побудить людей сплотиться вокруг своего общества, война – это тактический выбор, и у нас могут быть противники, которых мы не стремимся убить. Сам факт формирования международных альянсов служит неопровержимым доказательством того, что лояльность и расположение по отношению к собственному обществу психологически не зависят от плохого мнения о чужаках. Одно может существовать без другого[733]. До тех пор, пока взаимная антипатия не коренится глубоко, масштабы сотрудничества между человеческими обществами могут превосходить все, что наблюдается в природе. Далее мы рассмотрим условия, при которых подобные теплые отношения процветают, и что это говорит о человечестве.

18

Хорошие отношения с другими

Как и многим исследователям, мне приходилось обменивать рыболовные крючки на то, что мне нужно, – в моем случае это было долбленое каноэ, сделанное племенем в тропическом лесу недалеко от Тихоокеанского побережья Колумбии. Ничего особенного в заключенной сделке не было, пусть даже и пришлось сделать несколько глотков ферментированного напитка, который мне не очень понравился. Тем не менее, какой бы обыкновенной ни казалась эта сделка, учитывая все, что нам известно о борьбе между сообществами в дикой природе, такая готовность обеих сторон не только отказаться от враждебности, но и рассматривать чужака иначе, чем имеющего злые намерения, довольно необычна.

Как вы, наверное, уже догадались, исходя из вывода, сделанного в предыдущей главе, любые положительные контакты между сообществами животных проблематичны, а настоящее сотрудничество между ними встречается редко или вообще отсутствует. Очень часто положительные взаимодействия между ними выглядят однонаправленными. Бонобо представляют собой не одну из сторон соглашения или торговых отношений, их щедрость, которая выражается в предложении пищи незнакомцам, лучше рассматривать как оливковую ветвь. Обезьяны, по-видимому, ничего не ожидают в ответ от чужих животных, кроме, возможно, терпимости, не говоря уже о каком-то объединении с ними для совместных действий в качестве группы. Сообщества саванных слонов и афалин тоже не демонстрируют признаков выхода за пределы дружбы и формирования партнерства. Структуры, наиболее близкие к альянсу, существуют у кашалотов, которые объединяются с другими социальными единицами-сообществами для того, чтобы ловить кальмаров более эффективно, чем это могла бы сделать каждая социальная единица-сообщество в одиночку[734].

Человеческие общества способны получать бо́льшую выгоду, действуя вместе, а не против друг друга, снижая уровень любой конкуренции за ресурсы, – подобный подвиг крайне редко могут совершить другие животные. Например, человеческие общества способны превратить дефицит в изобилие за счет извлечения большего количества ресурсов из окружающей среды с посторонней помощью (так же, как это делают две социальные единицы кашалотов, охотясь вместе). В свете того, что опасность со стороны чужаков весьма реальна, следует задаться вопросом: как и почему люди в процессе эволюции стали осуществлять подобные предприятия? А с появлением таких союзов возникает следующий вопрос: каким образом людям удавалось сохранить баланс между потребностью находиться в альянсе и (учитывая давление, которое оказывается на общества, чтобы сохранить их обособленность) потребностью быть разными? Для рассмотрения этих проблем мы обратимся к данным об охотниках-собирателях.

Разнообразие альянсов

Одним из самых выдающихся примеров сотрудничества между охотниками-собирателями являются аборигены, занимавшиеся ловлей угрей в районе горы Эклс в Австралии. По меньшей мере пять групп, говоривших на разных диалектах гундитжмара, и, весьма вероятно, другие народы региона создали обширные водные сети, которые дали им всем возможность ловить рыбу. В их взаимоотношениях не обходилось без кровопролития. Иногда начинались войны. Но по сравнению с воинственными индейцами Тихоокеанского Северо-Запада, тоже зависевшими от хода рыбы, австралийские племена относились друг к другу почти по-товарищески, и это приносило взаимную выгоду: успех каждого зависел от общего труда по сохранению водотоков. Богатые уловы угрей были результатом международных усилий[735].

Некоторые альянсы охотников-собирателей включали передвижения их участников для достижения общей цели, как правило для обороны. Хотя подобное поведение неизвестно у других животных, объединение сил против общего врага служило основанием для объединения человеческих обществ, во многом напоминающего объединение членов одного общества при угрозе со стороны чужаков. Североамериканские индейцы, носящие общее название «ирокезы», – охотники, населявшие территорию на западе современного штата Нью-Йорк, у которых существовали элементарные формы земледелия, – еще до прибытия европейцев, примерно между 1450 и 1600 гг., образовали союз, Лигу ирокезов[736]. Племена-участники были экономически самостоятельными и независимыми, однако при необходимости собирался большой совет для управления их взаимоотношениями и координации защиты от чужаков, в конечном итоге и от европейцев[737]. Помимо этого, так же как это были способны делать племена и охотники-собиратели в остальных частях Северной Америки и во всем мире, племена ирокезов сотрудничали и по другим вопросам в соответствии со своими интересами, причем манера сотрудничества постоянно менялась[738].

У людей создание изобилия за счет отношений между группами часто достигается путем торговли[739]. Возможности для подобных соглашений универсальны. Араваки предполагали, что Колумб, хотя и был представителем общества, находящегося далеко за пределами их опыта, будет с готовностью обмениваться товарами. К несчастью, вместо искомой взаимной выгоды, они нашли свою погибель: их уничтожал принудительный труд, мушкетный огонь и болезни до тех пор, пока они полностью не исчезли как независимое общество. Льюис и Кларк проходили через территории коренных американцев, которые обычно были настроены к чужакам враждебно и без сожалений убивали их, за исключением тех случаев, когда европейцы представляли собою перспективных торговых партнеров. Для поддержания таких союзов в течение долгого времени требуется деликатное взаимодействие между сторонами. В идеале они должны рассматривать друг друга как независимых, но равных по силе и важности. В противном случае более сильная группа может диктовать условия соглашения в ущерб другим.

Судьба араваков напоминает нам, что контакт с чужаками может быть чреват неприятными последствиями. Люди всегда сначала обращались к представителям собственного общества, чья общая идентичность позволяет более легко вести социальный и экономический взаимный обмен. Существует больший риск обмана и недопонимания в переговорах с теми, чьи способы ведения дел, ценности и, конечно, язык являются чужими. Исходя из результатов исследований взаимодействия между расами в современных обществах, принятие различий требует значительных мыслительных усилий и внимания, поэтому вероятны ошибки[740]. Тревогу также усиливает возможность отказа или ответных действий, если что-то пойдет не так[741]. Самообеспечение – наилучший выход. Следовательно, всем, от поиска брачного партнера до обеспечения продовольствием и защиты от врагов, по мере возможностей стремятся управлять изнутри[742].

К тому же общества не обязательно должны быть открыты для торговли и культурного обмена. Некоторые бушмены с готовностью сотрудничали с соседями, а некоторые – нет[743]. Представьте разделительную линию между обществами в виде бутылочного