправные партнеры; хотя в некоторые свои делаМэри-Бет не посвящала ни Гарланда, ни Кортланда.

К этому времени Дэниел уже крепко пил, так что служащимотеля часто приходилось помогать ему добираться до номера. Кортланд тоже всевремя приглядывал за ним, а когда Дэниел приобрел автомобиль, Кортланд безконца предлагал отвезти его домой, чтобы уберечь от аварии, в которой он мог быпогибнуть или кого-нибудь покалечить. Видимо, Кортланд испытывал к Дэниелубольшую симпатию. Он все время защищал Дэниела перед другими родственниками, ис течением лет необходимость в такой защите все возрастала.

У нас нет данных о том, что Мэри-Бет поддерживала с Дэниеломзнакомство в этот период. Она уже достаточно активно занималась бизнесом, но усемьи всегда было много юристов, деловых партнеров, и нам не известны факты,свидетельствующие о том, что Дэниел заходил тогда в особняк на Первой улице.Возможно, его смущали их отношения с Джулиеном, возможно, он придерживался чутьболее пуританских взглядов, чем остальные любовники Джулиена.

Но он, безусловно, был единственным любовником Джулиена, окотором мы знаем, что он сделал собственную профессиональную карьеру.

Каково бы ни было объяснение, он познакомился с Мэри-БетМэйфейр в конце 1897 года, и описание этой встречи в Сторивилле, полученное отРичарда Ллуэллина, – единственное, которым мы располагаем. Мы не знаем,действительно ли они сразу полюбили друг друга, как утверждает Ллуэллин, затонам известно, что Мэри-Бет и Дэниел начали часто появляться в обществе вместе.

Мэри-Бет было к тому времени около двадцати пяти лет, и онапроявляла чрезвычайную самостоятельность. Не секрет, что малышка Белл – ребеноктаинственного шотландского лорда Мэйфейра – родилась не совсем полноценной.Очень милая и дружелюбная, она явно была не способна научиться простейшим вещами всю жизнь реагировала на происходящее очень эмоционально, как четырехлетнийребенок, – во всяком случае, так в дальнейшем говорили ее родственники,которым не хотелось использовать слово «слабоумная».

Все знали, конечно, что Белл не подходила на роль главнойнаследницы легата, так как она не могла выйти замуж. В то время родственникиобсуждали эту проблему совершенно открыто.

Другим предметом разговора служила еще одна семейнаятрагедия – разрушение плантации Ривербенд, поглощенной рекой.

Дом, построенный Мари-Клодетт еще до начала века, былсооружен на кусочке земли, выступающем в реку, и где-то около 1896 года сталоясно, что река вознамерилась забрать себе этот участок. Перепробовали все, ноизменить что-либо оказалось невозможным. Пришлось построить неподалеку дамбу, азатем все-таки покинуть дом, земля вокруг которого медленно уходила под воду;однажды ночью дом обрушился в топь, и через неделю от постройки и следа неосталось, словно ее никогда и не было.

Для Мэри-Бет и Джулиена это явилось, несомненно, настоящейтрагедией. В Новом Орлеане много говорили о том, что они консультировались синженерами, пытаясь отвратить неминуемое. Во всех обсуждениях принимала участиепрестарелая мать Мэри-Бет, Кэтрин, которой не хотелось переезжать в НовыйОрлеан – в дом, построенный для нее много лет назад Дарси Монеханом.

В конце концов Кэтрин пришлось накачать успокоительным,чтобы перевезти в город, но, как уже говорилось ранее, она так и не оправиласьот потрясения и вскоре совсем обезумела – бродила вокруг дома по саду, велабесконечные разговоры с Дарси, повсюду разыскивала свою мать, Маргариту, и то идело выворачивала содержимое всех комодов в доме в поисках вещей, которые онаякобы потеряла.

Мэри-Бет терпела ее, тем не менее однажды все-таки поверглалечащего врача в ужас, высказавшись, что она рада сделать для матери все, чтоугодно, но не находит старуху с ее болячками «особо занятной», и хорошо бы датьматери какое-нибудь лекарство, чтобы та вела себя потише.

Джулиен присутствовал при этом и, естественно, счелпроисходящее очень забавным и разразился приступом смеха, от которого всемстало неловко. Однако он отнесся с пониманием к потрясенному доктору и объяснилтому, что самая большая добродетель Мэри-Бет – всегда говорить правду, каковыбы ни были последствия.

Если Кэтрин и дали «какое-то лекарство», нам ничего об этомне известно. Примерно с 1898 года она начала выходить на улицу, тогда былананята молодая мулатка, просто чтобы ходить за ней следом. Кэтрин умерла впостели, в задней спальне особняка на Первой улице, в 1905 году, в ночь на 2января, если быть точным, и, насколько нам известно, ее смерть не была отмеченакакой-либо бурей или еще каким-нибудь необычным явлением. Она пролежала в коменесколько дней, как рассказывали слуги, а когда умерла, возле нее были Мэри-Бети Джулиен.

15 января 1899 года в церкви Святого Альфонса прошлароскошная свадьба: Мэри-Бет вышла замуж за Дэниела Макинтайра. Интересноотметить, что до этого времени семья молилась в церкви Нотр-Дам (одной из трехфранцузских церквей прихода), но для свадьбы была выбрана ирландская церковь, ивпоследствии Мэйфейры посещали все службы в церкви Святого Альфонса.

Дэниел, видимо, был в дружеских отношениях сирландско-американскими священниками прихода и не скупился на пожертвования.Кроме того, одна из его родственниц примкнула к сестрам милосердия,преподававшим в местной школе.

Поэтому можно предположить с большой долей вероятности, чтоидея перехода к ирландской церкви принадлежала Дэниелу. Также мы можем бытьпочти уверены, что Мэри-Бет была безразлична к подобным вещам, хотя и посещалацерковь со своими детьми, внучатыми племянниками и племянницами; впрочем,верила она или нет, неизвестно. Джулиен никогда не посещал церкви, заисключением свадебных церемоний, похорон и крестин. Он, по-видимому, тожепредпочитал церковь Святого Альфонса более скромной французской Нотр-Дам.