С величайшим трудом пальцами левой руки я подцепила исдвинула кольцо Оксаны. Оно соскользнуло и упало на землю, как раз в тотмомент, когда клыки Дмитрия коснулись моей кожи.

Это было похоже на ядерный взрыв. Призраки и духи, которых явызывала по пути в Бийск, внезапно возникли рядом, полупрозрачные,отсвечивающие бледно-зеленым, голубым, желтым и серебристым светом. Я отбросилавсякую защиту, позволила эмоциям полностью поглотить себя, чего не позволяласебе раньше. Исцеляющая сила кольца больше не сдерживала меня; все барьеры напути моей силы рухнули.

Дмитрий отпрянул, широко распахнув глаза. Как и стригои всарае, он замахал руками, отгоняя духов, точно комаров. Его руки безрезультатнопроходили сквозь них. Правда, их нападение тоже не причиняло реальногофизического вреда, но они оказывали воздействие на его сознание и чертовскиздорово отвлекали. Как там Марк сказал? Мертвые ненавидят не-мертвых. И потому, как они роились вокруг Дмитрия, было ясно, что так оно и есть.

Я попятилась, обшаривая взглядом землю под ногами. Вот. Влуже мерцало серебряное колечко. Я подобрала его и бросилась бежать,предоставив Дмитрия его судьбе. Он не кричал в полном смысле этого слова, ноиздавал исполненные ужаса звуки. Это разрывало мне сердце, но я продолжаламчаться к мосту и добралась до него через минуту или чуть больше. Онрасполагался так высоко, как я и опасалась, но выглядел устойчивым и прочным,хотя и узким. В сельской местности такая конструкция позволяет за раз проехатьтолько одной машине.

Я подняла взгляд на верхний край берега, на который опиралсямост. Он был не только выше того, с которого я свалилась, но и круче. Я сунулакольцо и кол в карман и полезла вверх, цепляясь руками за землю. Наполовинукарабкалась, наполовину ползла. Щиколотка получила временную передышку: этобыло упражнение для верхней части тела. Поднимаясь все выше, я, однако, началакое-что замечать. Слабые вспышки, видимые только периферийным зрением. Лица ичерепа вокруг. И пульсирующая головная боль в затылке.

Ох, нет! Такое уже случалось прежде. Охваченная паникой, ясама была не в состоянии отгонять мертвецов, и теперь они приближались ко мне,скорее любопытные, чем агрессивные. Однако по мере того, как их числовозрастало, они дезориентировали меня, как и Дмитрия.

Они не могли причинить мне вреда, но ужасно досаждали ибеспокоили, а сопутствующая их появлению головная боль вызывала головокружение.Оглянувшись на Дмитрия, я была потрясена. Он все еще продолжал преследоватьменя. Ну, чем не бог? Только безжалостный бог, с каждым шагом приближающий моюсмерть. Призраки, словно облако, по-прежнему роились вокруг него, и все же онпродвигался вперед, делая один мучительный шаг за другим. Отвернувшись, япродолжала взбираться, стараясь, насколько возможно, игнорировать светящихсяспутников.

Спустя, казалось, целую вечность, я вскарабкалась наверх и,оступаясь и пошатываясь, пошла по мосту. Ноги едва держали меня, я ужасноослабела. Сделав несколько шагов, я рухнула на руки и колени. Все больше духов кружилисьвокруг, голова готова была взорваться. Дмитрий медленно продолжал свой путь. Япопыталась встать, используя для поддержки перила, но у меня ничего неполучилось, только оцарапала голые ноги об ограждающую решетку моста.

— Проклятье...

Я знала, что нужно сделать, чтобы спасти себя, хотя это стаким же успехом могло и убить меня. Сунув дрожащую руку в карман, я досталакольцо. Меня так трясло, что я боялась уронить его, но все же каким-то образомухитрилась надеть на палец. Его слабенькое, но теплое излучение помогло, и япочувствовала, что чуть-чуть лучше владею телом. К несчастью, призраки никудане делись.

Остатки страха смерти или превращения в стригоя все еще жиливо мне, но стали меньше, ведь непосредственная опасность мне не угрожала.Чувствуя себя более уравновешенной, я изо всех сил пыталась снова воздвигнутьзащитные барьеры, чтобы отогнать прочь «гостей».

— Уходите, уходите, уходите... — шептала я, плотнозажмурившись.

Все равно что попытаться сдвинуть гору или вырвать с корнемстолетнее дерево. Марк не зря предупреждал меня об опасности. Мертвые —могущественные союзники, но стоило их призвать, потом от них не отделаешься.Как говорил Марк? Застывшие на грани тьмы и безумия, не должны подвергать себятакому риску.

— Уходите! — Закричала я со всей возможной настойчивостью.

Один за другим окружающие меня фантомы начали исчезать. Мирперестал вращаться. Вот только, глянув вниз, я увидела, что призраки покидают иДмитрия — чего и следовало ожидать. Он продолжил свой путь.

— Проклятье...

Слово дня (или, точнее, ночи) для меня.

Дмитрий устремился вверх по склону в тот момент, когда ясумела встать на ноги. И снова он двигался медленнее обычного — но достаточнобыстро. Я попятилась, не спуская с него взгляда. Избавление от призраковприбавило мне сил, но на бегство их не хватало. Итак, Дмитрий побеждал.

— Еще один эффект того, что ты «поцелованная тьмой»? —Спросил он, ступив на мост.

— Да. — Я сглотнула. — Стригоям не нравится отгонятьпризраков.

— И тебе, кажется, тоже.

Я отступила на шаг. Что делать? Как только я повернусь ипобегу, он схватит меня.

— Теперь я сделала достаточно, чтобы отбить у тебя желаниеобращать меня? — Спросила я, стараясь, чтобы голос звучал как можно болеежизнерадостно.

Он одарил меня кривой улыбкой.

— Нет. Твои способности как «поцелованной тьмой» могут бытьочень полезны... Жаль, что ты утратишь их, когда пробудишься.

Итак, он по-прежнему не отказался от своей идеи. Как бысильно я ни разозлила его, он все еще хотел, чтобы я была рядом целую вечность.

— Тебе не удастся пробудить меня, — заявила я.

— Роза, у тебя нет выхода...

— Нет.

Я уселась на перила моста, свесив одну ногу. Он замер.

— Что ты делаешь?

— Я же объясняла тебе. Лучше умереть, чем стать стригоем. Яне хочу быть такой, как ты и остальные. Я не хочу этого. И ты тоже когда-то нехотел.

Ночной ветер холодил лицо и высушивал следы слез на щеках.

Я перекинула через перила вторую ногу и посмотрела вниз, наревущий поток воды. Высота с двухэтажный дом. Я сильно ударюсь при падении вводу, и, если даже переживу его, у меня не хватит сил доплыть до берега поперектечения. Глядя вниз и размышляя о своей смерти, я вспомнила, как мы с Дмитриемсидели на заднем сиденье внедорожника и обсуждали эту самую тему.

Тогда мы впервые сидели рядом, и тела наши соприкасались,вызывая восхитительное ощущение тепла. От него очень хорошо пахло — этот запах,этот запах живого Дмитрия, сейчас ушел, — он расслабился тогда, даже с намекомна улыбку. Мы разговаривали о том, что это такое — быть живым и подчинятьсявелениям души и что это такое — стать не-мертвым, лишиться любви, огня жизни ивсех тех, кого ты знал. Глядя друг на друга, мы согласились, что смерть лучшетакой судьбы.