Отношения Крайдина и Мариссы перешли в разряд затянувшегося ожидания внешней беды, потому они даже по пустякам ругаться прекратили, а их близость превратилась в безбрежную нежность – так, будто они каждый раз на всякий случай прощались. Никто не мог гарантировать, что ситуация в нынешнем состоянии разрешится именно в пользу Крайдина. А он все продолжал медлить, чего-то ждал, чем выводил Мариссу из себя:

– Да, солдат немного, но почему ты не идешь на Хлаох?

– Ты меня стратегии или тактике собралась учить, генеральская жена? – он лишь смеялся, хотя за этим смехом внимательный разглядел бы напряжение.

– Не говори так, будто я вообще понять такие вещи не способна, Крайдин!

– Разошлась, разошлась, ведьма, – он притянул ее к себе. – Я пока просто жду, что будет дальше. Видишь ли, в том, что мы начали, самый существенный перевес обеспечит мнение населения. Если я нападу первым, то я и стану агрессором официально. Улавливаешь? Притом если он пойдет в наступление первым, а мне удастся отбиться и продолжить отбиваться до самого трона, то будет выглядеть так, будто меня вынудили. Какие бы сплетни ни распространяли советники, простым людям нужны простые факты. Ты можешь относиться ко мне как угодно хорошо, но Рай – законный император по мнению всего Накхаса. Все козыри сейчас у него. Но его бездействию я не могу придумать исчерпывающего объяснения.

– Понятно, – Марисса вздохнула. – Но это может затянуться на десятилетия. Или пока все твои сторонники не разойдутся.

– Тоже верно. Потому я пока и жду.

– Чего, если Рай тоже чего-то ждет?

– Пока не представляю, – Крайдин поморщился. – Знака. Или что все мои бывшие союзники, оставшиеся сейчас в нейтралитете, все-таки передумают. В случае силового перевеса мне ждать не придется. Или я просто надеюсь, что у глупого Рая сдадут нервы? Я все еще не хочу превращать столицу в кровавую кашу – в случае моей победы этого долго не забудут. В Хлаохе есть мои шпионы, они ждут малейших изменений в ситуации. Не нагнетай, я и без того места себе не нахожу от мысли, что убийца моей матери все еще жив. Я всегда считал себя терпеливым, Марисса, но впервые столкнулся с настолько жесткой проверкой моей выдержки.

Крайдин водил ладонями по ее телу все настойчивее, хотя еще не начал избавлять от одежды. Но ей хотелось что-то понять, а не растворяться в нежности. Она остановила его движение к губам, удержав за плечи. Посмотрела в черные глаза внимательно.

– Как все сильно изменилось, Крайдин. Еще недавно я не могла себе представить никого хуже тебя, уже сегодня мне кажется, что до тебя мне еще дорасти придется. Нет, дело не в твоем происхождении, а в том, как сложно тебя сломать трудностями.

– Прискакали. Это говорит та самая ведьма, которую я сам и пытался сломать? В упертости мы равны, не придумывай.

Марисса невольно рассмеялась:

– Ты хотел сказать – в стойкости?

– Ну, можно и такой термин использовать, пока другие не слышат. Марисса, останови все сомнения. Есть мир и есть мы, между нами должно быть все ясно.

Она вздохнула и нахмурилась, вновь погружаясь в мысли.

– Вряд ли все настолько ясно, как ты говоришь.

– А что непонятного? Я люблю тебя. Сомневаешься?

– Нет, – она качнула головой. – Но я, вполне возможно, не смогу любить все черты твоего характера. Дело не прошлом, не в невозможности забыть, а в том, что я, даже понимая твою природу, не могу принять все твои решения.

– Мне достаточно, чтобы ты любила во мне все остальное.

Марисса нахмурилась.

– Почему ты ни о чем меня не просишь, Крайдин? Ведь ты видел наши уроки с Лидой – ты знаешь, что я способна если не разрушить стены столицы, то здорово их покачнуть. Я способна выйти недалеко из тела и проследить за тем, что происходит во дворце. Я способна…

Он перебил:

– Не прошу, потому что ты сама должна захотеть в этом участвовать. Если мне быть императором, тогда тебе быть императрицей. И ничего не выйдет, если ты сама все еще не готова принять объединенный Накхас. Так что я жду, когда ты созреешь, но просить ни о чем не буду. Мне со многими предстоит воевать, с тобой я воевать отказываюсь. А помогать или нет – это пусть твоя ведьмовская душа решает.

Марисса отстранилась и отошла к окну, размышляя над сказанным. Сама идея кровавых завоеваний ей претила, но Накхас уже объединен – это свершившийся факт. Она может заставить забыть Крайдина о том, что он сделал, но отменить сделанного не в состоянии. Сейчас уже речь идет о том, как этой новой, грандиозной по своим масштабам, империи будет житься дальше. Не поворачиваясь к мужу, чтобы не сбиваться с мысли, она произнесла задумчиво и медленно:

– Ты прав. Я приму новый Накхас и приму тебя в роли его правителя, но при условиях. Пусть закон на присоединенных землях ничем не отличается от закона в столице, пусть накхаситы перестанут считаться высшей расой, раз сами накхаситы решили соединиться с остальными народами.

– Марисса, таков и есть план. Только все это будет достигнуто со временем, не сегодня и не завтра. Что-то еще?

– Да. И это уже сложнее. Пусть Мирандийский полуостров останется не присоединенным, с его плодородными землями, ведьмами в лесах и выходом на торговые пути со всеми континентами. Пусть люди, не желающие принять единый Накхас, уйдут туда и живут свободными. И пусть будет так, пока сам полуостров не захочет присоединиться.

– А вот этот ультиматум мы должны обсудить. Слишком важная территория, сильная империя не оставляет потенциального врага рядом с границами.

– Не врага, Крайдин, – Марисса повернулась к нему. – Не врага, если ты сам не создашь такие условия! Это и будет гарантом справедливости твоего правления, понимаешь? Если империя лучше, чем мелкие королевства, то это станет ясно уже через десяток лет. Если империя – это общий для всех закон, то честные люди только поблагодарят. Если империя – это прекращение мелких конфликтов между территориями и единая армия против общего врага, тогда и не понадобится никакого принуждения. Оставь одну территорию свободной – и этим гарантируешь самому себе, что захочешь сделать мир таким, к которому каждый захочет присоединиться.

Крайдин качал головой, хмурясь:

– Но полуостров… Это экономически невыгодно, Марисса. Логика в твоих словах есть, но придется платить транзитные пошлины, чтобы попасть в порты. Я не могу согласиться сейчас, но готов обсудить это позже, когда у меня будут свои советники и они подтвердят, что Накхас может себе позволить лишиться сразу нескольких торговых путей. Такой ответ тебя пока устроит?

– Другого я вряд ли дождусь, – Марисса развела руками. – С тобой очень сложно договариваться, ты не дипломат.

Однако Крайдин уже улыбался лукаво, отстраняясь от сложных обсуждений:

– Вот тут в самую точку. Так ты уже подойдешь ко мне, или мне подойти к тебе? В этом вся моя дипломатия: иногда давать право выбора.