Конечно, теперь возникла проблема, как объясниться с ним.Марлен все еще колотил в дверь, через пару минут придет в себя Дмитрий. Язлобно уставилась на человека, рассчитывая хорошенько запугать его. Судя повыражению его лица, это мне удалось. Я снова, как с Инной, прибегла к языку«пещерного человека»... вот только на этот раз донести свою мысль оказалосьтруднее.

— Палка, — сказала я по-русски, понятия не имея, как у нихназывается кол. Сунула ему под нос серебряное кольцо на пальце и сделаларубящее движение рукой. — Палка. Где?

Он таращился на меня в полном недоумении, а потом на чистоманглийском спросил:

— Почему ты так говоришь?

— О господи! — Воскликнула я. — Где хранилище?

— Хранилище?

— Место, где хранят оружие?

Он продолжал таращиться на меня.

— Я ищу серебряный кол.

— А-а... Это.

Он бросил тревожный взгляд в том направлении, откудадоносились удары.

Я сильнее прижала свою жертву к стене. Сердце, казалось,вот-вот выскочит из груди, но я постаралась скрыть это. Пусть мужик считаетменя неукротимой.

— Не обращай внимания. Отведи меня в хранилище. Немедленно!

Испуганно взвизгнув, он истово закивал и поманил меня внизпо лестнице. Мы спустились на второй этаж, затем резко свернули. Коридоры,украшенные золотом и люстрами, были такие же извилистые, как лабиринт из живойизгороди, который показывал мне Дмитрий, и я невольно спрашивала себя, сумею ливообще выбраться из дома. Делать такой крюк было рискованно, но я сомневалась,что сумею покинуть дом до того, как за мной бросятся в погоню. А раз так,предстояла стычка, и мне требовалось оружие для защиты.

Один коридор, второй... Наконец мы добрались до двери, ничемне отличающейся от любой другой. Он остановился и вопросительно посмотрел наменя.

— Открывай, — приказала я.

Он покачал головой.

— У меня нет ключа.

— Уж у меня-то его точно нет... хотя постой-ка.

Я сунула руку в карман и достала ключи, которые забрала уДмитрия. Их было пять. Третий подошел, и дверь открылась.

Тем временем мой проводник торопливо оглядывался, явноготовясь дать деру.

— Даже не помышляй об этом, — предупредила я.

Он побледнел и замер. Комната перед нами была не оченьвелика, и, хотя белый плюшевый ковер и картины в серебряных рамах придавали ейизящный вид, по существу она больше напоминала свалку. Куча разных вещей.

— Что это?

— Магия. — Судя по всему, от страха он плохо соображал. —Магические предметы. Их хранят здесь, чтобы магия ослабела или разрушилась.

Магия... Это вещи, заколдованные моройской магией. Амулеты ипрочее в этом духе всегда воздействовали на стригоев — как правило, не самымприятным образом, — и колы особенно, поскольку при их изготовлении используютсявсе четыре стихии. Понятно, почему стригои пожелали изолировать губительныепредметы и избавиться от...

— Мой кол!

Я метнулась вперед и схватила его, едва не выронив из потныхрук. Кол лежал наверху коробки с куском ткани и какими-то странными камнями.Приглядевшись, я поняла, что на самом деле это не мой кол — хотя какая разница,каким убивать стригоя? Он почти идентичен моему, за исключением небольшогогеометрического узора вокруг основания. Так поступали некоторые стражи, еслиособо дорожили своим колом: наносили на него узор или свои инициалы. Взяв вруки кол, я ощутила прилив печали — когда-то он принадлежал тому, кто сгордостью владел им, а сейчас почти наверняка мертв. Один бог знает, сколькоеще колов хранилось здесь, отобранных у других незадачливых пленников. Однако уменя не было времени заниматься поисками и оплакивать мертвых.

— Ладно, теперь отведи меня в... — Я заколебалась. Даже сколом лучше бы мне не сталкиваться со стригоями. Надо полагать, у переднейдвери по-прежнему дежурит охранник. — В какую-нибудь комнату на этом этаже сокном, которое можно открыть. И подальше от лестницы.

Мужик на мгновение задумался и кивнул.

— Вон туда.

Мы пошли еще одним лабиринтом извивающихся коридоров.

— Как тебя зовут?

— Олег.

— Знаешь... я собираюсь выбраться отсюда и, если хочешь...если хочешь, могу взять тебя с собой.

Тащить с собой еще кого-то — в особенности человека —настоящая обуза. Тем не менее совесть не позволяла мне бросить его здесь.

Он бросил на меня недоверчивый взгляд.

— С какой стати мне уходить отсюда?

Сидни определенно права насчет того, что ради бессмертиялюди готовы пойти на любые жертвы. Олег и Инна — живое тому доказательство.

Мы завернули за угол и оказались перед застекленной красивойдвустворчатой дверью. Сквозь травленое стекло виднелись тянущиеся вдоль стенполки с книгами. Библиотека — на мой взгляд, огромная, без конца и края. Ноглавное, я разглядела прямо напротив двери большой эркер, со свисающими побокам занавесками цвета крови.

— Прекрасно, — бросила я, открывая дверь.

И тут на меня накатила тошнота. Мы были в помещении не одни.

Галина вскочила с кресла рядом с камином, в дальнем концекомнаты. С ее колен упала книга. Не было времени задумываться о том, чтостригой читает, сидя у огня, потому что она прямиком устремилась ко мне.Мелькнула мысль, что Олег подставил меня, приведя сюда, но он трусливо забилсяв угол, с тем же выражением шока на лице, который испытывала я. Несмотря наогромные размеры библиотеки, Галина в считанные секунды оказалась рядом сомной.

Я ускользнула от ее первой атаки — или, по крайней мере,попыталась. Ух, как она была быстра! Если не считать Дмитрия, все другиестригои в этом доме явно уступали ей, и я забыла, какими крутыми бываютподлинно опытные стригои. Схватив за руку, она дернула меня к себе, открыв роти обнажив нацеленные на мою шею клыки. Я весьма неуклюже попыталась хотя быоцарапать ее колом, но она слишком плотно прижимала меня к себе. Наконец ясумела слегка наклониться, так что мое горло оказалось вне пределов еедосягаемости, но она вцепилась мне в волосы, и я вскрикнула от боли.Удивительно, что она вообще не вырвала их с корнем. Не отпуская моих волос, онаоттолкнула меня к стене.

Когда, впервые попав сюда, я сражалась с Дмитрием, ондействовал жестко, но не хотел убивать меня. Галина хотела. Она поверилаДмитрию, что я буду ценным вкладом, но теперь стало очевидно, что на самом делея настоящее шило в заднице. Ее попустительству пришел конец, и она собираласьубить меня. Единственное утешение — что она вряд ли станет превращать меня встригоя. Для нее я просто ланч.